Павел Шумил - Процент соответствия Страница 52

— До полигона ещё десять минут хода, но можешь начинать.

— Ты никогда не задумывался над историей нашей цивилизации, — тут же откликнулся Атран. Словно продолжил разговор, начатый полчаса назад.

— Отсутствие побудительного мотива к труду? — напряг память Алим. — Мы много спорили о твоей гипотезе, когда были заперты в пресном озере.

— Нет, на этот раз другой аспект. Тайные знания. Тайными я называю знания, которые у нас есть, но источник которых неизвестен. И особенно те, которые мы не можем получить при данном уровне развития научной мысли, — пояснил он. — Ты напомнил об озере. Слышал, что в пресной среде кальций из костей вымывается?

— Да.

— А что такое кальций?

— Ну... — Алим смущённо развёл плавниками. — Какое-то вещество, придающее костям прочность.

— Во-во. Поинтересуйся у инфоров. Если очень повезёт, узнаешь, что кальций — это химический элемент. А что такое химический элемент?

— Мельчайшая частица, невидимая глазу, из которых состоит всё, что нас окружает.

— Чувствуешь провал в знаниях? Кальций — не единственный элемент. Он всего-навсего один из. Древние знали об элементах намного больше. До нас дошли какие-то обрывки, почти легенды. Последние годы мы с Орелем строили модель развития нашей цивилизации. Сопоставляли всё — рост площадей освоенных территорий, численность населения, время возникновения различных видов разумных, время появления различных изобретений и социальных структур. Вывод один — наша цивилизация развивается линейно, по чётко составленному плану.

— Но так и должно быть! — удивился Алим. — Зачем же тогда Мировой Совет?

— С виду всё так. Но это против природы. По природе, когда плывёшь в мутной среде, сначала налетишь рылом на скалу, потом уже отвернёшь. Нас же словно кто-то ведёт на нижней присоске. Кто-то, кто очень хорошо знает дорогу. Мы обнаружили десятки случаев в истории, когда совет заранее отворачивал от опасности. Словно через годы видел тупик в линейной тактике развития. Понимаешь? Никто из прогностов ещё не подозревал об опасности, никаких симптомов катастрофы, но Совет менял курс. Мы с Орелем нашли множество случаев, но они звучат неубедительно. Надо быть специалистом, чтоб понять — так идти было нельзя. Надо уметь видеть ситуацию не только из будущего, когда всё ясно и очевидно, но и из прошлого, когда будущее скрыто в мутной дымке.

— Бухта Прозрачная, — подсказал Орель.

— Да, бухта Прозрачная! — обрадовался Атран. — Это пример совсем из другой области, не из культурологии, а из прогностики. Но зато он простой и наглядный! Четыре тысячи лет назад Совет приказал населению покинуть огромный плодородный район. Через полсотни лет там открылся вулкан. Выбросы серных соединений отравили среду, и из немногих оставшихся спастись удалось единицам. Кстати, сера — тоже химический элемент.

Повторяю, мы слишком много знаем. Раньше это списывалось на постепенную потерю знаний до изобретения бессмертия. Считалось, что при смене поколений инфоров старшие передавали младшим наиболее ценное — сами знания, но не методы их получения или имена первооткрывателей. Мы установили, что это не так.

Сейчас в институте Темноты сложились идеальные условия для проведения расследования. При институте создаётся крупнейший информаторий. Орель набирает в штат молодых инфоров, определяет их будущую специализацию и посылает на сбор информации к старейшим инфорам всех крупных научных центров. Железное прикрытие! Ни одна капля знаний не должна пропасть. Перед командировкой даёт подробнейшие инструкции, за знаниями какой тематики охотиться, как искать первоисточник информации, на что обращать особое внимание. Ты же знаешь, молодые инфоры старательны, исполнительны, но у них ещё не выработались собственные методы анализа и классификации информации. Это нарабатывается годами. Они глубоко роют, но не видят общей картины, не ведают, что ищут. Поэтому не могут вызвать подозрение. Каждый из них раскрывает лишь капельку тайны. А общую картину видим лишь мы с Орелем.

— К чему такая секретность? — недовольно пробурчал Алим. Царапины на пальцах ныли, и он лишь сейчас понял, что придётся делать стойку на рук-ках, чтоб показать Атрану травку. Погружать ладони в вязкий, мерзкий прибрежный ил.

— Секретность?.. — задумался Атран. — Скорее, осторожность. Видишь ли, очень быстро мы обнаружили некое противодействие... Даже не противодействие, а умышленное утаивание и искажение информации.

— Кто-то скрывал от вас знания? — Алим впервые заинтересовался разговором. Атран опять замялся.

