Генри Олди - Тени моего города (Сборник) Страница 20

Тьфу-тьфу, удачно складывается.

Хорошо бы и у шеф-повара гордыня оказалась… Я не выдержал: извлек из сумки пакет чипсов с паприкой. Сунул в рот хрусткий кругляш. Надеюсь, ресторатор все поймет правильно – и проявит снисхождение.

Ох, грехи наши тяжкие…

– Снято.

Черт, быстро он! Я даже чипсы доесть не успел.

– Борис Павлович, встаньте сюда, – раскомандовался Генчик. – Толик, ты напротив. Чуть правее… Чтобы вывеска в кадр попала. Внимание… Снимаю!

– Добрый день, Борис Павлович.

– Здравствуйте.

Гусарский разворот плеч. Вздернутый подбородок. Орлиный взор.

– Как я понимаю, ваш ресторан не зря носит название «Княжий двор»? Сразу возникают мысли о старине, о знаменитых пирах Владимира Красно Солнышко… И, разумеется, об уникальной кухне наших предков. Я угадал?

– Более чем! Интерьер моего ресторана выдержан в истинно славянском духе. Благодаря моему чуткому руководству он ненавязчиво сочетается с достижениями современной цивилизации, обеспечивающими комфорт…

Блин! Это надолго.

– Что же касается кухни, то она воспроизводит блюда упомянутых вами пиров. К примеру, черные грузди, состав рассола и режим засаливания которых я разработал лично. Рецепты старины глубокой, знатоком коих я по праву являюсь…

Живот сводит. Слюна течет.

– …приглашаю зайти внутрь. Покорно следуйте… э-э…

Борис Павлович с трудом берет себя в руки.

– Короче, все, кто любит меня – за мной.

Лестница ведет на второй этаж деревянного терема. Скрип-скрип! Лакированный этно-гламур. Столы, лавки – из досок. Резные наличники. Официанты в свитках и шароварах. Официантки в кокошниках. Жидкокристаллический «Sony» в серебристом корпусе. Забрали бы его в дубовый короб, что ли?

– Меню.

Береста. Натуральная.

– Девушка, записывайте. Мне: уху «Стерляжью», кулебяку по-древлянски, грузди «Чернобог». Это для начала. Поросенок молочный с кашей «Хрюндель». Жбан «кваску домашнего». И водочки…

– Тмин, анис, облепиха? Кедровка, можжевеловая, лимонная?

– А что еще есть?

– Смородина, клюковка? Калган?..

– Графинчик облепихи.

– И графинчик можжевеловой! – глаза Генчика алчно горят. – Осетринку «Волга-матушка», суп из белых грибов с олениной «Беловодье»…

Надо и себе «Беловодье» взять. Если место останется.

По телевизору шел чемпионат по боксу. Уголовного вида громила – сразу видно, наш! – долбил защиту быковатого негра. У спортсменов жеребьевка к недельным графикам привязана жестко. Особенно в единоборствах. Надо, чтобы у бойцов гнев совпадал. На лени или чревоугодии много не навоюешь. Если финал чемпионата, гормональными допингами циклы корректируют. Дорогое удовольствие. Потом восстанавливаться замучаешься.

Хотя при чемпионских гонорарах…

– …правый хук Бугаева… Латомба поплыл! На экране вы можете видеть эмо-карты чемпиона и претендента. Гормональная корректировка не проводилась, бойцы работают на естественных ресурсах. У Латомбы это, как и следовало ожидать, гнев. У Бугаева… Потрясающе! Бугаев работает на жадности! 76 % черного гнева против 81 % нашей, родной алчности! Блестящая серия… апперкот Бугаева… Латомба на полу ринга! Восемь… девять… десять! Это нокаут! Алчность сильнее гнева! Призовой фонд чемпионата составляет…

В голосе комментатора звучала зависть.

Суббота. Лень

…по ряду макроэкономических позиций Индия догнала развитые государства. Благодаря значительному превышению экспорта над импортом стране удаётся поддерживать положительное сальдо платёжного баланса как в целом, так и по текущим операциям. Этот фактор способствует накоплению золотовалютных резервов. Поскольку валовой национальный продукт на душу населения в Индии стабильно растёт быстрее, чем численность самого населения, она позволила себе такую неслыханную роскошь, как программу повышения рождаемости.

Ведущие экономисты связывают этот скачок в развитиии «азиатского слона» с тем, что эмо-карты индусов формируются из смертных грехов, определенных еще Махатмой Ганди:

– богатство без работы;

– удовольствие без совести;

– наука без гуманности;

– знание без характера;

– политика без принципов;

– коммерция без морали;

– поклонение без жертв…

Газета, шурша, упала на пол.

