Михаил Костин - Живое и мертвое. Ученик мага Страница 34

— Спасибо, господин Деранс, — радостно выпалил молодой пристав.

Но Жорж уже не слушал его. Он возвращался к себе в кабинет.

Очень складно вышло. Складно и славно, что он не ушел и получил это письмо сегодня, до того, как молодой пристав написал отчет. Ведь он-то знал, что старший пристав Ниро был обречен еще до того, как выехал из столицы. Книгу он не найдет никогда. У него на это ни мозгов, ни навыков не хватит. А завалить это задание — значит самому попасть под суд. Уж это-то старший пристав как-нибудь сообразит. И выходит, что либо Ниро никогда не вернется по собственному почину, либо вернется и тут же отправится в зал суда, а оттуда на острова. Как враг народа и предатель. Разве что появятся какие-то веские причины оправдать старшего пристава. Что-то, что докажет его верность присяге и закону. Что-то, что перевесит проваленное дело. Фактически закрытие утанавского дела могло бросить камешек на чашу весов в пользу Ниро. И если бы доля его участия в этом попала бы в отчет…

Но не попадет. Молодой пристав из отдела Трасвелла рад будет умолчать об этом. Ему больше пряников достанется. Правда, совесть могла взыграть, и щепетильность. Но Деранс очень мило объяснил, что и ему, и Ниро это не надо. Так что никаких упоминаний в отчете не будет. Уже завтра отчет без упоминаний Ниро зарегистрируют и положат в архив. И письменное доказательство того, что старший пристав из отдела Деранса был в Утанаве, останется только одно.

Капитан толкнул дверь кабинета. Вошел. Поймал взволнованный взгляд Маргарет.

— Что там? — спросила женщина.

— Ничего, дорогая. Ничего страшного. Просто письмо.

— От него?

— Нет, дорогая, — мягко улыбнулся Деранс, поджигая краешек письма. — Я же сказал, он уехал далеко и надолго.

Бумага разгоралась неохотно, потом вдруг вспыхнула огромной яркой бабочкой. Капитан бросил полыхающее письмо в пепельницу. И улыбнулся. Все шло по плану.

10

В ресторанном зале они просидели до середины ночи. Винсент трещал без умолку, шутил, болтал ни о чем, был любезен. Пантор никогда не чувствовал себя скованно в присутствии дам, но тут вдруг неожиданно растерялся. Рыжего было слишком много, чтобы оттенить его чем-то кроме молчания. Да и при каждом новом взгляде на Иву он понимал, что слова теряются, застревают где-то, оставляя место только для восторга, не требующего слов. Он смотрел только на нее. Не замечал ни разошедшегося Винсента, ни ее подругу. Лану, кажется.

Лана вышла первой. О чем-то пошепталась с Ивой, извинилась и отошла ненадолго. Следом усвистал Винсент и стало тихо.

— У тебя забавный друг, — улыбнулась Ива.

— Иногда он бывает невыносим, — ревниво отозвался Пантор.

Девушка не ответила, только рассмеялась. Озорно, словно журчал лесной ручей.

— Ты очарователен, — поведала Ива.

Пантор отчего-то смутился и поспешил подозвать официанта. Тот подлетел улыбчивый и расторопный. Принял заказ и убежал за выпивкой. Ива не отказалась, а ученик Мессера так просто ощущал необходимость выпить.

— А ты правда маг? — возобновила разговор девушка, когда выпивка оказалась на столе, а официант снова убежал по своим делам.

В голове хаотично затрещали мысли. Пантор напрягся.

— С чего ты взяла? — спросил осторожно.

— Твой друг рассказал, — беззаботно откликнулась Ива. — А что?

Пантор покачал головой и пригубил из стакана.

— Мой друг бывает невыносим, — повторил он, пытаясь успокоить дрожащие внутренности.

Ива улыбнулась.

— Значит, он соврал.

— Нет-нет, — вступился за рыжего Пантор, но тут же прикусил язык.

Девушка снова расхохоталась.

— Ты откуда?

— Из столицы.

— А чего Веролльский маг делает в таком месте?

— Попал в опалу, — раздухарился вдруг Пантор. Ощущение было таким, словно внутри вдруг созрело решение. Кто-то нажал кнопку, щелк, и все страхи выключились. — Уходит за границу. А ты? Зачем ты приехала сюда с Севера?

Спрашивал он безо всякой задней мысли, скорее чтобы перевести тему, но эффект оказался неожиданным. Лицо Ивы оставалось все тем же, приветливым, но в глазах вдруг появился стальной отблеск. Взгляд стал злым и неприятным.

— А с чего ты взял, что я с Севера?

— Ну, — замялся Пантор, пытаясь сообразить, как вывернуться из неловкой ситуации, и понять, чем он обидел девушку. — Тебя привел тот человек, который должен перевести нас через границу. Он живет тем, что возит оттуда сюда, отсюда туда…

Взгляд Ивы снова потеплел и Пантор успокоился.

