Наталья Турчанинова - Создатель кошмаров Страница 22

Площадка утратила каменную надежность, рассыпаясь на отдельные блоки. Скрежеща боками друг о друга, они проваливались в пустоту, оставляя после себя черные дыры. Снизу слышался гулкий грохот разбивающихся булыжников.

Наконец земля перестала сотрясаться, все стихло.

Мы оказались стоящими на краю прямоугольной дыры, на первой выщербленной ступени полуразрушенной лестницы, ведущей в подземелье.

— Игра продолжается, — сказал я, начиная испытывать уже знакомый азарт.

Плиты пошатывались под ногами, со стен сыпались струйки песка.

Клио шла позади меня, я слышал шорох ее легких шагов.

Лестница закончилась. Мы оказались в пустом холодном помещении. Потолок ему заменяли ржавые решетки, проломы в стенах закрыты железными прутьями. За ними видны еще помещения — совсем темные или освещенные солнцем. Сквозь плиты в полу пробились ростки лавра, на них сверху падали капли воды и разбивались о темные глянцевые листья. Весьма символично. Суть оракула, задавленная, почти уничтоженная, упорно пробивалась сквозь блоки Феликса.

Клио вопросительно посмотрела на меня.

— Иди точно по моим следам, — сказал я ей и сделал первый шаг.

Здесь плиты были надежными. Не шатались, не пытались провалиться или треснуть. Обманчивая устойчивость.

Мы медленно продвигались. Постепенно воздух становился все более густым и теплым. Стебли лавра делались бледнее, тоньше, а затем исчезли вовсе.

Каменный пол сменили решетки. Теперь нас окружала клетка. Ее стены громоздились под самыми причудливыми углами, сходились над головой и наслаивались друг на друга сложными конструкциями.

Чем глубже мы погружались в эти металлические дебри, тем менее надежными и устойчивыми становились прутья. Они начали дрожать и похрустывать. Пропадали целые звенья. Истончались, рассыпались мелкими осколками.

— Нестабильная кристаллическая решетка, — со сдержанным интересом произнесла Клио. — Разрушается по мере нашего движения. Судя по всему, мы катализатор реакции.

Мне хотелось броситься вперед, одним махом проскочить через опасный участок. Но интуиция подсказывала: торопиться нельзя.

Клио опустила руку мне на плечо, сжала, призывая оставаться на месте.

— Он придумывает задания, не слишком заботясь о точности и достоверности, — услышал я ее шепот. — Значит, и мы не станем придерживаться точного порядка.

— О чем ты? — спросил я так же тихо, оглядываясь на нее.

Решетка под ногами хрустнула и прогнулась.

— Сейчас мы создаем аллотропную модификацию углерода — алмаз. — Клио, сосредоточенная и внимательная, смотрела по сторонам, кончики пальцев на ее левой руке чуть подрагивали, словно она перебирала цепочку электронов, нанизанных на цепь сложной формулы.

— Мы?

— Наше присутствие запустило нужную реакцию. Смотри… — Она подняла руку, показывая на стену.

Я пригляделся и увидел, как решетка меняется: усложняется, делится, наслаиваясь все новыми и новыми соединениями, а затем вдруг фрагмент ее обратился в сверкающий камень конической формы. Рядом возник еще один. И еще… Спустя несколько минут все вокруг сияло и переливалось.

Но полюбоваться ошеломительной картиной не удалось.

Кристаллы росли с угрожающей скоростью. Сверкающие острые мечи со свистом пронзали пространство, готовые проткнуть нежеланных гостей.

— Осторожно! — воскликнула Клио, и я увернулся от алмазного копья, нацеленного мне в голову.

Затем пригнулся, перепрыгнул через новый сверкающий отросток и успел оттолкнуть аониду, прежде чем ее поразил кристалл, выросший из стены совсем рядом. Острейшая грань срезала кусок платья девушки, и тот жалким обрывком упал на пол, где тут же исчез среди сияющих алмазных жал. На миг я испытал нечто вроде гордости за Феликса, изобразившего столь коварную ловушку. Убийственная красота.

Острый трезубец ринулся на Клио, но та не стала отступать. Между ее пальцев возникла и сразу погасла сложная формула, повеяло жаром, а сияющий кристалл вдруг почернел и разлетелся мелкими крошками.

«Графит, — подумал я, уклоняясь от очередного „клинка“, — следующая фаза развития алмаза».

Клио разрушила еще несколько острейших образований, успешно пробивая эту своеобразную кимберлитовую трубку. Теперь я следовал за ней. Уклонялся от кристаллов, заставил девушку пригнуться, прежде чем очередная сверкающая колонна поглотила ее, и вдруг почувствовал острейшую боль в спине. Многогранный алмаз, вытянувшийся в считаные мгновения, вонзился в тело, разрывая мышцы. Меня едва не выбросило из сна. Я уцепился за него всеми мыслями, не позволяя себе отключиться. Услышал голос Клио и постарался сосредоточиться только на нем. Увидел перед собой красивое лицо, волосы, осыпанные графитовой крошкой, взгляд, приказывающий оставаться здесь и сейчас.

— Все нормально, — выдохнул я, когда мир перестал качаться, и понял, что меня больше не слепят алмазные грани.

Прозрачные кристаллы наливались красным и густо-фиолетовым цветом, словно напившись моей кровью. Больше они не росли, застыв в торжественном великолепии.

— Аметист, — произнесла Клио, и я понял, что она имела в виду не мое настоящее имя, которого не знала.

Алмазы обратились камнями, в честь которых я был назван давным-давно. «Не опьяняющий». Верное средство от потери памяти, как считали древние.

Что ты хотел запомнить, Феликс? Что это? Намек, насмешка, напоминание? Приветствие? Или зов?

Боль ушла.

Я смог выпрямиться. Клио все еще поддерживала меня, помогая сохранять равновесие, и одновременно смотрела по сторонам.

Узкая дорожка петляла по дну гигантской друзы аметистов, и мы медленно пошли по ней, обходя величественные колонны, колючие шары и зеркальные грани. Клио в них не отражалась. Меня преследовало только мое лицо, измененное сном, но вполне узнаваемое.

Путь оборвался внезапно. Красно-фиолетовые мечи, скипетры, призмы и ромбоэдры рухнули в пустоту. Мы оказались стоящими на пороге маленькой серой комнаты. Ободранные обои, пара продавленных кресел, окно, криво заколоченное досками, в широких щелях пола догнивают жалкие ростки лавра. Запах плесени и пыли был размазан толстым слоем по стенам и потолку, колыхался от малейшего движения, готовый щедро пролиться на любого входящего.

Я вошел первым.

Адриан сидел на покосившемся диване. Спутанные волосы свешивались как попало. Бледное, какое-то опустошенное лицо, черты, знакомые мне по личной встрече, казались размытыми, и только светлые глаза светились неподдельной тревогой.

— Адриан… — тихо произнесла Клио, словно не веря, посмотрела на меня. — Он запер его. Твой учитель запер его здесь.

— Все ненастоящее, — прошептал несостоявшийся оракул. — Все вокруг, и ты… и даже она.

Он указал пальцем на аониду.

— Что значит ненастоящее? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Плохие декорации. Все из пластика и картона. Ткни, и развалится. Уже разваливается…

Мужчина согнулся и вцепился в растрепанные волосы скрюченными пальцами, словно хотел вырвать их с корнем, как сухую траву.

— Каким он был… до болезни? — спросил я аониду.

— Решительным. Кипящим сотней невообразимых идей, иногда резким в суждениях. Смелым. — Клио улыбнулась мельком. И это была ее первая улыбка с начала нашей сегодняшней встречи, впрочем, этот проблеск тепла тут же погас.

— Сейчас мы все исправим, — произнес я твердо, обращаясь к несостоявшемуся оракулу.

Клио присела перед ним на колени, мягко взяла за плечи, заставила выпрямиться и посмотреть на нее. Они заговорили вполголоса, и по отрывочным, оборванным, резким фразам Адриана, я понял, что происходит.

Дереализация мира. Это не болезнь в той мере, как мы ее обычно понимаем. Мощное подавление эмоций, нереализованная жизнь. Он — оракул. Но не может пользоваться своим даром.

— Я все исправлю, — повторил я.

Мужчина поднял голову, посмотрел на меня, и выражение смутного узнавания скользнуло по его бледному лицу. Затем перевел взгляд на Клио, в его серых глазах мелькнул отголосок прежней силы, которую я погасил своим воздействием в прошлом, и невысказанный вопрос. Аонида кивнула, отвечая на него, и мужчина произнес тихо:

— Ты совсем не изменилась.

— Генная модификация, — откликнулась она с легкой улыбкой. — Теперь ты старше. Это больше тебя устраивает?

— Возможно, — отозвался Адриан с едва заметной, почти прежней усмешкой. — Только я, как видишь, не в лучшем виде.

— Тогда пойдем со мной. — Я перехватил его запястье, крепко сжал. — Идем со мной, и, обещаю, тебе станет лучше.

— Я всегда сам решал свои проблемы, — произнес оракул, не отводя взгляда от Клио.

— Все в порядке, — ответила та успокаивающе, — доверься ему.

Я помог ему поднялся с дивана. Шаг, другой, выход приблизился. Мне снова померещились поля аметистов.