Геннадий Прашкевич - Белый мамонт (сборник) Страница 16

– Вы третий человек, с кем я беседую о Сеуне на этой неделе, и все обращали внимание на эти карты. Да, Сеун любит путешествия. Он всегда считал событием даже банальный поход к Мелким озерам.

Она вздохнула:

– Я боюсь за Сеуна.

Калхас успокаивающе кивнул. Не он один ищет мальчика. Этим, к счастью, занимаются уже профессионалы из группы Поиска. Он уверен, что мальчика-анаконду скоро найдут.

– Вы ничего не забыли такого, что можно было бы добавить к сказанному?

– Коробка…

– Какая коробка?

– С подарком для Сеуна…

И пояснила: каждый воспитанник время от времени получает подарки от родителей. Прежде всего, игрушки. Иногда сложные и необычные. Этими подарками, как правило, пользуется вся группа. Так вот, подарки этой Афры Диги, услышал Калхас, всегда отличались не просто необычностью, а можно сказать, какой-то особенной изощренностью. В последний раз на имя Сеуна доставили коробку с действующей моделью биосинта. Трудно сказать, сколько стоит такая модель, но, в пересчете на затраченное рабочее время, очень немало. Впрочем, известно, что Афра Диги связана с какой-то крупной исследовательской ассоциацией, у нее много друзей. (Калхас почувствовал укол ревности). Подарок, несомненно, ошеломляющий. Коробку доставили поздно вечером. Проснувшись, Сеун должен был сразу увидеть на подоконнике вожделенный подарок. Но ночью он почему-то встал и ушел из спальни, даже не взглянув на подарок.

– Как отнеслись к исчезновению Сеуна его друзья?

– Они очень огорчены.

– Он никого не посвятил в свои планы?

– Уверена, что нет. Они сами теперь активно осматривают карстовые пещеры, которых много в окрестностях. Там много опасных уголков.

– Вы разговаривали с ними о случившемся?

– Конечно. Много раз.

– Что они говорят?

Наставница беспомощно пожала смуглым плечом:

– Они растеряны.

– А вы?

– Я тоже. Мальчику всего шестой год.

– Но, похоже, он самостоятельный малый.

– Это да. У меня все такие. Окажись он в Мегаполисе, он сумел бы разыскать Афру. Но почему-то не разыскал. И он не вернулся в Общую школу. И его нигде не заметила ни одна живая скульптура. И группа Поиск до сих пор не имеет никакой достоверной информации. Что все это может означать, Калхас? Почему теперь к поискам присоединились вы? Разве вас не ждут на борту «Гермеса»? Ваш корабль должен скоро отправляться. Разве не так?

– У меня несколько свободных дней, и я обещал их Афре, – успокоил наставницу Калхас. – Мы с Афрой друзья.

Поколебавшись, он добавил:

– Я дружил с мужем Афры. Он погиб на моих глазах.

Она У понимающе улыбнулась и посмотрела на Калхаса:

– Куда мог уйти мальчик? Может, его похитили? – Она вдруг таинственно поманила Калхаса пальцем. – Вы же, наверное, слышали… Сейчас ходит много таких слухов… Ну, о том, что колонистам не хватает людей… С тех пор, как у них появились биосинты, людей не хватает еще больше… У них там даже не существует контроля над рождаемостью… Понимаете? Тут любой шаг…

Было видно, как сильно ей хочется высказаться.

Все же она сдержалась.

«Калхас! Ты найдешь Сеуна!»

Афра заклинала. Афра требовала. Она не умела просить.

«Калхас. Мегаполис – вонючая дыра. В нем много тайных могил. Я не хочу, чтобы одна из них стала мне родной. Найди Сеуна, Калхас!»

Кажется, Афра не помнила, не хотела помнить, что через несколько дней его «Гермес» стартует. Но Калхас об этом не напоминал. Он знал, Афре трудно. Скрытая обида, правда, покалывала сердце. Почему Афра общается с ним только через Инфор? Почему она не пришла к нему, почему не позвала? Почему, даже откликнувшись на его вызов, она садится перед экраном так, чтобы он не видел комнату, в которой она находится?

