Гой - Вячеслав Прах Страница 20

– Тебе чего нужно от меня?

– Нервные вы все. Почему такие нервные, Данила?

– Гет я. Для тебя я Гет. Кто может сказать, что видел тебя на Землях трупов в ближайшие дни?

– Может быть, трупы? Достаточно будет? Изгоев там не встретишь. Свои дела у меня там были, и место, где переночевать, я знаю.

– Тогда молись, Мотылек. Молись, если знаешь молитвы.

Я видел, как начал краснеть от злости егерь. Он приподнял свой карабин, который забрал из местечка укромного у источника, я рукой опустил его дуло вниз.

– Не позволяй эмоциям взять верх. Нам нечего ему предъявить. Не делай ошибок, Гет. Свое имя ты создавал в Катарсисе не один год. Все знают тебя как честного, храброго егеря, который знает свое дело и слово держит. Не стоит оно того, чтобы похерить имя свое за пару секунд. Он провоцирует, не знаю, почему. Мотылек, я отдам тебе твой груз. Ступай.

– Ты понимаешь, Злой, что все это не останется между нами. То, как вы поступили со мной, будет известно во всем Катарсисе. От града Покоя и до Пустоши.

– Догадываюсь. Не задерживаю тебя.

Я проверил, на предохранителе ли его ноша, а после положил под ноги Мотыльку. Тот молча встал, забрал рюкзак и ношу свою, без прощания ушел в прочь.

– Неприятный тип. Зря ты его отпустил.

– Кроме того, что он неприятный тип, есть ли объективные причины его убивать?

– Складно брешет. И никто его на Землях трупов не видел. И «случайно» вышел к Волчьей норе.

– Если бы я знал наверняка, что это он, будь уверен, первая же стрела, прилетевшая ему меж глаз, была бы моя. Не кореш он мне. Выпивали пару раз, на этом все. Плохого о нем не говорили.

– Что делать будем с недохудожником? Смотри на него, скоро голова взорвется от всей этой жути, что мы тут нагнали.

– Что делать будем с тобой, творец? – улыбнулся я.

– Я ничего не видел. Ничего не слышал. Ничего не знаю. Будьте уверены, я ничего не скажу.

– Да не боись ты, малец, – засмеялся Гет. – Не похороним тебя тут, за домом, с костребом на пару, чтобы навсегда завязать твой язык. Но помалкивать нужно. Уяснил?

– Да.

– Славно. Вижу по глазам – есть вопрос, отвечу сразу: сына моего убили. Потому я здесь. Но теперь о том, что я в граде Покоя, будет знать каждый изгой и нелюдь. Если ты не скажешь, Мотылек растреплет на весь Катарсис, к пророкам не ходи.

– Понял. Я не скажу, слово даю. Изгоя.

Мы одновременно улыбнулись с Данилой.

– Дал слово изгоя, значит, сдержи.

– Гет, есть…

– Я видел уже его, – сказал пацан.

– Кого?

– Ну, Мотылька этого. Я не знал его имени, но видел один раз. Еще тогда, когда в Катарсис прибыл, в первые дни.

– Продолжай.

– Он заходил к Мирону, наверное, чтобы дары или дуру продать. Когда вышел из дома его, подошел к нам. Рассказывал какую-то историю. Не помню точно, о чем. Спросил у каждого имя, откуда, чем занимались в Коробке. Хотим ли назад вернуться. Посидел вместе с нами немного, перекусил и ушел. Один раз на моей памяти он был в граде Покоя.

Я смотрел на него, когда он вошел. А он – на меня. Не понимал, откуда знакомо мне его лицо. Кажется, он сразу меня узнал.

– Почему раньше не рассказывал об этом? – спросил я. – Сколько ты в граде Покоя?

– Вы и не спрашивали. Пришел на две недели раньше Данилы.

– Он не показался подозрительным?

– Нет, конечно. Настоящий, живой изгой к нам пожаловал. Мы все смотрели на него с открытыми ртами. Первые дни – вся эта романтика, Катарсис, нелюди, изгои, река Самсона, плод вечности… Смотрел, помню, на него, как на высшее существо нашей цивилизации. Бесстрашный. Многое знал, многое повидал. Есть чему поучиться.

– Надо бы Мирона расспросить, – сказал егерь, посмотрев на меня.

– Расспросим, будем живы, зайдем к Мирону. Не знаем наверняка, причастен он к нашему делу, Гет, или нет. Но то, что пришить хотели Мотылька, этого нам не забудут. Не поступают так в Катарсисе без серьезных на то оснований. Нехорошо это. Но хорошо, что ушел, от искушения подальше.

– Знаю, Злой, что не поступают. Если надо будет, объясним изгоям, как есть. Кому надо – поймут, кому не надо, тому и не надо. В неспокойное время – неспокойные изгои. К нему тоже вопросы имеются.

– Будем отдыхать. Дежурить будем по два часа каждый. Есть желающий на первую смену?

– Я присмотрю. Отдыхайте, – сказал Данила. – Все равно спать что-то не хочется. Разбужу тебя, пацан. Ты разбудишь Злого.

На том и решили.

* * *

– Проснись, Злой. Проснись.

Открыл глаза, увидел лицо Гета. Он был чем-то озадачен.

– Малой пропал.

– Как пропал?

– Да вот так. Пожитки и ствол здесь. Разбудил его, когда подошла его очередь. Сам лег спать. Проснулся – его нет. Прежде чем тебя будить, вышел из дома посмотреть, не отошел ли парень отлить, или приспичило, может. Только после того, как осмотрелся, начал тебя будить.

– Херово дело.

– Как в воду пустил. Пацана искать надо. Мехом чувствую, не прогуляться он пошел без пожитков по округе.

– Сначала осмотрим Волчью нору. После – двинем в сторону дома без крыши, где останавливались, после – дом Захара, – подвел итог я.

– Двинули.

– Возьму рюкзак и ствол.

– В путь, Злой, да хранит нас Катарсис. Нехорошо это пахнет, чую.

В нору мы спустились, осмотрелись. Ни парня, ни его следов. Когда покинули нору, отправились к дому без крыши, что стоял около дороги, ведущей к бывшему пристанищу Захара.

– Был он здесь.

Рядом с домом валялся нож Пикассо, рукоятка которого была обмотана белой рваниной. Запомнили оба этот экземпляр.

– Верно ли ты сформулировал свою мысль, егерь?

– Его нож.

– Знаю. Осмотрим здесь все.

К семи мы уже были в граде. Возвращались молча. Преследовало нехорошее чувство. Мирон, по всей видимости, еще спал, дверь его дома была закрыта. Я постучал. Тишина. Не услышал или сделал вид, что не услышал. Я постучал второй раз. Но уже настойчивее.

За дверью услышали с напарником знакомый голос.

– Кого это… чтоб вас… занесло…

Хозяин явно подбирал выражения.

– Поспать не дадут.

Кто?

– Злой и Данила.

– Ну, вернулись из ходки – и вернулись. Молодцы. Дуру можно и днем продать. Зачем Землекопа в такую рань будить? Совесть имейте.

– Малой исчез.

– Что значит – исчез, Злой?

– То и значит – исчез. Вернулись вдвоем.

– Вы, должно быть, шутите.

– Нет, Мирон, – сказал Гет. – Уснули втроем у