Ангелина Злобина - Лучший мистический детектив – 2 Страница 2

Вскоре я принял решение прислушаться к мистическим подсказкам судьбы и действовать, несмотря на абсурдность происходящего. Я пойду по тому адресу, который мне сообщил во сне Аапо. Притворюсь бедняком и попрошусь к хозяину в работники. Если он меня отвергнет, то я придумаю что-нибудь еще. А если нет, то я буду жить в его доме и мыслить, как он, чтобы суметь сдать преступника полиции. Только мне нужно предоставить стражам порядка все улики, указывающие на его вину в этом преступлении. Я должен вести партизанскую войну с тем, кто лишил меня самого дорогого. Если мне суждено погибнуть от рук убийцы, то я умру в борьбе за справедливость.

Я понимал, что иду на верную смерть, стучась в дверь кровожадного преступника, но если честно, мне было все равно. Смысл моей жизни похоронен там, где нашла покой моя семья. В моем случае смерть лишь разорвет проклятый круг одиночества.

Открывший мне дверь молодой мужчина был слишком любезен со мной для убийцы. Ему и в самом деле нужен был помощник по дому. Однако он предупредил, что не сможет дать мне в день больше трех марок – Аркел был бедным торговцем мылом, и вырученных от продаж средств ему едва хватало на то, чтобы держать лавку. Было видно, как он искренне обрадовался тому, что ему удалось найти себе помощника с такими небольшими запросами.

Я поселился в доме Аркела. Это был слишком добродушный убийца. Он хорошо обращался со мной, всегда делился завтраком, обедом и ужином. Аркел даже выделил мне отдельную комнату. Она была ничуть не меньше его спальни, в которой я убирался каждое утро. Когда Аркел замечал, что я слишком долго работаю без отдыха, он приглашал меня выпить чаю и рассказывал мне разные истории из жизни. Он был интересным рассказчиком.

– Однажды мы с друзьями поехали на ночную рыбалку. – рассказывал Аркел. – Клев был не очень, но мы не давали себе скучать. Когда веселье достигло своей кульминации, нам захотелось приключений. Мы решили их найти на пасеке, что была неподалеку. За добычей меда отправили меня с другом. Достигнув места локации пчел, оказалось, что пришли зря – там темно, как в Хельсинки зимой, ничего не видно. Решили взять улей и уже на месте присвоить собственность пчел себе. Весь обратный путь за нами шла собака. Она не реагировала на предложение уйти, видно ей нравилось наше общество. Улей был тяжелым, а дорога труднопроходимой. Кое-как, намучившись и грязно браня этот мед и самих себя, мы добрались до озера. Далее – несколько секунд тишины, затем взрыв дикого необузданного хохота наших приятелей. Мы не сразу поняли, в чем дело. Оказывается, в темноте мы приняли за улей собачью будку и притащили ее на озеро вместе с собакой… – Аркел смеялся над этой забавной историей, а я думал лишь о том, что этот человек настолько хладнокровен, что продолжает радоваться жизни в то время, когда погибшие от его рук люди уже давно превратились в тлен. Он был мне откровенно противен, и я его ненавидел. Боже, как же мне хотелось его убить прямо здесь, за кухонным столом…

По утрам Аркел уходил из дома и не возвращался до двух часов дня. Он торговал в своей лавке. А я занимался в это время работой археолога. Во сне Аапо говорил мне о том, что кости его покоятся в земляном полу погреба дома на Тюко Ярнефельта, 17.

Каждое утро моя лопата уходила вместе со мной все глубже и глубже, оставляя все больше земли рядом с выкопанной мной ямой. Я перерыл весь погреб, но ничего не нашел. И лишь потом, спустя неделю этой в прямом смысле, подпольной работы, я обнаружил человеческие останки в самом дальнем углу погреба. Господи, как это все ужасно…Я видел маленький скелетик, вероятно, принадлежащий подростку. Этот палач приговорил к смерти ребенка, который еще не видел жизни… Вот эти кости и есть то, что я могу теперь предъявить полиции в обвинение душегуба-Аркела! Осталось только подкараулить его, оглушить и лишить движений, чтобы суметь передать в руки полиции. Только вот Аркел меня опередил…

