Наталья Турчанинова - Создатель кошмаров Страница 21

— Кротовая нора, — произнесла Клио тихо, и я понял, что она имеет в виду не лазейку для родственников Леонарда, а нечто из области астрофизики. Тоннель, дающий гипотетическую возможность путешествий в пространстве и времени. Если бы возможно было исправить прошлое Адриана…

Секунду мы просто стояли посреди угольного силуэта, а затем провалились в темноту.

Глубины подсознания оракула рванулись нам навстречу. Проносились мимо лица шуршащими крыльями. Бесформенные образы, длинные ленты непроявленных снов, тусклые отголоски непроизнесенных прорицаний.

Короткий полет оборвался. Первое, что я ощутил, — удар воздуха, наполненного вонью ржавеющего железа, гнили, сточных вод и сырости. Затем включилось зрение. Мы стояли на невысоком плоском холме. В отдалении из серого тумана выступали очертания разбитого города. Сквозь скелеты полуразрушенных высотных зданий просвечивало низкое сизое небо. Тучи скребли по разбитым крышам. Уродливые коробки с острыми углами торчали, едва не наваливаясь друг на друга.

— Впечатляет? — спросил я Клио.

— Ты уже видел подобное?

— Напоминает мир дэймоса, да? — хмуро произнес я, глубоко засунув руки в карманы. — Кладбище нереализованного дара. Но нам не туда… Вниз. — Я показал на тропинку среди нагромождений камней, уходящую с холма.

У подножия тускло отсвечивала черная вода, в которой виднелись круглые островки.

Я шел первым. Никогда не видел эту дорогу, но она все равно казалась смутно знакомой. Отголосок давнего кошмара, своего или подсмотренного в работах Феликса. Зачем он это сделал? Зачем надо было превращать жизнь юного сновидящего в бесконечное мучение? Вопросы, на которые не было ответов.

Впрочем, у меня сейчас другая цель. Исправить уже совершенное.

Тропа, бегущая с возвышенности, упиралась в ровную площадку. Та была расчерчена квадратами — грязно-серыми и черными. На одних лежали бесформенные камни, другие оставались пустыми.

И чем ниже я спускался, тем отчетливей начинал понимать, что за предметы аккуратно разложены на земле. Оглянулся, увидел выражение лица Клио и остановился, сделав шаг вперед и вверх, стараясь заслонить от спутницы чудовищную картину.

— Тебе не обязательно идти туда. Подожди где-нибудь здесь. Не обещаю, что справлюсь быстро, есть кое-какие трудности, но…

— Я уже видела твой мир времен расцвета, Аметил, — сказала Клио, мягко отстраняя меня со своего пути. — Так что вряд ли меня может шокировать израненное, больное подсознание друга.

Мне оставалось только развернуться и снова начать спуск.

Чем дальше мы погружались в низину, тем сильнее врезался в ноздри запах разложения и ржавчины, и тем более сильным становилось ощущение уныния, подавленности, беды…

Но самое главное поджидало нас у подножия склона. Думаю, Феликсу было не сложно создать эту художественную инсталляцию. Но на неподготовленных она производила ошеломляющее впечатление.

У основания холма на квадратах были раскиданы головы. Человеческие головы, с серой кожей, мутными глазами, провалившимися ртами.

В их расположении по полю виделась система. Два ряда. Первый: почти все клетки заполнены. Второй: посередине голова в лавровом венке, рядом — обмотана ремнем, через одну пустую клетку — в помятом бронзовом шлеме.

— Что это? — тихо спросила Клио, словно опасаясь разбудить безмолвие мертвого поля.

— Игра дэймоса, — ответил я, посмотрел на нее и понял, что аониде пришлось сделать над собой усилие, прежде чем ступить на эту площадку.

— Первая игра, — уточнил я, осматриваясь еще раз. — Шахматы. Нужно собрать все фигуры и сыграть партию с подсознанием предсказателя. — Я усмехнулся невольно. — Шутка в духе Феликса. Если он рассчитывал, что я полезу лечить Адриана, мне придется, грубо говоря, по уши окунуться в грязь. А он знал, как я это ненавижу.

Я хотел объяснить, как пришел к такому выводу, но Клио меня уже не слушала.

— Это не шахматы, — сказала она и пояснила в ответ на мой недоумевающий взгляд: — У тебя не получится провести партию, потому что это не шахматы.

— Ну а что это, по-твоему?

— Это схема модели молекулы бороводорода. Ядовитое химическое соединение. При контакте с воздухом оно воспламеняется.

— Ты уверена?

