Владимир Беляев - Башня говорящего осла Страница 3

Сделал стул, чтоб слушать эхо,

И кричал, и кричал!

Нет, Цезарь Тигранович не пел. Одновременно играть на флейте и петь при всем желании не получится. Но в том-то вся и штука, что никто не пел, а слова различались. И я готов спорить, что и вы, если бы присутствовали при игре Цезаря Тиграновича, различили слова, даже если бы никогда раньше их не слышали.

…Мелодия кончилась, а дети еще несколько секунд продолжали сидеть в молчании, с открытыми ртами. И непонятно было, что повергло их в оцепенение: сказочная история или звуки флейты. Наверное, и то и другое.

Первым тишину нарушил Костя:

– А что, – недоверчиво спросил он, – это на самом деле было или вы все придумали по школьной программе?

– О, не сомневайтесь, высокородный юноша, все было именно так, как я рассказал. Может быть, не совсем так, но почти так.

В глазах Шляпсона блестела какая-то хитринка. Непонятно было, шутит он или говорит правду.

– Более того скажу, я очень хорошо знал Лизиного папу. Мы… э-э-э… вместе работали.

– Скажите, а девочка так и осталась маленькой? – спросила троечница Лида Цветкова. Цветкова считалась в классе главной плаксой и сейчас, кажется, тоже была не прочь пореветь.

– Ну что вы! – рассмеялся учитель. – Все закончилось хорошо. Колдовство прекратилось со смертью колдуньи, и Лизочек снова стала нормального роста.

– Это Лизин папа убил колдунью?

– Как можно! Убийство – это, знаете ли, тяжкое преступление. Даже убийство колдуньи. Колдунья сама умерла. Лопнула от зависти к хорошим людям.

Лида Цветкова облегченно вздохнула.

– А с колдуньей вы тоже вместе работали? – ехидно поинтересовался Костя.

– Ну… – на секунду растерялся Шляпсон. – Да, можно и так сказать.

– А она очень злая? – спросила Лида.

– Да нет, не очень. Несчастная женщина…А теперь, товарищи дети, давайте рискнем спеть хором.

Цезарь Тигранович поднял крышку пианино.

– Слова все помнят? Три-четыре…

Эх, слышала бы это пение Марина Викторовна, ушедшая из учительниц в принцессы, – ни за что бы не узнала своих хулиганов из второго «Б». Не все ноты получались у них как надо, но история Цезаря Тиграновича тронула ребячьи души, а в песне, как известно, главное – душа.

– Что ж, поете вы неплохо, – подвел итог Цезарь Тигранович, – а скоро будете петь просто бесподобно. Таланта у вас, братцы, хоть отбавляй.

За короткое время Шляпсон стал самым любимым учителем. Он никогда не бранился, знал множество интересных историй и всегда шутил. Оценки ниже пятерки у него никто не получал. И надо сказать, обещание свое он сдержал: скоро вся школа запела просто бесподобно. У музыкального класса теперь частенько можно было встретить слушателей – и школьники, и преподаватели приходили сюда, если своего урока не было, просто постоять и послушать через закрытую дверь, как надо петь. Вот так. Не бывает бездарных учеников, зато бездарных учителей пруд пруди.

Педколлективу, состоящему почти из одних дам, Шляпсон тоже пришелся по душе.

– Настоящий джентльмен, – говорили они о Шляпсоне. – Если бы все мужчины были бы такие предупредительные, это была бы сказка, а не житье!

– Как бы не переманили его в другую школу, – тревожилась директриса Фатима Джамботовна. – Со следующего года пусть еще и школьный хор ведет. Лишняя копейка мужчине не помешает.

И только одному человеку Шляпсон не нравился ни капельки. Этим человеком был Костя Северцев.

– Сеньорами благородными обзывается! – возмущался он. – Сказочками нам зубы заговаривает.

– А тебе не нравится, так молчи! – заступались за Шляпсона Костины одноклассники.

– А я и так молчу, – отвечал Костя. – Только про Лизочка он все наврал. У нас дома ноты есть, там написано: музыка Кабалевского, слова Аксакова. А вы уши развесили: бедный папочка, злая ведьмочка!

Костя не мог объяснить, почему ему не нравится добряк Шляпсон. Он даже сам удивлялся, почему ему не нравится добряк Шляпсон. Не нравился ему Шляпсон, и все тут!

Глава 5. Костина мама знакомится со Шляпсоном.

Наверное, многим мой рассказ уже надоел, потому что читаешь, читаешь, а ничего интересного не происходит. «Тоже мне история! На стенку смотреть и то веселей» – наверное уже сказали некоторые и закрыли книжку. Это все потому что я не умею придумывать, а рассказываю все как было. Если бы я умел придумывать, я бы наврал поинтересней, и все бы были довольны. А так как мне очень важно описать все в точности, то и получается немного занудно. Потерпите немного, вот что было дальше.

