Николай Романецкий - Искатели жребия Страница 2

Губы Паркера тронула недоверчивая улыбка.

— К счастью, — продолжал Калинов, — я успел проконтролировать индекс, которым он воспользовался перед исчезновением из джамп-кабины.

— И куда вы попали?

— Увы, Дин, увы… Я сделал два десятка попыток, прошел шесть кабин, но так никуда и не попал. Сразу же зажигалось табло: Вы ошиблись в наборе индекса. Тогда я сунулся к ближайшему терминалу Глобального Информационного Банка… Каково же было мое удивление, когда ГИБ заявил, что информацией об этом индексе не располагает.

Паркер пожал плечами:

— Чепуха какая-то…

— А может быть, какой-нибудь засекреченный индекс?.. Вот я и решил обратиться к вам… Как к члену Транспортной комиссии Совета.

Паркер снова неопределенно пожал плечами.

— Хорошо, — сказал он. — Ждите меня здесь.

Он зашагал к ближайшей джамп-кабине. Калинов проводил его взглядом и уселся на скамейку. Набережные были полны народа. Тысячи туристов со всех краев света, ощетинившись рекордерами, бродили вокруг архитектурных чудес Северной Венеции, обнюхивая чуть ли не каждый камень. Сердца их трепетали при мысли о том, какими шикарными голографиями украсят они стены своих коттеджей. Калинов смотрел на них с некоторым превосходством, удивляясь раздражению, которое они почему-то вызывали в его душе.

Впрочем, пусть их, сказал он себе. Пусть проводят ежегодный отпуск как хотят, лишь бы с пользой для интеллекта. Хотя бы своего… Вот только детей с туристами почему-то крайне мало. Не любит почему-то турист своего отпрыска, с некоторых пор он стал ему в тягость… И это тоже проблема, достойная специального исследования. Не мешало бы заняться… Как члену Социологической комиссии.

Он вдруг пожалел, что согласился помочь этой Лидии. Тоже мне, детектив на старости лет! Шерлок Холмс нашего времени… Делать ему нечего, кроме как искать великовозрастных детишек, сбежавших от любвеобильных мамаш!.. Но ведь Крылова так просила!.. Ладно. Можно хоть раз в жизни отвлечься от глобальных проблем. Скажем, в качестве отдыха… Только бы определить место, куда исчезает этот парень. Остальное — дело техники! Уж для него-то, Калинова, проблем нет. Пришел, увидел, победил — и никаких гвоздей!

Паркер вернулся через четверть часа. Он плюхнулся на скамейку рядом с Калиновым и с трудом перевел дыхание.

— Действительно чудеса, коллега… Вашего индекса я не обнаружил.

— Как это? — удивился Калинов.

— А вот так!.. В памяти компьютеров Транспортной Системы такого индекса нет.

— Странно! Ведь я же своими глазами…

— Это еще не все! — перебил Паркер. — Дело в том, что с таким вопросом к нам уже обращались… Несколько месяцев назад в Бирмингемский сектор явилась некая Фейбия Салливан и попросила дать ей адрес по индексу, который она нашла у своей дочери. Тамошний наш представитель сказал ей, что она что-то перепутала. Впрочем, он и сам был в этом уверен.

— Вы мне дадите адрес этой Фейбии? — спросил Калинов.

— Разумеется, коллега… Салливан наш ответ вполне удовлетворил. Похоже, с вами будет иначе, не так ли?

— Да уж конечно, Дин… Я ведь не по чужой информации работаю. Как этим индексом пользовались, я своими собственными глазами видел. Так что, сами понимаете…

Паркер тяжело вздохнул.

— Все очень просто, Алекс, — тихо сказал он. — На одном из уровней Транспортной Системы возникли неполадки. — Он поморщился. — Когда они возникли, я просто не знаю… Вероятность появления сбоев такого характера близка к нулю, и поэтому охранные автоматы на них запрограммированы не были… Одним словом, при наборе вашего индекса происходит виртуальный прокол нуль-пространства. Реального адреса у вашего индекса нет.

— Вы хотите сказать, что индекс фиктивный?

— О! — Паркер обрадовался. — Очень удачный термин! Фиктивный… Именно так — фиктивный.

— По-моему, коллега, вы упрощаете. Куда же тогда этот парень бегает по вашему фиктивному индексу?

Паркер промолчал. Замолк и Калинов, уставившись в пространство. Паркер посмотрел на него. Калинов думал.

— Контроль над ситуацией ни в коем случае не потерян, — сказал Паркер. — И пусть вас не беспокоит то, что неизвестно, где находится адресат… Хотя это, конечно, для нашей обжитой, исхоженной вдоль и поперек планеты звучит несколько фантастично.