— Те цифры и буквы по краю поля… Легко принять за не совсем обычную разметку шахматной доски. Но я вижу — одни символы четче, другие более смазаны. И они складываются в химическую формулу. Вернее, порядок ее воспроизведения… Это задача не для тебя, Аметил. А для меня. Для аониды, восприятие которой заточено на поиск знаков, имеющих отношение не к болезни, а к теоремам, доказательствам, алгоритмам.

Невидящим взглядом я уставился на головы, разложенные на каменных плитах.

— Если Феликс поместил сюда задачи, которые под силу решить только аониде, которая никогда не пойдет лечить больного… Больной не будет излечен.

— Или наоборот. Он знал, что рано или поздно я приду сюда. Ты приведешь меня. И с моей помощью поможешь Адриану.

— Ты во всех всегда видишь хорошее, Клио, — произнес я с невольной досадой. Сейчас мне меньше всего хотелось оправдывать Феликса. — Он просто ставил блоки. Блокировал оракула. Никаких путей отступления. И я не понимаю, как он вообще выжил, с таким кошмаром в подсознании.

— Пока у нас нет ответов. — Аонида подошла к краю доски, присела, еще раз внимательно изучая буквы по краю. — Да, все верно, это формула диборана.

— Ну хорошо. — Я приблизился к сновидящей, взял одну из голов за волосы. — И куда это?

— Клетка В-2, — ответила Клио.

— Думала ли ты когда-нибудь, что станешь собирать действующие модели молекул из человеческих голов в компании с дэймосом? — поинтересовался я учтиво, взвешивая в руке новый «атом». — Этот куда?

— Выше на клетку, — отозвалась аонида. — Кстати, не исключено, что, воссоздав это соединение, мы действительно получим огненный вихрь.

— Нисколько не удивлюсь, — буркнул я. — Еще одна ловушка. Наивный эпиос, разобравшись в этих картинках и преодолев омерзение, складывает все части головоломки, понятия не имея, что именно собирает, а в итоге его поджаривает.

— F-5, — сказала Клио, делая шаг в сторону. — Меня больше беспокоит, не повредит ли активация формулы Адриану?

— Нет. Наоборот. Выжжет всю эту гниль. Ну, это мое предположение. Но мы все равно не можем двинуться дальше. Готово. Куда следующий?

— Е-7.

Рисунок быстро складывался. Пустой оставалась всего одна клетка.

— Не волнуйся, я смогу защитить нас от огня, и Адриана вместе с нами, — сказал я, правильно расшифровав паузу, которую Клио сделала, прежде чем произнести последний ход и завершить формулу.

— Я тоже, — откликнулась аонида, рассматривая жутковатую схему. — При соединении диборана с водой выделяется водород и образуется борная кислота. Если составить формулу воды… символ формулы воды. Вместо огня мы получим относительно безобидные соединения.

— Верю тебе на слово, — хмыкнул я. — Ну, давай попробуем по-твоему. В конце концов, надо использовать способности аониды, если есть шанс поработать с ней.

— Тогда составляй схему, тебе нужно…

— Я помню из школьной программы, как выглядит молекула воды.

Клио отступила в сторону, давая мне простор для работы.

Чтобы построить элементарное Н20, много времени не понадобилось. Правда, для этого мне пришлось забраться в мертвый пруд и выловить оттуда необходимые «атомы». Когда вторая промежуточная задача была решена, я взглянул на Клио и жестом велел ей держаться подальше.

Она кивнула и покинула площадку.

Я тоже не стал рисковать. На всякий случай отошел, еще раз окинул взглядом «шахматную доску», задержал дыхание, размахнулся и закинул последний «атом» на нужную клетку. Я не мог не признаться сам себе — мне было жутко любопытно, что произойдет дальше. Фантазии Феликса иногда приобретали весьма причудливые формы. И даже предполагаемая опасность не могла погасить мой интерес.

Пару секунд мертвые головы лежали неподвижно, а затем воздух над площадкой поплыл, задрожал. «Молекулы» начали подниматься над камнями, приобрели трехмерность, словно компьютерные модели, и, медленно вращаясь, поплыли друг к другу.

Я невольно сделал шаг в сторону, к Клио, жадно рассматривающей зловещее, но захватывающее зрелище.

— Похоже на сближение космических объектов, — произнесла она тихо, крепко сжимая мою ладонь. — Когда один попал в поле притяжения другого.

— И сейчас произойдет взрыв, — предположил я.

Но ошибся. Молекулы столкнулись. Атомы перемешались, выстраиваясь во что-то новое, вспыхнули — из одних шаров в воздух ударили свистящие потоки газа, похожие на белые свечи, другие хлынули на каменные плиты прозрачной жидкостью. А спустя мгновение всю эту удивительную инсталляцию разорвало и скомкало. Словно две гигантские ладони невидимого наблюдателя смяли тщательно выстроенную конструкцию и с силой швырнули на землю.