Евгений Кривенко - В землях Заката Страница 79

Он не успел достать футляр. Всё так же спокойно Джанет сказала:

— Пожалуйста, ничего не предпринимайте, офицер.

Она склонилась к заднему сиденью, отбросила крышку продолговатого ящика, куда Варламов так и не удосужился заглянуть, и в её руках оказался автомат — то громоздкое оружие, что раньше висело над кроватью Грегори. Лицо Джанет побледнело, она прикусила губу.

Машина уже останавливалась в полусотне метров от них — в радиусе действия парализаторов, как сообразил Варламов. Одновременно открывались все четыре дверцы — через мгновение должны были змеиными движениями выскользнуть белые фигуры.

Но Джанет не дала им этого мгновения. Не поднимая автомат к плечу, она открыла огонь.

От грохота у Варламова заложило уши. Отдача сгибала Джанет назад, пыталась опрокинуть на снег, безжалостно сотрясала всё тело. От нечеловеческого напряжения исказилось лицо, и открылся рот, но Варламов не мог расслышать — кричит она или рыдает. Щёки стали мокрыми — от пота или от слёз, невозможно было разглядеть в пороховом мареве… Но Джанет не переставала вести огонь. Грегори научил племянницу стрелять, и это оказалось его лучшим подарком.

От машины цзин летели веера битого стекла и клочья металла. Пара белых фигур успела выскользнуть, но им было не до стрельбы. Они складывались комками и катились, чтобы найти укрытие за корпусом машины. Варламову показалось, что он чувствует их боль и отчаяние. Наверное, они были лучшими из лучших — каждое их молниеносное движение несло смерть. Но теперь многократно обгоняющие звук пули настигали их и за машиной, прошивая металл насквозь…

Облако снега и бетонной пыли заволокло металлический остов машины, но уже никого не могло укрыть. Невозможно было выжить на том участке дороги, который Джанет превратила в ад, выпустив туда весь магазин.

Грохот оборвался, наступила столь же оглушительная тишина. Джанет уронила автомат, и Варламов еле услышал звук от его падения. По её щекам текли слёзы, теперь он это ясно видел. Сделал шаг, протягивая к ней руки…

Воздух за спиной опять сотрясла автоматная очередь. Она была не столь оглушительной, как из автомата Джанет. Варламов стал оборачиваться, с отчаянием понимая, что делает это слишком медленно, что уже опоздал…

И увидел подобие огромной белой лягушки, падающей на него с неба. Она упала, не долетев. Ударилась о заснеженный бетон, разбросав конечности. Мутно-белая ткань опустилась сверху с покорёженного крыла, а по снегу стало расплываться красное пятно.

Только теперь Варламов заметил, что второй пограничник всё ещё держит автомат стволом вверх: один из цзин пытался подлететь на аппарате наподобие дельтаплана.

— Спасибо, — сдавленным голосом выговорил он.

— Вам нельзя оставаться тут. — Офицер обрёл голос, хотя и хриплый. — Уезжайте. Через полчаса здесь будет полно важных шишек, в погонах и без. — Он сплюнул.

— Спасибо, — повторил Варламов, не в силах придумать другого ответа.

Он обнял за плечи Джанет и усадил в машину. Потом подобрал автомат и собирался сесть сам, как вдруг вспомнил… Вспомнил сказанные будто невзначай слова Морихеи и ещё то, что в футляре оставался последний цилиндрик из наследства Сирина.

— Поблизости есть другие мосты через реку? — спросил он.

Стрелявший в цзин всё ещё пребывал в оцепенении, а старший внимательно поглядел на Варламова:

— Ни одного на сотню миль.

Варламов глянул на чёрную воду, плавно текущую меж белых берегов. Насколько он помнил слова Морихеи, команды цзин действовали парами. С минуты на минуту могла появиться вторая, а его и Джанет сейчас можно было брать голыми руками.

— Тогда у меня есть предложение, офицер. Вы уходите, и спустя несколько минут здесь не будет ни трупов, ни части моста. Иначе скоро появится вторая команда цзин. Они расправятся с вами, им не нужны свидетели. Кроме того, мне почему-то кажется, что ваше начальство предпочтёт, если не останется никаких следов. Даже потеря моста для них не так важна, как скандал, который может разразиться. Как бы вас не сделали крайними.

Пограничник жёстко посмотрел на Евгения, и тот на миг почувствовал себя неуютно. Но офицер сплюнул под ноги.

— Нас и так сделают крайними. Но может быть, хоть не упрячут в психушку. Ладно. Удачи вам, мистер Варламов!

Он тронул блокнот, и ворота с тихим гудением раздвинулись. Потом повернулся к напарнику и похлопал по плечу:

— А ну, Фредди! Быстро к машине! У нас была схватка с террористами, но без потерь с нашей стороны.

