Валерия Вербинина - Поезд на Солнечный берег Страница 18

– А почему вы не хотите использовать наш приз по назначению? – полюбопытствовал сфинкс. – Насылая несчастья с умом, можно многого добиться.

– Это не для меня, – возразил Мистраль.

– А ведь это было бы так забавно, – вкрадчиво промурлыкал сфинкс. – Взять хотя бы вашего знакомого Сутягина – вы знаете, что он только и делает, что распространяет сплетни о вас? Или Филиппа – такой обеспеченный юноша, а когда вы оказались без денег, он не дал вам ни гроша.

– Потому что я ни гроша у него не попросил, – упрямо возразил Мистраль. – Не люблю быть должным, это унизительно.

– Похоже, вы не очень–то верите в дружбу, – заметил сфинкс. – Друзья должны помогать друг другу, разве не так?

Мистраль пожал плечами:

– Равно или поздно человек все равно приходит к выводу, что нет ни дружбы, ни любви, ни бескорыстных отношений. В конечном счете никто никому не нужен, никто никого не любит и никому никого не жаль. Это грустно, но так уж устроен мир.

– Ну, если даже нет друзей, то недруги все равно найдутся, – произнес сфинкс. – Уверен, вы отыщете применение вашему призу. – И он придвинул флакон поближе к Мистралю.

– Нет, – ответил писатель.

– Но почему? – изумился его собеседник.

– Не знаю, – со всей откровенностью признался Мистраль. – Просто есть вещи, на которые я не могу пойти, и точка.

– Даже если вам до этого причинили зло?

– А какое самое большое зло мне причинили? – пожал плечами писатель. – Обругали мою книгу? Вздор все это…

– Вы после этого отзыва неделю не могли уснуть, – заметил сфинкс. Его немигающие глаза были прикованы к лицу Мистраля. – Разве этот критик не стоит того, чтобы вы разделались с ним по–свойски?

– Я уже убил его, но то было в одной из моих книг, – отозвался Мистраль. – А в жизни – не думаю, чтобы я захотел причинить ему вред. Равно как и любому другому человеку. Так уж я устроен.

– Понимаю, к чему вы клоните, – раздумчиво заметил сфинкс. – Должен, однако, вас предупредить, что вы не можете так просто отказаться от своего приза.

– Я и не думал, что это будет просто, – отозвался Мистраль и, взяв с прилавка флакон, что есть силы ударил им о каменный пол. Флакон разбился, из него вытекла какая–то густая черная жидкость, над которой со стоном взметнулись странные тени; однако они на глазах стали терять очертания и бледнеть, а жидкость меж тем свернулась и начала разъедать пол, как кислота. Сфинкс, видя это, покачал головой и хлопнул в ладоши. В следующее мгновение сова грянулась со своего насеста и обернулась полной женщиной в темном платье и синем фартуке, с ведром и шваброй в руке.

– Насвинячили тут! – укоризненно произнесла она. – А еще интеллигенты!

Тряпка, издав чавкающий звук, шлепнулась на пол, и черная жидкость недовольно зашипела.

– Я свободен? – спросил Мистраль.

Сфинкс вздохнул.

– Любопытный вы человек, – промолвил он, и впервые за все время беседы в его голосе прозвенело нечто вроде уважения. – Вы даже не представляете, сколько посетителей за все века побывало в этой лавке. Но вы были первым, кто нашел в себе волю отказаться от приза.

– Странно, – сказал Мистраль. – Мне всегда казалось, что я самый безвольный человек на свете.

– Ну, это когда как, – со смешком отозвался сфинкс. – Но если бы вы вынесли приз отсюда, вы бы уже никогда не избавились от него.

От черной лужи осталась только дыра в полу. Уборщица, бурча себе что–то под нос, полоскала в ведре тряпку.

– Прощайте, – сказал Мистраль.

– Вы куда–то торопитесь? – спросил сфинкс.

– Нет, – откровенно ответил писатель. – Но ведь мы уже сыграли в лотерею, разве не так? А это возможно только один раз.

– Хм, – задумчиво проговорил сфинкс. – Знаете, некоторые правила словно нарочно созданы для того, чтобы их нарушали.

Мистраль быстро вскинул на него глаза.

– И чем же я обязан этой чести?

– Ничем, – отозвался сфинкс спокойно. – Просто я распорядитель этой лотереи. Считайте, что мне так захотелось.

Уборщица меж тем уже успела вернуть себе совиный облик и вновь устроилась на своем насесте.

– Только советую вам как следует подумать перед тем, как будете загадывать желание, – добавил сфинкс. – Чтобы не было такого разочарования, как в прошлый раз.

– Понятно, – сказал Мистраль. – А условия розыгрыша не изменились? Да – я выигрываю, нет – теряю навсегда?