— В том-то и дело, что не от нас. Нас тогда на свете не было. От всех... И не саму информацию, а только источник её. Тот самый источник тайных знаний. Нам даже удалось выяснить некоторые правила этой игры. И узнать имя того, кто этим занимается сейчас. Часть правил мы решили перенять. Например, скрытность поисков. Поверь, в этом есть смысл.

— Верю. Как говорят наши целители, не навреди. Если некто не хочет, чтоб знали его имя, возможно, у него есть на это причины.

— Верно. Но у нас тоже есть причина. Мы с Орелем не хотим пока уступать место молоди. Вот почему два раза подумай, прежде чем захочешь передать наш разговор кому-то.

— Даже так? — Алим забыл о своих израненных пальцах. — Ваш Некто не стесняется в средствах. Думаешь, он осмелится убить руководителей крупнейших институтов планеты? Ведь будет расследование!

— Нам стало известно, что он убил двух членов Всемирного Совета. Как, за что, почему, узнать не удалось. Совет многое держит в тайне. Видимо, эти двое слишком много узнали.

— Как же зовут вашего Некто?

— Ты знаешь, — усмехнулся Атран. — Вспомни, кто изобрёл рук-ки?

— Эскар.

— Хорошо жить в глуши, на отшибе, — рассмеялся Орель. — Алим, вы давно не посещали информаторий. Лет пять назад по информаториям прошёл циркуляр-корректировка. Эскар изобрёл только декоративно-экстремальные рук-ки. Экстремальные рук-ки изобрели вы. А кто изобрёл просто рук-ки, неизвестно.

— Но я же точно помню! Со школы.

— И я помню. Но в современном школьном курсе этого нет. Эскар добавил в конструкцию рук-ков пять чешуек на кончиках пальцев. На этом его вклад заканчивается.

— Как же так?

— Говорят, скромность украшает. А ещё в законе об Авторском Праве есть право на имя. Оно включает право на инкогнито. Почему Эскар воспользовался им сотни лет спустя, для меня тайна. Но нарушения закона в этом нет.

Нам удалось раскопать один удивительный факт. Первоначально Эскар предложил проект рук-ков с пятью пальцами. Но генетики посчитали такую конечность слишком сложной, и ограничились двумя. И так это был очень смелый проект для своего времени. Кстати, осьминоги-манипуляторы в то время жили в каждом хоме. Их поголовье сократилось именно из-за появления рук-ков.

— Я, собственно, никогда не претендовал на изобретение рук-ков, — смутился Алим. — Я только оптимизировал конструкцию...

— ...которая была утверждена Советом для всех видов разумных, — опять перебил инфор. — Догадайтесь, кто поставил этот вопрос перед Советом?

— Эскар?

— Правильно! Хочу заметить, что ваша кисть слегка отличается от разработки Эскара. У вас два симметричных противолежащих пальца. В его проекте был только один.

— Это далеко не единственный случай, — вставил Атран. — Помнишь статью «О тонком строении вещества»?

— Ещё бы! В моём институте она в обязательном курсе подготовки специалистов.

— В оригинале автором был назван Эскар, я — редактором. Но через некоторое время заметил, что вдруг стал соавтором. Один раз поправил инфоров, другой, третий. Выяснил, откуда такая тенденция. Оказалось, что ввести меня в соавторы одному из старейших инфоров рекомендовал другой инфор, член Совета. Его об этом просил сам Эскар. Мол, за заслуги в разработке светочей. Тогда я удивился — и забыл. Но в последнее время начали появляться конспекты и рефераты той статьи, в которых сохранены все факты, но имя Эскара вообще выпало. Если сегодня ты дашь в информаторий запрос на тему индуцированного излучения света, получишь восемь — десять материалов с моим именем, и лишь в одном упоминается имя Эскара. Таковы факты.

— Удивительная скромность.

— Удивительная скрытность.

— Скрытность? У члена Мирового Совета?

— Да. Просто форма скрытности зависит от поста разумного в обществе. Если ты никто, ты прячешь тело. Если ты член Совета, прячешь дела. Сколько дел и открытий ему удалось спрятать, не знает никто. Мы, кстати, почти ничего не знаем о его личной жизни. Не знаем даже, к какому виду он принадлежит. Знаем, что он очень мало ест. Что не обращает внимания на вкус пищи, что раз в десять-пятнадцать лет уходит куда-то на омоложение. Что знает огромное количество анекдотов и охотно делится ими с инфорами. (Хранители знаний приставили к нему свиту из двух молодых инфоров, задача которых смотреть ему в рот и всё запоминать.) Некоторые анекдоты такие старые, что понять, о чём в них идёт речь, невозможно. Знаем, что он считает хорошим и правильным всё, что увеличивает процент соответствия, и неправильным всё, что уменьшает. Что за процент, чему соответствие — не знаем.