Серый Дол - Николай Покуш Страница 19

демонстрируя свою фирменную улыбку, в которой, с левой стороны, значительно недоставало зубов, а те что были, торчали почерневшими осколками. Густая рыжая борода скрывала порванные с правой стороны губы - следствие удара палицей по лицу. Но недостающие зубы скрыть было нечем, и получив эту травму ещё в первый год службы в ополчение, на остальные девять лет к Зану привязалась кличка - полузубый, которая, впрочем, никогда его не обижала.

«Так вот, когда мы, в составе гвардии герцога Марека вошли в Меркату, моему отряду был дан приказ взять монетный двор. Работы там были остановлены, а готовые монеты пошли на переплавку, чтобы стать уже монетам нашего клана - королевскими золотыми. Но мы, кто брал монетный двор, позволили себе умыкнуть по монетке. И вот моя».

Дети внимательно изучали монету, на видимой стороне которой был изображён щит.

«Эта монета никогда не была ни в чьих руках, кроме моих, понимаете? Ей никто не расплачивался, и теперь уже никогда и не расплатится, так как она больше не в ходу, и подлежит лишь обмену».

«Тогда зачем она тебе, папа?» - спросила Синта.

«Я забрал её как память. Но теперь хочу отдать вам» - Зан поднял монету, продемонстрировав детям другую её сторону, на которой был изображён меч. «Видите, она едина, хоть и состоит из двух противоположностей. Ты, Синта, будешь щитом. А ты, Ронар - мечом. Вам ясно?»

«Почему это Ронар меч?» - возмутилась Синта - «Я тоже могу...»

«Потому, что я так сказал!» - рявкнул Зан и дети вздрогнули. - «Подрастёшь, поймёшь» - быстро смягчился он и хохотнул, хотя дети не поняли, чего тут весёлого, но на лице Ронара в тот момент сияло победное выражение.

«Щит и меч» - продолжил Зан. - «Две стороны, одного целого. Как и вы. Потому я дарю вам эту монету. И теперь, когда вы захотите поспорить о чем-то, вы не станете кричать и колотить друг друга, а подбросите эту монету. Вот так...» - Зан подкинул монету, та покрутилась в воздухе и стала падать. Над самым столом он схватил её и накрыл ладонью. - «Чья сторона будет вверху, тот и победил в споре. Вам ясно?»

Дети заворожённо кивнули, словно отец давал им некое невиданное представление.

«Вот, держите» - он протянул монету близнецам, но тут же зажал её в кулаке, когда они оба, одновременно за ней потянулись.

«Тааак...» - протянул Зан и снова улыбнулся. - «Вот и первый спор. Я подкину её, и мы узнаем, у кого из вас она будет храниться в этом гексале. В начале следующего гексала вы снова подкинете её, и так будет продолжаться всегда. Вы будете передавать монету победителю, но помните, что она не принадлежит никому из вас. Она моя, и я дал её вам обоим. Каждый из вас владеет только половиной, которую я ему назначил, и не более того»

И с тех пор эта монета кочевала от брата к сестре, оставаясь предметом решения множества споров. А когда отца не стало, её значимость для обоих лишь возросла. Они много о чем спорили, много в чем не соглашались, но правило монеты, установленное отцом, считалось сокровенным и никогда не подвергалось сомнению. Синта всегда была щитом, а Ронар мечом, и когда монета решала спор в чью либо сторону, проигравшему оставалось лишь сетовать на несправедливость судьбы, ворчать, бубнить, но принимать волю монеты.

Вот и сегодня утром, решая кто отправится с Ханрисом на охоту за неведомым зверем, они подкинули монету. Она громко стукнула об стол, завертелась на ребре, затем упала стороной меча кверху.

- Гадкий везунчик! - воскликнула Синта, в негодовании хлопнув ладонями по столу.

- Ха-ха! - возликовал Ронар. - Справедливость торжествует! Мужчина отправляется на охоту, а женщина остаётся дома!

- Надеюсь, мужчине там отхватят его причиндалы! - огрызнулась Синта. Доран, семилетний брат Ронара и Синты, который, закусив кулачек, увлечённо наблюдал за ритуалом подбрасыванием монетки, расхохотался заливистым, звонким смехом.

- Прикуси язык, Синта! - прикрикнула на девушку мать, которая месила тесто, в противоположном конце большой комнаты, лишь формально разделённой на кухню и гостиную. - Как ты смеешь желать подобное брату?!

- Вот, вот, мам! - подхватил улыбающийся Ронар, сгребая со стола монету и убирая в карман штанов. - Совсем не ценит мужчину в доме!

Синта скорчила рожицу и показала Ронару язык, что снова вызвало громких смех их младшего брата.

- Мне вообще не нравится, что кто-то из вас туда отправляется, - снова запричитала их мать - Шрийя, и попыталась сдуть выпавшую из под повязанного на голову платка прядку каштановых волос, котора лезла в глаза.

- Успокойся уже, мам. - сказал Ронар, открывая отцовский сундук, и доставая оттуда охотничьи принадлежности. - Всё со мной будет хорошо. Это просто охота.

- Не просто охота! - живо возразила женщина, и стала пытаться тыльной стороной измазанный в муке ладони убрать мешающую прядку. Из этого ничего не выходило, и от того, казалось, Шрийя распалялась ещё больше. - Вы будете охотиться невесть на какое чудище!

Ронар и Синта переглянулись, демонстрируя друг другу одинаковое выражение лица, которое означало, примерно: «Опять она завелась!». Думали они тоже примерно одинаковое - сожалели, что рассказали матери в подробностях произошедших у Сайна ночных событий. И кто их только за язык тянул? Теперь женщина, и так, после смерти Зана, безмерно пекущаяся о своих дитятках, никак не могла успокоиться.

- Подрало бедную девочку! И двух большущих псов!!!

- Не таких уж и большущих, - пробурчал Ронар, продолжая собираться. Синта стала снаряжать ему в дорогу провизии: вяленого мяса, сухарей и сушёных яблок.