Владимир Беляев - Башня говорящего осла Страница 2

Не подумайте, что в нашем маленьком черноморском городке принцы – явление обычное. Просто это был не совсем нормальный принц. Вместо того чтобы сидеть себе спокойно на троне и раздавать слугам приказы, принц закончил мореходную школу и стал плавать на корабле штурманом. Отец король был даже рад такому повороту, потому что дворец у них был тесноват, а чем меньше народу, тем больше кислороду. И вот штурман-принц приплыл в наш городок на танкере за нефтью.

И только он приплыл, как загремел в больницу с приступом аппендицита. В больнице ему сделали образцово-показательную операцию, хотя даже не догадывались, что он – принц. Сделали и отпустили на все четыре стороны. И сейчас принц шел на железнодорожный вокзал купить билет домой, так как танкер не стал дожидаться своего захворавшего штурмана и потихонечку поплыл в родимое королевство, где все очень ждали нефти.

И вот прооперированный принц с первого взгляда влюбился в Марину Викторовну. Он подсел к ней на скамейку и стал говорить о погоде и обо всем таком, о чем положено говорить влюбленным принцам. Потом они поели мороженого, покатались по морю на прогулочном теплоходе и решили пожениться.

А в то самое время, когда принц звал Марину Викторовну замуж, завуч Светлана Николаевна завела пятый класс «В» в музыкальный кабинет.

– Дорогие дети! У вашей учительницы пения страшная температура, насморк и гланды, – не моргнув глазом сообщила классу Светлана Николаевна. – Никакого пения, сами понимаете, быть не может. Однако выше гОловы, огорчаться не стоит, ибо вместо пения я проведу у вас дополнительную математику.

Больше Марину Викторовну ни в школе, ни вообще в нашем городе никто не видел, но мы надеемся, что принцесса из нее вышла неплохая. Во всяком случае, в новостях по телевизору как-то говорили, что в этом королевстве граждане всем довольны и бумажными шариками никто не плюется.

А у директора Костиной школы Фатимы Джамботовны в тот погожий апрельский день появилась еще одна головная боль – в самом конце учебного года отыскать где хочешь нового преподавателя музыки.

Глава 3. На сцене появляется Шляпсон

Как я сообщал ранее, второклассник Костя жил вместе с мамой и папой. Местом их обитанья была небольшая двухкомнатная квартира в панельном доме. Мама любила поливать цветы и напевать какие-нибудь мелодии, а папа постоянно ездил в командировки.

В последнее время у папы что-то не ладилось. Он возвращался из поездок хмурый и недовольный, пил чай на кухне и ни с кем не разговаривал.

У папы были длинные волосы с проседью и усы с бородой, и, если смотреть издалека, он получался совсем старик, а на самом деле был пока молодой.

А еще в Костиной семье жил кот Аттила. Кот как кот, серый и ленивый, никакого от него проку, кроме мурлыканья.

Прошло пол-апреля, слегка запахло летними каникулами. Папа опять укатил в свою дурацкую командировку. Костя собрал портфель и пошел на занятия в школу, оставив маму и Аттилу стеречь жилище.

Третьим уроком в Костином втором «А» должно быть пение, но музыкантша уже десять дней как исчезла в неизвестном направлении, а замены ей еще не нашли. Самые вредные учителя пытались вместо пения провести свои дополнительные уроки, и это страшно нервировало учеников, и так лишенных последней отрады в жизни – повалять дурака в музыкальном классе.

В конце второго урока (Нина Павловна как раз диктовала домашнее задание) раздался стук в дверь и в аудиторию вошел незнакомый улыбающийся дядечка, невысокий и полненький. Он был одет в ярко-зелёный костюм с желтым галстуком. На голове у дядечки блестела аккуратная лысина, по краям которой вились роскошные кудряшки.

– Ах, сидите, сидите! – замахал руками дядечка, увидев, что некоторые ученики нехотя отрываются от стульев, чтоб поприветствовать его.

– Мое почтение, уважаемая Нина Павловна! – толстячок поклонился учительнице, которая, кажется, видела его первый раз в жизни. – Мое почтение, благородные господа! – и поклонился классу.

Ученики недоуменно переглядывались, кто-то хихикнул.

– Друзья! – продолжил толстяк. – К всеобщему прискорбью Марина Викторовна не может больше учить вас музыке… Что с ней случилось, вы спрашиваете? Насколько я знаю, она уехала жить в другой город… Но так как без музыки вам никак нельзя, я попробую продолжить ваше образование. Иначе говоря, я – ваш новый учитель пения. Меня зовут Цезарь Тигранович Шляпсон.