Ладно. Пусть выговорится.

Он знал, что пока Афра не выговорится, бессмысленно задавать вопросы.

Пусть выкрикнет все проклятия Мегаполису, удушающему людей. Пусть в сотый раз проклянет Общую школу, отнявшую у нее ребенка. Пусть предаст анафеме весь Космический флот за то, что он выбрасывает в черное пространство лучших, по ее мнению, представителей человечества. Наверное, Совет Матерей прав, отказав Афре в праве родить второго ребенка. Ее необузданный темперамент уже сказался на Сеуне, а дети не должны быть материалом для экспериментов.

Слушая Афру, он включил параллельный Инфор.

Ничего нового он не думал услышать, просто знал, что скоро навсегда расстанется с Землей. Наверное, навсегда. Кто знает? Даже голос доктора Джауна, с которым он схватился вчера на пресс-конференции, не показался ему отталкивающим. Доктор Джаун говорил то, что думал, а это уже немало. Да, доктор Джаун прав, Центры термоядерного синтеза (ЦТС) создают человечеству немало хлопот… Да, Земля и Пояс накопили массу противоречий… Да, существование колоний следует признать свершившимся фактом… Но, черт возьми, совсем не обязательно говорить о колониях как о новом шаге человечества! Разве провал чуть ли не в общинный строй можно считать достижением цивилизации?

ПОЯС ГОТОВ ПРИНЯТЬ «ГЕРМЕС».

Это обрадовало Калхаса.

Пояс сколько угодно может требовать самостоятельности, а космониты сколько угодно могут не соглашаться с действиями землян и закрывать те или иные секторы Пояса, Калхасу на это наплевать. Перед ним поставлена задача – поставить станции землян на Галилеевых лунах, и он выполнит эту задачу, даже если сквозь Пояс придется пробиваться силой.

Впрочем, Пояс одумался.

Они уже согласны принять «Гермес».

До них, наконец, дошло, что проект «Галилеевы луны» («ГЛ») открывает и для них перспективы.

Краем глаза он следил за Афрой.

«Сеун… Сеуну… У Сеуна…» Она говорила только о сыне.

ДОКТОР ДЖАУН: НЕ ПРЕЖДЕВРЕМЕНЕН ЛИ ПРОЕКТ «ГЛ»?

Доктору Джауну преждевременным казалось все, что не касалось мощного развития колоний.

ТЕРМИН «КОЛОНИЯ» НЕТОЧЕН ПО СУЩЕСТВУ.

Что ж, терминологический поворот определился. Теперь, наверное, будут говорить «община». Что изменится? Краем уха Калхас слышал задыхающийся голос Афры: «Сеун… Сеуну… У Сеуна…» Афра, подумал он, не рви мне сердце.

ПОЯС: В СТО ПЕРВОМ БЛОКЕ ЗАПУЩЕН ПЕРВЫЙ ВНЕЗЕМНОЙ ЦТС.

Несомненное достижение.

СТАНЦИИ НА ГАЛИЛЕЕВЫХ ЛУНАХ ДОЛЖНЫ ПОЛУЧИТЬ ДВОЙНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ.

Калхас усмехнулся. Его корабль еще не добрался до Юпитера, а станции (пока несуществующие) уже пытаются прибрать к рукам.

БОЛЬШОЙ КАНЬОН МАРСА: ИСПАРЯЮЩАЯСЯ БУРЯ.

ДОКТОР ДЖАУН: БИОСИНТ МЕНЯЕТ СТАТУС ЗЕМНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

ВОЛНЕНИЯ В МАСЛЯНОЙ ЗОНЕ. БОЛЕЗНЬ ДАЛБЕРГА РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ В КВАРТАЛАХ ДАЛГА.

ПОЛТЕРГЕЙСТ В ЖИЛЫХ КВАРТАЛАХ ДАЛГА. КОЛДУНЫ ХАТУ УТВЕРЖДАЮТ: ПОЛТЕРГЕЙСТ РАБОЧИХ ЗОН НАПРЯМУЮ СВЯЗАН С АВАРИЙНЫМИ ВЫБРОСАМИ МАСЛЯНОЙ ЗОНЫ.

