Владимир Венгловский - Хардкор Страница 5

На фоне всего этого предлагалось создать персонажа. Только выбора практически не было – лишь человек, воин или волшебник, лишь твой изначальный виртуал, одетый в кожаную куртку, штаны и с мечом на поясе. «Хвергельмир» с самого начала заставлял играть по своим правилам, заключая в жесткие рамки. В информации, предоставленной Джонни, написано о том, что эта игра противостояния людей и порождений Железного леса, но везде и без ограничений активирован режим «игрок против игрока». Зная об этом, можно сказать, что здесь не до противоборства с темными тварями, ибо самым страшным врагом являются другие игроки. Убей первым, или будешь убит. Беги быстрее, стань хитрее, потому что к такому призывает сама игра.

Здесь нет места пощаде. Здесь все решает сила, и у меня лишь одна цель – найти и спасти Ежика, любой ценой.

Умения в игре приобретаются в процессе их изучения и наращиваются во время использования. Начальный уровень каждого умения – первый. Количество единиц жизни среднестатистического персонажа – десять. Сила, ловкость, интеллект подбираются игрой при старте, как наиболее соответствующие вашему виртуалу. Предельное значение, которое можешь получить в игре, – двадцать. Но много ли игроков дожило до таких характеристик? Ну что ж… Я нажал на старт, туман ринулся мне в лицо, залепил глаза и уши, стало трудно дышать.

Сквозь мглу перед глазами появились мои начальные характеристики: «Сила – 5, ловкость – 6, интеллект – 4».

Я упал на колени, а когда поднялся, то обнаружил себя стоящим на поляне посреди леса.

Лесную глубину скрывал туман. Из него выступали деревья-великаны, окружали тебя, подавляли непонятной чуждостью. Отвернись, и покажется, что они подобрались еще ближе. На них почти не было листьев. Редкие, высохшие, они выглядели так, будто этот лес забыл, что такое зелень. В вышине ветви переплетались, создавая над головой черную сеть. С них свешивались седые пряди и едва заметно раскачивались от дуновения холодного ветра.

Землю покрывала опавшая листва и коричневый с пепельными вкраплениями мох, из которого поднимались на длинных стеблях темные чашечки, полные липких семян. Когда я касался их носком сапога, чашечки лопались с едва слышными хлопками и разбрасывали семена вокруг. Стоило опустить ногу в мягкий лесной ковер, как в том месте, куда ты ступал, хлюпала вода, а где-то в глубине земли, там, куда уходили корни лесных гигантов и цверги ковали магическое железо, этому звуку вторило подземное эхо.

Хлюп-плюх, хлюп-плюх – было непривычно так идти, ощущая, будто из леса кто-то смотрит тебе в спину. Но убегающая с поляны тропинка звала за собой к городу-всех-дорог. Когда-то Вормс служил пристанищем купцов и искателей наживы, куда стекались все, кто жаждал славы и легких денег. Теперь же былая слава города ушла. Железный лес подступил к его стенам, и не осталось храбрых воинов, которые бы противостояли порождениям тьмы. Но если у тебя нет в кармане ни гроша, а меч – единственное твое сокровище, то ноги сами ведут к городу-всех-дорог. Игорь, говорят они, хватит тебе бродить ледяными торосами, следуя за дыханием морозных великанов. Пора тебе погреться среди городских дев, чьи губы красны, словно спелые вишни, а груди-холмы возвышаются на белоснежной равнине и теплые бедра обещают бессонные ночи.

– Кар-р-р! – сидящий на ветке черный ворон разогнал криком лесную тишину, его возглас перешел в затихающее утробное урчание.

Птица смотрела на меня красным глазом и урчала. Я погрозил ей кулаком. Рукав куртки задрался, и я увидел татуировку. «Игорь Ламберт», – было написано большими буквами от локтя до кисти. Трудно не заметить.

Стоять! Какие девы?! Это же всего лишь игра, и я пришел сюда не за усладами, а чтобы спасти Ежика.

– Р-р-р, – сказал ворон.

Я – Игорь Ламберт, ретурнер. Я не морской охотник, чья хижина завешена шкурами белых моржей, а всего лишь коммерческий советник. «Что делать с акциями?» «Продавай». «Это я, Маньяк. Игорь, ты меня слышишь?» Я схватился за голову. Прошлой весной я не побеждал на турнире Одноглазого Флинна, а отдыхал на Черном море, купался в теплой воде и ловил пучеглазых бычков среди скользких прибрежных камней. Не я пустил стрелу точно между глаз ледяного дракона. Не я преодолел перевал воющих духов в самую лютую пору.

Реальные воспоминания возвращались, ложные блекли, выцветали, будто фильм, который ты видел давно и уже успел почти позабыть. Мир потерял свою глубину. Он оставался наполненным цветом, запахами и звуками, но утратил то неуловимое, что отличает реальность от игры. Вон на дереве возле ворона едва заметно выступает полигон. Дизайнер допустил ляп, и сразу видно, что это не дерево, а лишь объемная модель. Оно не настоящее. Вместо солнца здесь динамическое освещение. Вместо жизни – иллюзия, в которую нас заставляют поверить.

