Гой - Вячеслав Прах Страница 18

– Сперва закончить нужно. Ни к кому в бригаду не пойду, Гет. И «принеси-подай» тоже не для меня.

– Я этого тебе и не предлагал. Ты сам знаешь, кем тебе лучше быть. Твое имя у изгоев на слуху, знает тебя Катарсис. И здесь, на этом краю преисподней, и на другом. Ничего дурного о тебе не говорят. Места у нас не самые тихие. Да и люди разные, как и везде. Работа для такого человека, как ты, всегда найдется. Вижу, ты хорошо из лука стреляешь, лучник, и нутро у тебя, как надо. Сам знаешь, такие люди на вес плода вечности. Да и работа бывает разная для надежного человека. Лично готов за тебя поручиться, если возникнет нужда.

– Будет видно. За предложение благодарю. Пойду я. Нужно оружие почистить, да и в дорогу рюкзак собрать.

– Бывай, Злой.

Пустоши. Далекие земли. Никогда не доводилось бывать в тех краях. Говорят, нелюди Катарсиса там самые разные: на любой вкус и цвет. Опасное место. А где в Катарсисе безопасно? И за безопасностью ли я вернулся назад? Не отпустила. Нужно идти вперед, верно говорит Гет. В любом месте можно прижиться и создать мир вокруг себя. Сам котелком понимаю. Нужно отпустить лишний груз, оставить здесь.

Будет видно. Важно закончить начатое. Это сейчас самое главное. Посудины для воды нужно еще будет положить в рюкзак, забыл. Спички есть, хорошо. Клинок взял. Там, в Коробке, у людей совсем другие заботы. Хорошо-то как. Проклятый Катарсис, чтоб его… Как же мне здесь и сейчас хорошо. Скоро Ночь. Давай, дружище, несколько часов перед походом надо себя заставить поспать, еще неизвестно, что ожидает впереди, у источника.

* * *

К дому Захара мы вышли к десяти. По пути остановились один раз, сделали небольшой привал. Я разжег костер, художник ходил по округе, палки собирал, подогрели обед свой. Мимо бродила хулиганская тройка ванаков. Нападать не стали. Посмотрели на нас издалека и побрели своей дорогой дальше. Я оперся о кирпичную стену заброшенного, разрушенного домика без крыши и рассказал про один случай из жизни, когда мы с Питоном возвращались из станицы Покинутых в град Покоя.

– Когда вышли на тропу, ведущую в град Покоя, время уже позднее было, устали с дороги. Приняли решение с Питоном переночевать в заброшенном доме возле источника у Волчьей норы. Да заодно и воды набрать. Заканчивалась уже. А когда проснемся, отправиться в путь. Осмотрели дом. Развели костер, холодно было, как сейчас помню. Я сказал другу, что бессонница – подежурю. Он прилег отдохнуть. Не ночь была не тихая. Постоянно доносились какие-то звуки на улице. То шаги слышались, то шепот совсем близко. Я взял револьвер в руку и в любой момент готов был сделать решето из любого нелюдя, решившего сунуться в дом. Двери в доме не было, и я постоянно всматривался в улицу, чтобы понять, каков источник этого шума.

– Саша.

Я повернулся назад. Питон спал. Мне точно послышалось, что произнесли мое имя. Поглядел перед собой.

– Саша.

Непонятно было, из дома доносился этот голос или с улицы. Стало не по себе. Еще раз посмотрел на Питона. Сон у него хороший был, крепко спал.

На всякий случай я подошел к выходу и проверил, не прячется ли кто за стеной. Как будто женский голос был. Или детский. Точно не разберешь. Быстро очень, не растягивая буквы, и как-то нежно, что ли, произнес мое имя. Никого за стеной не было. После этого больше ничего подобного за свое дежурство я не услышал. Когда проснулся мой друг, рассказал ему в подробностях обо всем произошедшем, Питон ответил, что Волчья нора – гиблое место. Бывало, пропадали там изгои, не погибали, а именно пропадали.

– Катарсис уберег, Злой. Не знаю, что это было, хорошо, что остался в доме, нужно валить отсюда и по возможности планировать свой путь так, чтобы не отдыхать у Волчьей норы.

Интересно, почему место назвали Волчьей норой? Никогда не видел и не слышал от других, чтобы там водились волки.

Данила и Пикассо не перебивали. Внимательно слушали. Рассказчик из меня – какой есть, другого нет. По глазам Гета я прочитал: «Злой, если бы не мальчишка, я бы тебе столько историй из жизни рассказал на подобную тематику». Он молчал, как и положено.

– Зачем мы идем туда? – задал вполне логичный вопрос Пикассо.

– Воды из источника набрать. Да и забрать кое-что спрятанное. Место не самое популярное для прогулок у здешних.

– Понятно, – только и ответил парень, еще не до конца понимая, на что он подписался.

Мы уже не застали Захара и его бригады. Недалеко от дороги, ведущей в станицу Покинутых, набрали дуры для Мирона, как он и заказывал. Черт знает, зачем ему столько дуры. Весь Катарсис напоить собрался? Но это уже не наше дело, он платит, мы несем.

– Отправляемся к Волчьей норе. На сборы десять минут: пописать, покакать, полежать на дорожку.

– Не лучше здесь остаться?

Пикассо не понравилась эта затея.

– Не лучше. Через десять минут отправляемся.

Он замолчал и начал прятать в рюкзак недоеденную еду и склянку с водой. Данила посмотрел мне в глаза, я понял, что он готов к дальнейшему пути.

К Волчьей норе мы шли медленно. По пути отправили в мир вечного сна одного ванака, который чего-то перепутал или решил испытать удачу. У дома нас встретил нежданный гость.

Двухметровый костреб стоял у входа в дом и смотрел в нашу сторону. Мы остановились. Я приложил палец к губам. Ни шороха, ни звука. Медленно снял с плеча свой лук и взял его в руки. Данила осторожно потянулся к револьверу.

Костреб наблюдал за нами. Нелюдь был черным, как нефть. Глаза красные, как рубины. Зубы длинные, как ножи, острые. Он шевелил крыльями, а тело его было неподвижно.

И тут непомнящий совершил непростительную ошибку. На нервяке рука дрогнула и живо полезла к оружию. Нелюдь молниеносно полетел в нашу сторону. На все было две секунды, не больше. А больше мне и не нужно было, как учил Питон. Стойка. Ребра в живот. Тетива к подбородку. Цель. Выстрел.

Костреб лежал на земле. Еще живой. Стрела пробила ему горло. Уже после его падения послышались выстрелы. Пикассо стрелял в него, лежащего на земле. Страшно было парню. Очень страшно. Такого экземпляра вблизи он еще не видел. Да и не водились они в этой местности. Редкие гости.

Мы с Данилой посмотрели на непомнящего, губы у того задрожали.

– Убили. Убили нелюдя.

– Ага, –