— Расскажи о себе, — попросил он.

— А что рассказывать?

— Все, — горячо выпалил ученик Мессера.

Ива улыбнулась вновь, своей светлой очаровательной улыбкой.

— Я родилась в Веролле…

Она родилась в Веролле. Когда была еще совсем маленькой, ее отец, занимавшийся магией по лицензии, превысил полномочия. Незначительно. Но всем было ясно, чем это чревато. Отцу тоже. Тогда он собрал свое семейство и, не дожидаясь, когда за ним приедут, побежал на Север. Лучше с семьей на свободу, чем одному на острова. Как сказала Ива, он ошибался. Но тему эту развивать не стала, пошла дальше. А Пантор не рискнул перебить.

Детство девушки прошло на Диком Севере. Сама она к магии не имела никакого отношения, хотя ей всегда были интересны люди, владеющие подобными навыками. И сам процесс. Откуда берется магия?

С этим вопросом она долго приставала к отцу. Тот обычно отбрехивался ничего не значащими фразами: «Спроси у художника, откуда берется картина» или «Спроси у писателя, как рождается роман». Ива не понимала этого. Разве можно сравнивать картину и магию?

Но отец ничего подробнее не объяснял.

Они жили трудно, часто переезжали. В одном городишке отец подцепил какую-то странную болезнь. Они застряли в очередной дыре. И застряли там навсегда. Отцу становилось все хуже и хуже. Пока однажды утром он просто не проснулся. Так и лежал с закрытыми глазами холодный. Его похоронили и они с матерью остались вдвоем. Переезжать куда-то сил уже не было. Мать без отца зачахла, и месяц назад Ива обзавелась в мерзком городишке второй могилой. Тогда она решила вернуться. Ее-то в ОТК никто не преследует. А вместе с ней поехала Лана. Единственная подруга.

Они разговаривали еще очень долго. Много пили. Потом Ива снова стала вспоминать родителей. Заплакала. Пантор не успел заметить, как ее рука оказалась в его ладонях. А сам он говорил какие-то глупости, утешал неумело.

Хотя уже неважно было, кто и что говорит.

Винсент так и не вернулся. Лана тоже не появилась.

Было уже глубоко за полночь, когда Пантор рассчитался с официантом и вместе с Ивой вышел в коридор. По коридору он шел, смутно соображая, что происходит. Мысли перепутались. Все казались трезвыми, но поверх них болталась главная мысль: «Как же ты пьян, Пантей».

Что-то внутри недовольно всколыхнулось, хотело заорать: «Не называй меня так», и только тогда он понял, насколько на самом деле пьян. Стараясь идти ровно, топая по ромбикам, которыми была вышита ковровая дорожка, он кое-как добрался до лестницы. На лестнице оказалось свежо. Сквозило. Пантор поежился. Мысли вроде бы пришли в порядок, хотя оставалось сомнение насчет верности этого самого порядка. На верхней ступеньке споткнулся. Чуть не грохнулся. Заметил, что Ива все это время что-то говорила. Заметил только потому, что она оборвала рассказ и вскрикнула: «Осторожно!».

Зачем он так набрался? Наверное, он был мерзок, так ему показалось, но Ива этого, кажется, нисколько не замечала. Выходит, он хорошо держался.

— Где твой номер? — спросил Пантор, уже оказавшись на этаже.

— В конце коридора, — ответила Ива.

Она стояла перед ним. Удивительно красивая. Чудесная. Она улыбалась. Повинуясь какой-то пьяной бесшабашности, Пантор приобнял ее, потянул к себе и поцеловал. Будь он трезв, наверное, никогда бы не позволил себе такого. Это было скорее в духе Винсента. Губы обожгло. От каждого прикосновения его словно потряхивало. Это было настолько необыкновенно, настолько удивительно. Так у него не было ни с одной женщиной. Он ждал пощечины, но она ответила на поцелуй.

— Я тебя провожу, — хрипло выдохнул он, когда смог оторваться от нее.

Но девушка не дала закончить. С неожиданной страстью обняла молодого мага, впилась в него еще более горячим поцелуем…

Как они оказались в номере, Пантор потом так и не вспомнил.

11

— Здравствуйте, господа. Рад приветствовать вас в Дредстауне.

Градоначальник светился улыбкой и протягивал руку. Ниро ответил на рукопожатие с очень большой неохотой. Улыбка была мерзкой, рука мягкой, ладонь потной и вообще местный мэр приставу не понравился. Ему вообще здесь не нравилось все. За грязными стенами вросших в землю домов прятались сверкающие лакированной чистотой апартаменты. А за этим лаковым блеском и такой же улыбкой градоначальника скрывалось что-то гнилое и противное. Все это, видимо, было написано у пристава на лице здоровенными буквами. Зато по лицу журналиста нельзя было прочесть ничего.