ОБЩИНЫ ИЛИ КОЛОНИИ?

Что ж, суеверия живучи.

Но на Поясе, например, колдунов нет.

На Поясе вообще не до колдунов, покачал головой Калхас. Там царит жесткая дисциплина.

«Сеун…»

«Сеуну…»

«У Сеуна…»

Голос Афры терзал Калхаса.

ЮЖНЫЕ РЕГИОНЫ ВКЛЮЧАЮТСЯ В СИСТЕМУ МЭМ.

ЗА ИСТЕКШУЮ НЕДЕЛЮ В ТРЕТЬЕМ ПРИГОРОДЕ УБИТО ТРИ ЛАЙКСА.

А это была уже тревожная информация. Одно дело – колонисты. Они всегда раздражали тех, кто занимался делом. Собственно, для колонистов МЭМ – просто универсальный мозг. Ну, может, нечто большее, чем мозг, но все равно – нечто искусственное, со стороны. Почему же не поднять руку против собственного творения? В конце концов, лайксы раздражают не только колонистов.

Он переключился на вчерашнюю пресс-конференцию.

ВОПРОС: Доктор Джаун, а если биосинт вовсе не панацея от всех бед? Если биосинт всего лишь очередная мечта о счастье?

ДОКТОР ДЖАУН: Если мечта результативна, ее следует приветствовать. Когда-то наши мечты организовывались машинами или, скажем так, резализовать мечту нам помогали машины. Но все помнят недавнюю трагедию Масляной зоны – аварийный выброс, убивший сразу более трехсот тысяч человек и вдвое больше искалечивший. И все, наверное, помнят мечту об универсальном фильтре, который, наконец, создан. Ну и что? Сняло это наши психологические проблемы? Да нет, конечно. Просто машины помогают нам реализовать мечты, но одновременно указывают и на общую вовсе не радующую перспективу. К тому же машины стареют быстрее, чем мы их производим. Мы можем неустанно улучшать качество машин, но мы никогда не заменим их в Мегаполисе ничем другим. Это подтверждает мой взгляд на то, что машинная цивилизация Земли – технологическая, в более привычном сочетании, зашла в тупик. Мы давно уже зависим от собственных машин. Мы зависим от катастрофически убывающих запасов сырья. Я говорю об этом спокойно, потому что так было всегда. Но я волнуюсь, потому что никогда не было так плохо, как сейчас. Уничтожение ресурсов – явление в живой природе, в общем, заурядное. Так бывает, например, когда популяция саранчи, или кроликов, неважно, находит для себя новый неведомый прежде ресурс благоприятнейшего существования. Численность популяции сразу резко возрастает. В самое короткое время она может достигать неслыханных размеров. Но ресурс уничтожается, и популяция возвращается к исходному образу существованию. Миллионы особей гибнут, хотя, заметьте, в природе при этом не происходит ничего страшного, как мы часто говорим, катастрофического. Естественный процесс. Правда, человека он всегда возмущал, ведь человек не саранча и не кролик, он не желает мириться с многомиллионными жертвами. Он ищет стабильности и устойчивости. А машины уже не справляются с этим. А значит, правы те, кто категорически требует интенсивного развития колоний. Готов повторить: мы действительно знаем выход. Готов повторить: те, кто видят именно в развитии Мегаполиса триумфальный взлет человечества, ошибаются. Это их последний праздник. Человечество достигло последней черты. Нас убивает то, что всегда казалось полезным. Поэтому повторяю и буду повторять: только биосинт! Человечество должно сменить взгляд на собственное развитие. Мы должны выращивать новые, все более мощные биосинты. Они не дают вредных отходов, они не грозят неожиданными взрывами, они не загрязняют окружающую среду. Они, наконец, могут безгранично и эффективно кормить и одевать всё человечество, никого при этом не убивая, не калеча, не унижая.