Ну ее. Глаза слипаются. Наверное, я еврей. Врала мне бабушка, что хохол. Лень по субботам – чисто еврейская удача. Лежи, сопи в две дырки.

Выходной.

– Анатолий! Я кому говорю?

У Лидки по субботам – гордыня.

– Почему мусор не выбросил?

Почему-почему. По кочану.

– Я что, одна должна пахать? Весь дом на мне…

Сплю.

– С утра до вечера… как белка в колесе… Лида – туда, Лида – сюда…

Главное – не отвечать.

– Ты бы без меня в грязи утонул… с голоду бы опух…

На балконе скулит Чероки.

– Тля ты бездельная… тряпка…

Ничего. Дождешься ты вторника. Будет тебе тряпка.

А сейчас – лень.

– Если б не ты, я уже кандидатскую… докторскую… меня Эдик сватал…

Это что-то новое. Обычно Лидку сватал Вахтанг.

– Эдик мне до сих пор звонит. Уговаривает: брось ты своего кретина…

Не-а. Не подловишь. Молчу.

– Озолочу, говорит. Такую красавицу, умницу, чистый брильянт…

– Лидок, мне бы чайку. С бубликом.

– Чтобы я тебе, огрызку, чай заваривала? Не дождешься!

– Ну, Лидок…

– Я? Тебе?! Я арабскому шейху, и то не заварю…

– Твой чай – самый вкусный.

– Не подлизывайся!

– Самый крепкий… самый-самый… гениальный чай…

– Смотри, в последний раз…

Баю-баюшки-баю. Спи, Толясик, мать твою.

…Данте Алигьери в «Божественной комедии» помещает грехи на высший уровень (ближе к раю) и на низший (ближе к аду) в зависимости от их угрозы любви. В категорию отступничества от любви он зачислил гордыню, зависть и гнев. Лень он считал симптомом недостаточного проявления любви, и отправил её на промежуточный уровень; а грехи, отмеченные чрезмерным увлечением земными страстями (жадность, чревоугодие и похоть), поместил в высший уровень, подальше от ада и поближе к раю.

Надоело.

Дурак этот Данте. И Беатриче его дура.

Лень есть любовь. К себе.

Зря я поднял газету.

…группа французских рестораторов обратилась с петицией к Римскому Папе Бенедикту XVI. Они предложили понтифику упразднить чревоугодие, как грех. По их мнению, чревоугодие – всего лишь простительная слабость. Вкусная еда в разумных количествах, считают французы, смягчает нравы и изгоняет уныние.

Здравая мысль.

Хорошо бы ее додумать.

Завтра.

…обозреватель газеты «Гардиан» пишет, что список смертных грехов сократился, учитывая самоустранение из этого списка жадности. «Жадность, – пишет он, – оправдана и переименована в стимул к работе (incentive). Вспомним девиз Гордона Гекко, антигероя фильма „Уолл Стрит“: „Жадность – это хорошо!“ Зрители приветствовали этот девиз восторженными возгласами. Согласно такой философии, грешниками являются те, кто жалуется на жадность генералов большого бизнеса. Ведь недовольные обуреваемы другим грехом – завистью…»

– Пей чай, убожество!

– С бубликом?

– Я тебе когда-нибудь лгала? Хоть раз в жизни?

…профессор Кембриджского университета Саймон Блэкберн подверг сомнению правомерность нахождения в «чёрном списке» похоти. Сладострастие, считает профессор, нельзя осуждать, так как «восторженное желание сексуальной активности и сексуального наслаждения ради него самого – вовсе не грех, а жизнеутверждающая добродетель.» Да, время от времени похоть может выходить из-под контроля. Поэтому «лишь то сладострастие добродетельно, которое взаимно и контролируемо.» Своё мнение профессор выразил в рамках проекта, осуществляемого издательством Оксфордского университета «Oxford University Press», цель которого – позиционирование семи смертных грехов в современной жизни…

Размачиваю бублик в чае.

А то его еще грызть…

…Ватикан обновил список «семи смертных грехов», приведя его в соответствие с требованиями современности. Новые смертные грехи были перечислены архиепископом Джанфранко Джиротти в ходе проходившего в Риме семинара для священников. Выступая перед участниками семинара, Римский Папа Бенедикт XVI выразил свою обеспокоенность тем, что люди «перестали понимать суть греха». На вечные страдания в аду теперь обречены наркоторговцы, бизнесмены, обладающие «богатством неприличных размеров», а также ученые, манипулирующие с генами человека.

В интервью ватиканской газете «L'Osservatore Romano» архиепископ Джиротти заявил, что самыми опасными областями – с точки зрения смертного греха – являются биоэтические науки и экология. Также архиепископ зачислил в «величайшие грехи нашей эпохи» аборты и педофилию.