Было видно, что Паркеру не по себе от того, что в его любимом детище произошло нечто ему непонятное.

— Все это не главное! — сказал он и тронул Калинова за локоть.

Калинов вздрогнул:

— А что тогда главное?

— А главное — то, что в наших силах закрыть этот несуществующий индекс. И ни одна живая душа никогда не сможет им воспользоваться.

— Да, — сказал Калинов. — Это в наших силах. Это всегда в наших силах. Этому мы хорошо научились!

Как просто, — подумал он. — Взять и закрыть!.. Ни думать, ни беспокоиться не надо… Меры приняты, и заметим, меры очень своевременные и энергичные, требующие смелых решений!.. А потом вдруг выясняется, что надо было не спешить, что надо было подумать, осмыслить проблему — да не раз — и только после этого… Видимое безделье всегда дается нам труднее, чем видимое действие: могут не так понять… И потому мы сначала решаем и проводим решения в жизнь, а потом думаем… А после напускаем на свои физиономии глубокомысленный туман и с утробным удовлетворением заявляем: Не ошибается тот, кто ничего не делает!

— Нет, Дин, — сказал он. — Закрыть — это слишком просто и слишком глупо. И, уж во всяком случае, преждевременно!.. Надо сначала разобраться, что это такое и с чем его едят, а то как бы снова открывать не пришлось. В еще больших масштабах и с гораздо большим расходом энергии.

Паркер молчал. Калинов почесал кончик носа.

— Судя по вашей первой новости, этим индексом пользуется не один мой беглец, — произнес он. — А там, где человек не один, всегда есть возможность наличия организации.

— Разобраться? — Паркер словно не слышал. — А как разберешься? Разведчика внедрить?

Калинов усмехнулся и встал со скамейки.

— И внедрю, — сказал он. — Мелькнула у меня одна мысль… Дисивер использовать надо.

Паркер посмотрел на него с тревогой:

— Дисивер?! Но ведь его можно применять только со специального разрешения!.. А если вам откажут?

Калинов еще раз усмехнулся и сказал:

— Мне не откажут!

Фейбия Салливан оказалась сотрудницей Оксфордского университета. Работала она вместе с мужем, супруги занимались селекцией растений для создания марсианской флоры и, судя по имеющейся информации, довольно часто пропадали на четвертой планете. Сейчас оба, к счастью, находились на Земле.

Калинов встретился с Фейбией в одном из университетских кафе. Миссис Салливан оказалась миловидной сорокалетней особой, очень живой и непосредственной, по-видимому, с удовольствием знакомящейся с людьми. Однако когда она узнала о теме предстоящего разговора, энтузиазма у нее поубавилось.

— Да, я действительно интересовалась этим индексом. По возможности я стараюсь узнавать, с кем проводит время моя дочь. Правда, возможностей этих не слишком много. Мы с Вэлом так заняты!.. Вэл — это мой муж.

Калинов изобразил на физиономии заинтересованность, и Фейбия продолжала:

— Все дело в том, что мы не можем уделять нашей дочери столько внимания, сколько бы ей хотелось. Да и нам тоже… Вот и получается, что ее воспитывают в основном бабушки и дедушки. Видите ли, наша работа требует систематического присутствия на Марсе… Но когда мы здесь, дочь живет с нами и мы стараемся уделять ей всяческое внимание. Правда, Вэл очень занят, да и у меня времени не так много… Но Флой всегда была очень хорошей девочкой и не доставляла нам никаких хлопот… Вот и тогда… Оказалось, я ошиблась с этим индексом…

— Простите, миссис Салливан, — перебил ее Калинов. — А как часто вы работаете на Марсе?

— Ну… — Миссис Салливан подняла глаза к потолку. — В общей сложности, наверное, месяцев пять-шесть ежегодно.

Калинов мысленно присвистнул:

— А почему бы в таком случае вам не переселиться туда совсем? Раз ваша работа так сильно связана с необходимостью бывать там…

Фейбия покачала головой:

— Ну что вы, сэр… Мы не хотим, чтобы наша Флой выросла марсианкой. Мы люди Земли… И потом: ведь на Марсе живут только те семьи, которые непосредственно заняты на тамошних производствах, а мы-то научные работники. Нам обязательно надо бывать на Земле, иначе мы потеряем квалификацию… Люди нашей профессии постоянно должны общаться с себе подобными — в противном случае, как говорит Вэл, мозги разжижаются… Знаете, обстановка, знакомства, живые контакты и все прочее…

В ее словах был свой резон, и Калинов предложил:

— А почему бы тогда вам не летать на Марс по очереди?