Услышав такое странное имя, дети засмеялись. Но толстяк совсем не обиделся.

– Сообщу вам по очень большому секрету, многоуважаемые детишки, – сказал он, не переставая улыбаться, – что с веселой фамилией и живется веселее. Но сейчас я пришел не столько посмешить вас, сколько пригласить на следующий урок в музыкальный кабинет. Так что хорошенько попрыгайте на переменке и приходите ко мне заниматься музыкой.

Шляпсон в последний раз поклонился, послал аудитории воздушный поцелуй и скрылся за дверью. Сразу же после его ухода раздался звонок с урока.

Визит нового учителя вызвал среди учеников второго «Б» некоторое волнение. Дети стали обсуждать необычные манеры и странное имя нового учителя.

– Эх! Сейчас повеселимся! – крикнул Волков и в предвкушении удовольствия взъерошил волосы Медведеву.

– Я тебе повеселюсь! – погрозила пальцем Волкову Нина Павловна, классная руководительница. – Ну-ка, все послушайте! После перемены строимся парами и на цыпочках идем в кабинет пения. И учтите, если повторится безобразие, которое вы творили у Марины Викторовны, вы у меня спляшете танец маленьких лебедей! Это я вам обещаю!

Нина Павловна умела нагнать страху на ребятню самыми безобидными словами и почти не повышая голоса. Учительница она была опытная. Ей давно подошел срок на пенсию, но она туда не хотела, потому что с детьми как-то привычнее, хоть они с каждым годом все труднее и труднее.

Глава 4. Маэстро дает первый урок

– Еще раз здравствуйте, маленькие ценители музыки, – сказал Шляпсон, когда ребята расселись за столы. – Расскажите мне, чем вы занимались на прошлых уроках.

– Мы обезъяничали и издевались над Мариной Викторовной, – горестно вздохнув, поведал Горбушкин.

Класс засмеялся.

– Об этом я уже наслышан, – ответил Шляпсон. – Я имею в виду, какие произведения вы разбирали, какие песни исполняли?

– Да глупости всякие! – выкрикнул с последней парты Медведев. – Про Лизочка. Мой Лизочек так уж мал, так уж мал! Белиберда какая-то!

– Вот именно! – подтвердила Подоконникова.

– Неужели белиберда? – изумился Цезарь Тигранович.

– Полный отстой, – заключил Волков, глядя в потолок.

– Это что же, все так считают или только отдельные представители мира музыки?

– Все! – выкрикнули сразу несколько учеников, и класс недовольно загудел, словно песенка про Лизочка – самая главная несправедливость на земле.

С лица Шляпсона вдруг сошла улыбка.

– Да-а-а… Мне очень жаль, что вы так и не разобрались в этой печальной и красивой истории. Но ничего, прекрасные сеньоры и сеньориты, я расскажу, как все было на самом деле. Жил да был один добрый человек. У него была дочка. Звали ее, как сами понимаете, Лиза. А матери у ребенка не было. Она умерла. И от этого человек еще сильнее любил свою девочку. По соседству жила колдунья, разумеется, злая. Она мечтала, чтобы отец девочки женился на ней. Он был мужчина красивый и материально обеспеченный. Без жилищных проблем, некурящий. Но жениться не хотел, боялся, что Лизе будет плохо с мачехой. Колдунья целыми днями колдовала, чтобы влюбить в себя этого доброго человека, но у него ничего не получалось: отцовская любовь была сильнее колдовства. И когда ведьма поняла, что околдовать Лизиного папу – дохлый номер, она решила отомстить. Взяла и уменьшила Лизу, сделала из нее что-то вроде Дюймовочки. Отец, естественно, дочь свою любить не перестал, заботился, как только мог, и всё такое… И вот он один раз выполнял какую-то работу по дому, то ли пол подметал, то ли посуду мыл (жены ведь у него не было) и в полголоса стал напевать…

В руках нового учителя непонятно откуда появилась флейта. Он поднес ее к губам, и заструилась тихая грустная музыка про Лизочка.

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,

Что из грецкого ореха

Сделал стул, чтоб слушать эхо,

И кричал, и кричал!

Нет, Цезарь Тигранович не пел. Одновременно играть на флейте и петь при всем желании не получится. Но в том-то вся и штука, что никто не пел, а слова различались. И я готов спорить, что и вы, если бы присутствовали при игре Цезаря Тиграновича, различили слова, даже если бы никогда раньше их не слышали.

…Мелодия кончилась, а дети еще несколько секунд продолжали сидеть в молчании, с открытыми ртами. И непонятно было, что повергло их в оцепенение: сказочная история или звуки флейты. Наверное, и то и другое.

Первым тишину нарушил Костя: