Глеб Васильев - Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен Страница 30

– Обдрислинг эт чо – на руках бороться? – фыркнул Сучок. – Не, я с девчонками не борюсь. Это ваще не по-пацански.

– Ну вот, – огорчилась наследница. – Серж Артурович зачем-то встроил в тебя модуль гендерных предрассудков. Попрошу, чтобы он его отключил.

– Но-но, стопэ, ничего у меня отключать не нужно, – всполошился подросток. – Я с тобой поборюсь. Только не сейчас, а потом. И ваще я больше заточен на постельное многоборье. Смекаешь, о чем я, цыпа?

– Нет. Это тоже какая-то новая функция?

– Новее не бывает, кисуля. Чо как, типа попытаемся?

– Давай. Только ты объясни, что и как нужно делать.

– Тебе нужно тупо лечь в кроватку, сладенькая, а все остальное сделаю я сам, – Сучка явственно трясло от возбуждения. Никогда он еще не был так близок к получению сексуального опыта с живым существом. Не то что бы раньше девушки его не интересовали. Просто все особы, к которым он проявлял интерес, давали ему обещания весьма неприятного характера: «харю расцарапаю», «яйца оторву» и даже «засуну в твою задницу велосипед и буду крутить педали, пока на колеса не намотается вся твоя требуха, мясо и кости».

– А мне не будет щекотно? Я очень боюсь щекотки, – укладываясь на кровать, сказала Софья.

– Ваще не будет, зуб даю, – уверенно ответил Сучок. Он видел тысячи порнофильмов, и ни в одном из них никто ни разу даже не хихикнул.

Спешно стащив с себя одежду, возбужденный подросток прыгнул на кровать так, как это мог бы сделать табурет, умей он прыгать. Губы Сучка с чавканьем впились в мощную шею наследницы, а его вспотевшие ладони заскользили по ее необъятной и твердой как камень груди.

Через секунду, расхохотавшись, Софья дернулась. Сокрушительный удар кулака, пришедшийся в челюсть, отбросил Сучка в противоположный угол комнаты.

– Прости-прости-прости, – перепуганная наследница подскочила к ошарашенному подростку и легко подняла его на руки. – Это вышло рефлекторно и совсем не нарочно. Просто я очень боюсь щекотки.

– Ваще фигня. Подумаешь, девчачий удар, – Сучок выплюнул на пол окровавленный зуб.

– Ой, кровь! Тебе больно? Хотя, что я такое говорю – ведь киборги не чувствуют боли. Конечно, это не кровь, а гидравлическое масло или охлаждающая жидкость. Ты сможешь починить себя сам, или нужно вызвать доктора?

– Хреноктора. Походу сам починюсь, только типа на пол меня опусти, – проворчал Сучок.

Наступила ночь.

Для Сучка рядом с кроватью наследницы Софьи был приготовлен специальный крэдл – вертикальная панель, внутри которой была выемка по форме тела робота с двумя металлическими контактами в районе седалища, чтобы андроид мог подзарядить аккумуляторы.

Пожелав Сучку доброй ночи, Софья мгновенно уснула. Во сне она видела удивительные вещи: смешные хот-доги с торчащими пенисами; людей, сделанных из бумажных обрезков; улицы, извивающиеся и шипящие, подобно огромным змеям; атлетов, наперегонки отжимающихся от кроватей; диковинных животных таких экзотических пород, как торчок и шаурма, и многое другое.

А в это время совсем в другом месте, далеко от этой спальни, происходило следующее. Вы не думайте, ничего особенного не происходило. Не только наследнице Софье в эту ночь снились удивительные сны. Сон, заслуживающий удивления, приснился также массажисту Эдуарду, заснувшему в своем кабинете.

Он сидел за своим столом, положив голову на столешницу, и тревожно дремал. Конечно, Эдуард бы предпочел спать в кровати, но оставлять своих пациентов без присмотра в процедурных комнатах, полных дорого оборудования, массажист не отважился.

Картина казалась совершенно мирной.

Итак, массажист спал и видел необыкновенный сон. Ему снилось, что подошел к нему андроид наследницы Софьи. Он выглядел точь-в-точь как сегодня утром, когда его привез доктор Серж Гаспарян: такая же тощая сутулая фигура, те же мешковатые джинсы, засаленный балахон, перхоть и прыщи. Только теперь, во сне, челюсть киборга казалась распухшей и перекошенной. Андроид ходил по кабинету, оглядывался по сторонам и хмурился.

Эдуард даже улыбнулся во сне, на глаз диагностировав у робота сколиоз и остеохондроз.

Сучок, привыкший спать даже под шум стрельбы и крики подгулявших головорезов дядюшки Обрезка, сегодня не сумел заснуть из-за богатырского храпа Софьи. Как и днем, он снова отправился бесцельно шататься по Дворцу. Конечно же, он опять заблудился, но все придворные спали, и некому было подсказать ему дорогу. В результате блужданий Сучок забрел в массажный кабинет.

«И этот тупо дрыхнет» – глядя на массажиста, с досадой подумал Сучок. У него чесались руки разбудить спящего ударом в нос – очень уж хотелось снять напряжение. Но молодой человек побоялся получить сдачи: – «Ага, еще раскатает мне люлей на тонком тесте. Ваще отстой. Типа хватит уж на сегодня».

Сучок прошел через кабинет, открыл дверь процедурной комнаты и заглянул внутрь. В полумраке что-то чернело.

– Массажные кресла! Сеткин должен быть где-то здесь, – прошептал Сучок. Сердце подростка забилось в радостном предвкушении. – Вот кому я могу зарядить по кокошнику, да с двух ног сразу!

Бить наркоторговца Сеткина Сучок не боялся, потому что это ведь пожелтевший артист Канатов попросил ему привет передать. Стало быть, и все претензии к азиатскому артисту, а не к нему.

Сучок шел между рядами массажных кресел.

«Где ж этот драный Сеткин?» – волновался он.

Подросток осматривал кресло за креслом. Все они были неподвижны, но откуда-то доносилось тихое урчание крошечных электромоторов.

«Черт. Понатыкали тут кресел. А на кой хрен их столько надо, если ни в одном даже самого отстойного Сеткина не видно?» – Сучок со злостью пнул одно из кресел.

И тут из темноты чей-то тихий вкрадчивый голос сказал:

– Добрый вечер!

И тут же Сучок услышал какие-то звуки, точно кто-то облизывался и причмокивал губами.

– Твою же мать! – вскрикнул подросток. – Я чуть кирпичей не наложил!

Он подошел к тихо вибрирующему креслу, в котором виднелся силуэт, подобный медвежьему.

– Сеткин, ты что ли? – спросил Сучок.

И в одну секунду передумала целую кучу мыслей:

«Чего это Сеткин такой огромный стал? В натуре горилла. Стремно такого по яйцам бить. Может, не бить? Или не по яйцам? Или, хотя бы, не с двух ног? Ваще полный отстой».

Сучок готов был послать все к чертям. От большого количества мыслей голова его жестоко разболелась.

– Наконец-то ты пришел, сладенький, – сказало странное существо. – Я мечтал о нашей встречи, ангелочек.

– Э, дядя, ты чего гонишь? Какой я тебе в жопу сладенький? – промолвил Сучок дрогнувшим голосом.

– Я не встану с кресла. Пока что. Утром закончится мой курс лечения, и меня выпишут.

И опять послышались жуткие чавкающие и чмокающие звуки.

– Подойди же ко мне, дивное дитя.

Сучок подошел. Страшное круглое лицо смотрело на него. Больше всего человек походил на огромный кусок зефира. В вибрирующем кресле его бледное безволосое тело сотрясалось, как студень.

Желудок Сучка свела жестокая судорога, но он сумел подавить рвотные позывы.

– Ты боишься меня, малыш… Я потерял сексуальную привлекательность. Не бойся! Подойди… Ты такой стройный, худенький, молодой, свежий и сладкий. У тебя такое смазливое личико… Ты ведь еще не достиг совершеннолетия, котеночек?

Он говорил с трудом. Ему мешали слюни – хоть человек и сглатывал их ежесекундно, они вновь моментально заполняли его рот.

– Я сейчас… сейчас… вот-вот… о… совсем скоро… – бормотал он, дрожа и извиваясь в кресле. – Стой вот так… да… о, как хорошо…

Человек просунул пухлую руку между своих ляжек. Он что-то искал в темноте. Раздался звук, как будто воздух выходил из воздушного шарика.

– Уиииии! – пищал монстр. – Да! О, эта сладостная маленькая смерть!

– Сеткин, ты это в натуре серьезно? Совсем охренел! – прыщи на щеках Сучка заалели от негодования. Он прыгнул на толстяка, обе его ноги увязли в желеобразной плоти существа.

– Привет тебе от Канатова, мразь, – кое-как вырвавшись из плена жировых складок, сказал Сучок.

Ответа не последовало.

Сучок присмотрелся. Губы чудовища расплылись в блаженной улыбке, из уголка рта сочилась струйка слюны. Крошечные поросячьи глазки были зажмурены от наслаждения.