Костин папа укатил в командировку и всё не ехал обратно. Маме одной справляться с энергичным Костей было трудно, и Косте одному воевать с мамой тоже было нелегко, и оба они без папы исстрадались. Только коту Аттиле было все чудесно. Котам ведь главное – полопать, поспать и чтоб все время гладили.

Как-то мама пошла к школе встретить Костю после уроков. Обычно она этого не делала – он и сам прекрасно добирался домой, но в этот раз почему-то захотелось встретить.

По школьному двору бегали и орали изнуренные учебой дети. Чудом увернувшись от одного такого бегущее-вопящего создания, Костина мама сама налетела на невысокого полного мужчину в ярко-зелёном костюме.

– Ой, извините! – пробормотала она.

– Какие пустяки! – с улыбкой ответил толстяк. – Мне даже приятно! – и, заметив, что она слегка нахмурилась, пояснил: – Приятно познакомиться с мамой моего ученика из второго «Б» Кости Северцева.

– Откуда вы меня знаете? – насторожилась мама.

Толстяк опять расплылся в улыбке.

– Все ужасно просто. Ваш сын очень сильно на вас похож. Одно лицо. Не узнать невозможно. А я учитель музыки Цезарь Тигранович Шляпсон.

– Очень приятно, – с улыбкой облегчения ответила Костина мама.

– Должен вам сказать, – продолжал Шляпсон, – что ваш сын необычайно музыкален.

– Да, – гордо сказала мама, – это он в меня. Я с детства петь люблю.

– Не может быть! – обрадовался Шляпсон, – Что, и ноты знаете?

– А как же! – мама даже чуть-чуть обиделась. – Я даже в городском оркестре работала. К сожалению, его распустили. Совет города решил, что городу оркестр не по карману. Мы бы пели и бесплатно, но у нас забрали инструменты и помещение для репетиций.

– Да-да, я слышал эту досадную историю. Но, знаете, власти приходят и уходят, а музыка вечна. И вот я хочу собрать новый оркестр и приглашаю туда вас. Я найду и инструменты, и помещение. Я ведь уже разговаривал с некоторыми бывшими участниками коллектива – они согласились собраться вновь. Если у вас есть хоть капля интереса к моей болтовне, подумайте и вы над моим предложением.

– Ну, не знаю, – развела руками мама. – Столько дел…

– Да, – вздохнув, согласился Шляпсон, – дел ужасно много… И все-таки, подумайте.

Тут на школьном крыльце появился Костик. Мама и Шляпсон попрощались и разошлись в разные стороны.

– А что, спросила Костика мама, – Цезарь Тигранович, наверное, хороший учитель?

– Учитель как учитель, – буркнул Костя. – На дудке умеет.

– Ах, ребенок! – вздохнула мама. – Как жаль, что наш папа ни бум-бум в музыке!

Вот так. Мама почти сразу решила, что согласится петь в новом ансамбле. Тут даже и не в Шляпсоне дело. Просто есть такие люди, которым без музыки долго не протянуть.

А Шляпсон оказался к тому же и прекрасным организатором. Он действительно нашёл помещение для репетиций, инструменты и оборудование. Удивительно, как у него все легко получалось. Он умел уговорить даже того, кто на уговоры с детства не поддается и кого легче сразу расстрелять, чем уговаривать. И это притом, что еще недавно ни про какого Шляпсона никто и слыхом не слыхивал.

Глава 6. Куда делся ребенок?

Мама стояла у окна и напевала. В руках у нее были ноты. Цезарь Тигранович предложил участникам нового оркестра посмотреть несколько вещиц собственного сочинения и подумать, стоит ли их играть. Ноты были сложные, но и мама была не лыком шита. Она разобрала каждый инструмент в отдельности, а затем стала складывать все вместе. Наконец это удалось.

– Ай-ай-ай! – сказала мама. – Как это будет хорошо, если сыграть как надо.

И ей стало легко и радостно, как давно уже не бывало. Тут она увидела своего мужа, идущего к подъезду с огромной командировочной сумкой через плечо.

– Ну вот, вернулся, – прошептала мама и помахала рукой.

Он не ответил, потому что глядел в другую сторону.

– Привет! – сказал папа, когда вошел. – Вот и я.

– Вижу, – сказала мама, и они обнялись.

– А где ребенок? – спросил папа.

– Сейчас вернется, – ответила мама.

Дело в том, что несколько минут назад маме по телефону позвонил Цезарь Тигранович и попросил вернуть часть нот – он по ошибке отдал лишние экземпляры, которые ему вдруг срочно понадобились. Цезарь Тигранович жил в том же доме, что и Костина семья, только в соседнем подъезде.