Они поспешили к стоянке, и уже через минуту уехали — две уменьшающиеся точки среди белого безмолвия леса.

Снежная пыль осела, прикрыв белым саваном истерзанные тела цзин и останки машины. Варламов смерил взглядом расстояние до них — далековато. Он сел за руль и глянул на Джанет. Та выглядела неважно, но нашла силы улыбнуться Варламову.

— Ты любовь моя, — сказал он.

Глядя в зеркало заднего вида, сдвинул машину назад. Теперь достаточно. Достал футляр, открыл и посмотрел на последний цилиндрик. Подарок из самой преисподней — так, кажется, говорил Сирин. Ну что же, кое-кого он отправит в родные места.

Варламов постарался действовать не спеша. Открыл дверцу машины, сдвинул рифлёное колёсико на цилиндре, установив задержку в шестьдесят секунд, и положил на снег. Всё ещё закрывая дверцу, дал газ. На мгновение испытал панический страх: а вдруг мотор откажет?

Но «ровер» послушно перенёс их через мост над чёрной рекой.

На другой стороне, метрах в ста от моста, Варламов остановил машину и обернулся. Джанет тоже повернулась, глядя на оставленный американский берег. Их головы соприкоснулись, и Евгений обнял Джанет за плечи. Он ожидал взрыва, но оказалось, что забыл наставления Сирина. Взрыва не было. Лишь неяркая вспышка, мерцающий туман в воздухе, а затем радуга соединила берега реки.

Только радуга, потому что моста более не существовало.

Радуга повисела над тёмной водой и исчезла. Джанет вздохнула. Варламов повернулся и тронул машину. Прошумел ветер, и лёгкая позёмка проводила их в путь на север…

Дорога расстилалась перед Варламовым среди заснеженных елей. Вот и ещё одна страна открывается перед ним. Придёт ли здесь конец его странствиям, или он сумеет вернуться в Россию? Сбережёт для неё секрет, доставшийся от Сирина, или подарит Канаде?..

Он ещё подумает над этим.

Эпилог

Человек стоит перед прозрачной стеной — только это не стекло, даже луч лазера не сразу прожжёт её. Человек смотрит на миниатюрный мир за стеной. Он залит светом и приятен: зелёные растения разных видов, сообщество белых мышей и хомячков, а из-за невидимой отсюда перегородки на их возню заворожено смотрит кошка. Для собаки в этом мире выделен отдельный уголок, но она не обращает внимания ни на хомяков, ни на кошку — стоит и глядит на человека. Собаки всегда раньше чуют беду. Может быть, повизгивает, но звук не проходит сквозь прозрачную стену. При желании звук можно включить, внутри установлены микрофоны, но человек не хочет этого делать.

Он один — и сам настоял на этом. Вдоль стен высятся металлические шкафы, набитые электроникой — похоже, сюда собрали все виды измерительной аппаратуры. От внешнего мира помещение отделено дверью из титана, переходной камерой и ещё одной титановой дверью. Вся лаборатория накрыта стальным колпаком, а под ним установлен тактический ядерный заряд. Он имеет две независимые цепи управления — изнутри и снаружи.

Пора!

Человек прикасается к дисплею компьютера и тот оживает, но картинка тут же застывает — компьютер ждёт сигнала с командного пункта. Наконец коды сверены и программа запущена. Человек не следит за сменяющимися на дисплее таблицами: всё равно информация фиксируется на жёстких и оптических дисках — и здесь, и на командном пункте. Снова поворачивается к прозрачной стене.

Зачем он здесь? Ведь всё можно делать дистанционно, без риска для жизни. Но если информация достоверна, то он хочет наблюдать своими глазами. Никто не видел этого более двадцати лет, а те, кто видел, давно мертвы.

Призрачно-голубое сияние озаряет потолок, искры вспыхивают на металлических шкафах — это пробилась часть светового излучения от возникшей в вакууме плазменной линзы.

Человек больше не глядит на дисплей. Какая фантастическая, невероятная, и в то же время простая схема! Хорошо помнит, как сжалось сердце, когда впервые глянул на формулу… И вот он видит то, что когда-то видели мёртвые — проклятие или благословение, сошедшее с небес.

За прозрачной стеной начинает темнеть, хотя лампы дневного света горят по-прежнему, а голубое свечение на потолке даже усилилось. Можно посмотреть на приборы — они должны показать, как стремительно убывает число фотонов, скачком переходящих в кванты неизвестной тёмной энергии, — но человек не в силах оторвать глаз от воцаряющегося за стеной сумрака. Собака сходит с ума: кидается на невидимые стены клетки, пасть разинута, и человек рад, что ничего не слышит. Кошка взъерошена, хвост трубой, носится по клетке. Засуетились хомячки и белые мыши. Лишь растения по-прежнему неподвижны — только листва стала сумрачнее, вот и всё. Невидимый глазу свет упал на неё, затмив дневной.