– Вижу, вам эта система пришлась не по душе, – вздохнул сфинкс. От его вздоха по лавке пролетел ледяной ветер, и Мистраль невольно поежился. – Тогда мы сделаем иначе. За право участвовать в лотерее вы отдаете мне десять лет вашей жизни. Или жизни любого из ваших знакомых, на выбор.

– А, – задумчиво проговорил Мистраль. – Теперь я знаю, откуда пошла эта история.

– Какая именно?

– Ну, про исполнение желаний и старого мандарина в Китае, который умрет, если желание исполнится. На одной чаше весов – нечто очень важное, целое желание, а на другой – жизнь совершенно неизвестного человека, может быть, скучного, противного, если вообще не ничтожного. Но, с другой стороны, о нем ничего не известно, что позволило бы предполагать, что его жизнь можно принести в жертву. Такая вот нравственная дилемма.

– Десять лет – еще не целая жизнь, – тихо ответил сфинкс.

– Десять лет – это очень много, – возразил Мистраль. – За это время можно написать столько книг… И даже несколько хороших книг, – прибавил он.

Сфинкс усмехнулся.

– Я так понимаю, что в вашем случае мандарин остался бы жить, – заметил он. – Беда в том, что этот мандарин все равно бы потом умер. Так какой смысл мучиться угрызениями совести?

– Совесть тут ни при чем. – Мистраль говорил и чувствовал в себе небывалый подъем сил. – Я не боюсь своей совести, как не боюсь и мнения людей. Но даже если я знаю, что этот мандарин лишь плод вашего и моего воображения, все равно мой ответ будет «нет».

– Жизнь может не оставить вам выбора, – со смешком заметил сфинкс.

– Это все слова, – отмахнулся Мистраль. – Хотя верно, что, принимая в данную минуту одно решение, вы, сами того не зная, принимаете еще десятки, тысячи решений, которые вытекают из первого, но при этом совершенно не очевидны. Например, кто–то идет на вечеринку к друзьям, встречает там любовь своей жизни, через полгода они уже муж и жена, а через пять – у них трое детей и они совершенно счастливы. А ведь ничего этого не было бы, если бы он не принял тогда решение пойти на ту вечеринку. Вот вы, к примеру, сулите мне исполнение любого желания, то, о чем многие мечтают. Но на самом деле надо лишь сделать шаг навстречу своему желанию, и тогда оно сделает шаг навстречу тебе. Потом сделать еще один шаг, и еще, и еще, – но ведь это так сложно, куда проще сидеть на месте и лелеять свои несбывшиеся мечты, надоедая окружающим:

«Ах, я мог бы то, я мог бы это…» Но если ты мог, отчего же ты не смог?

– Говорит как по–писаному, – пискнул паук из угла.

Сфинкс сверкнул на него глазами.

– Если я правильно понял, – начал сфинкс, – вашу речь следует толковать в том смысле, что вы отказываетесь? Вы больше не хотите участвовать в лотерее?

– Не хочу, – подтвердил Мистраль. – Я вам очень благодарен за то, что вы помогли мне кое–что понять, но не могу рисковать годами своей жизни, а тем более – чужой. Пусть все идет, как идет. А мне – извините, но мне пора домой, работать.

– Вы очень странный человек, – с расстановкой проговорил сфинкс. – Очень.

– Был рад с вами познакомиться, – сказал писатель. – Всего доброго.

Он сделал шаг к дверям. Дыра от черной лужи на каменном полу зарастала на глазах. Камень тихо булькал, набухая во впадине.

– Подождите, – сказал сфинкс.

Мистраль обернулся. Сфинкс нажал на кнопки на кассе, и снизу со звоном выдвинулся ящичек, где в стародавние времена кассиры обыкновенно хранили деньги. Стоящий за прилавком достал из ящичка две бумажки и помахал ими в воздухе.

– Это вам, – сказал сфинкс. – Я знаю, вы любите футбол.

– Что это? – удивленно спросил Мистраль.

– Два универсальных билета, – объяснил сфинкс. – Подходят на лучшие места на любые матчи в ближайшие 116 лет. – Он улыбнулся. —

Считайте, что это подарок фирмы.

– Просто так? – недоверчиво промолвил писатель.

– Подарок, дорогой Мистраль, подарок, – назидательно отозвался его собеседник. – Подарки всегда делают просто так. Прошу вас! На память о вашем посещении.

Мистраль хотел было отказаться, но вспомнил, что как раз на этой неделе должен состояться суперматч, в котором красно–белые «львы» сразятся с желтыми «пушкарями». Билеты на зрелище были давным–давно раскуплены, и писатель уже не надеялся, что ему удастся увидеть матч вживую.

– Спасибо, – смущенно сказал он и взял два плотных билета из когтистой лапы. – Прощайте.