Я услышал, как скрипнула дверь, ведущая в погреб. Испуганно стал я озираться по сторонам, но ничего не увидел, кроме приоткрытой двери. Осторожно, бесшумным шагом, я направился к двери, чтобы ее закрыть. Я не успел что-то даже понять, как ощутил дикую боль от удара по голове, и все поплыло перед моими глазами. Очнулся я привязанным к старому стулу, что стояло в углу, рядом с полками, заваленными разной домашней утварью. Никого рядом не было, кроме раскопанной мною же могилы. И приоткрытая еще недавно дверь была безукоризненно закрыта – наверняка заперта. Я понял, что часы мои сочтены. Плохая примета оказаться в доме убийцы, привязанным к стулу рядом с большой ямой, где, наверное, я и найду свой покой. Проклятый Аапо! Зачем он затащил меня сюда?! Сейчас я мог бы сидеть дома в своем кабинете и читать о вымышленных убийствах, а теперь я, вероятно, сам стану участником настоящего убийства. Причем я буду не убийцей и не свидетелем. Не повстречавшись с Аапо, я бы продолжал жить, смирившись со своей утратой, а теперь умру, зная, что гибну от рук того, кто задушил моих любимых жену и дочку. Я умру, а кара так и не настигнет его…В принципе, я не боюсь смерти. Меня ничего не ждет в этой жизни кроме четырех стен моего пустого дома и одинокой старости. Я не знаю, что меня ждет за чертой жизни но, скорее всего, ничего. А это лучше, чем атаки воспоминаний и боль одиночества. Единственное, чего я боюсь, так это боли. Уверен, что смерть – это дело болезненное. И я не хочу умирать, не отомстив… Я слышал шаги Аркела. Он ходил наверху, скрипя деревянными половицами. Наверно выбирает для меня наиболее мучительную смерть. Помолюсь богу. С богом ведь легче умирать.

Но молитва придала мне сил. Я понял, что не могу просто так взять и умереть, не наказав эту мерзкую тварь за то, что я стал совершенно одиноким. Мне нужно бросить все свои силы на спасение собственной жизни. На самой нижней полке погреба, что была у стены, лежали инструменты. Если изловчиться и доползти до нее, будучи привязанным к стулу, то можно ухватиться зубами за какую-нибудь острую штуку и каким-то образом сделать так, чтобы она оказалась в моих связанных руках… Тогда у меня появится возможность перерезать веревки и освободиться…Но едва я начал движение в противоположную сторону большой подземной комнаты, стул подо мной заскрипел и вскоре развалился. Я свалился на землю и то ли от нервов, то ли от радости, рассмеялся. Этот идиот умудрился усадить своего пленника на стул, который доживал свои часы! Теперь мое тело обрело большую свободу движений, ведь веревки, привязавшие мои ноги к ножкам стула, просто слетели с них из-за того, что ножки стула стали жить отдельно от него. Однако руки мои оставались привязанными к спинке стула. И вот я пошел со спинкой стула сзади к полке с инструментами. Там мне повезло найти шило. Я весь им искололся, но веревки распутал. Я волен отныне свободно передвигаться по погребу, только выйти из него я не могу – погреб, наверняка, заперт с другой стороны. Делать подкоп долго – меня тысячу раз убьют, прежде чем я выберусь на волю. Подожду, когда Аркел придет, чтобы убить меня, наброшусь на него и убегу через оставленную им незапертой дверь. Но он долго не шел ко мне. Я заметил, что дверь погреба слишком непрочна – она болталась на двух петлях и запиралась на крючок. Между дверным порталом и самой дверью было достаточно большое расстояние, чтобы я просунул что-нибудь и откинул тот крючок. Я, порывшись в инструментах, нашел ржавый тесак и использовал его. Все прошло как нельзя лучше, и я вскоре освободился из плена. Я ждал, что на меня набросится Аркел и мне придется драться, но его, кажется, не было даже дома…Наверняка пошел звать своих приятелей-маньяков на праздник моей крови. Дом был заперт снаружи, и поэтому мне пришлось разбить окно, запустив в него оказавшийся прямо под рукой стул, чтобы выйти из логова убийцы. Потом я, не чуя ног, бежал из города. К вечеру я был уже за пределами Хельсинки, а на третий день, совершенно измотанный и голодный, я достиг Рессодена, откуда уплыл в Палару.

Я залег на дно, чтобы перевести дух и составить более четкий план борьбы с преступником. Я думал лишь о мести. Чтобы не сойти с ума, я время от времени читал роман руовы Корхонен. С большим удивлением я обнаружил, что события, происходящие в ее романе, воплощаются в мою жизнь. Все было очень аллегорично и завуалировано, но с пугающей точностью совпадало с тем, что происходило со мной. Например, король Эдуард узнает о том, что его сын погиб вовсе не от приступа эпилепсии в его отсутствие. Принца убили, предприняв попытку дворцового переворота. То же самое постигло меня, когда я узнал, что мои дочь и жена уже были мертвы, когда оказались в воде. Потом граф Босомли усыпил короля отравленным вином и выкрал из дворца, заточив в темницу…Так же было и со мной, когда меня оглушили ударом по голове и я очнулся, будучи связанным по рукам и ногам. Побег короля из темницы и его скитания, в поисках убежища…Все это будто списано с моей жизни.