Ворон прервал урчание, сорвался с места и с шумом улетел. На землю опустилось несколько сухих листьев и черное перо.

Что-то не давало мне покоя. Воспоминания – настоящие, живые, появлялись перед глазами. Ежик, улыбающаяся фарфоровая маска, Мария, ее губы, резкий и сладкий запах духов, Олег… Он же пошел следом за мной! Где же мой старый друг?

Олег стоял на соседней поляне, вглядываясь в лесной туман. Его рука сжимала меч.

– Олег! – воскликнул я.

– Тихо! – поднял он руку и еще некоторое время следил за туманом. Затем обернулся ко мне, но меч не опустил. – Кто ты, странник?

– Очнись, – сказал я. – Мы в игре. Мы пришли спасти твоего сына.

Его глаза прищурились.

– Здесь обитают тролли. Они повсюду и могут оказаться кем угодно. Притвориться черным камнем или сухим деревом, вороном в небе или путником на дороге.

Его левая рука выводила узоры, я следил, как ловко двигались на ней пальцы. Казалось, что они оставляли горящие следы в холодном воздухе.

– Речи троллей сладки и обманчивы. Бойся их и не доверяй никому, ибо тролли разорвут твое тело и выпьют мозг.

Огненные знаки складывались в руны. Письмена таяли в воздухе красными угольками.

– Олег… – прошептал я, завороженно следя за его действиями.

– Умри! – воскликнул мой друг, вскинул руку, и мне в лицо ударил сноп пламени.

Я едва успел отшатнуться, почувствовал, как опалило лицо, упал в мох, перекатился и вскочил на ноги. Ах ты, гад! Гаденыш! Убить меня решил?! Мой меч покинул ножны. Возникло сообщение:

«Получено умение – «Владение мечом», уровень первый».

Да, да, говори, рассказывай мне о событиях в игре. Пока я их вижу, то отдаю себе отчет в том, что мы в придуманном мире. Но если вновь все станет настоящем, это будет означать, что «Хвергельмир» снова поглотил меня, сделал своей частью. Как Олега.

Он ударил первым. Сражался, держа меч в правой руке. Пальцы левой продолжали танцевать свой огненный танец, шевелились без всякой связи друг с другом. Я отбил выпад и ударил локтем в лицо, разбивая в кровь его губы. Олег отшатнулся. Замер, выставив перед собой оружие, попытался стереть кровь тыльной частью ладони, но лишь размазал по щеке.

– Ты не тролль, – он сплюнул под ноги. – Я помню тебя. Ты приходил в мой дом, охотник. Вторгся, когда не было хозяина, и целовал мою жену. Ты предлагал ей шкуру ледяного дракона, которая играет на солнце, как груда драгоценностей, за похоть с тобой.

Над его ладонью в воздухе появились горящие руны.

– Вспоминай, Олег, вспоминай! Ты путаешься, в твоей голове творится каша. Реальность смешивается с выдуманной историей. Я твой друг. Но это ты когда-то увел мою невесту.

Новый сноп огня был ожидаемый, я с легкостью от него ушел. Вспыхнула ответная ярость – кипящая, затмевающая сознание. Я ударил наотмашь, выбивая меч из его рук. Едва не воткнул клинок в его грудь, но вовремя остановил движение, выпустил меч, и он упал в мох рядом с мечом Олега. Олег врезал мне в челюсть кулаком. Зубы лязгнули, рот наполнился вкусом крови. «Минус одна единица жизни».

– Ты увел мою Марию, козел! – прошипел я и ударил в ответ, утопив кулак в его животе, заставив сложиться вдвое.

Не разгибаясь, Олег попал сжатым кулаком мне ниже пояса. «Минус две единицы жизни. Ловкость временно понижена до пяти».

– Ты предлагал ей шкуру дракона! Моей Брунгильде! – прошипел Олег.

– Какая, к чертям, Брунгильда? – выдавил я. – Ты что творишь?

Я отполз на несколько шагов, держась за пах. Олег бросился к своему мечу, схватил за рукоять, но я успел наступить на клинок и не дал ему поднять оружие.

– Ты спал с моей Марией! – выкрикнул я.

Удар – изо всех сил, до собственного крика и разбитых костяшек, от которого голову противника закидывает назад и в воздухе опадает россыпь красных капель.

– У тебя с ней ребенок, паршивец! Вспоминай, как я в детстве учил тебя драться!

На сей раз он принял удар на блок и ударил в ответ. Я поймал его руку, и мы оба упали в чавкнувший, плюющийся семенами мох. Олег ударил в солнечное сплетение – коротко и сильно, выбивая из моего дыхания две единицы жизни. Я схватил его голову и вдавил щекой в мох, сунул под глаза руку.