Рыцарь в клетке (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович Страница 41

Крыть японцу было нечем. Новость он проглотил с трудом, даже предпринял слабую попытку избежать дуэли, но извинения принимать я не стал. Застрелить охамевшего бюрократа, решившего, что ему все можно, раз он лается без обиняков с инквизицией, повелевал мне гражданский долг. Хотя, можно было сказать и иначе — чинуша дышать бы громко не посмел в обществе местного аристократа и каждое слово обдумывал бы многократно. Позволить ему демонстративное неуважение значило не просто бросить тень на себя, но и создать неприятный прецендент.

А вот у инквизиции социальных статусов не было. Высочайший авторитет, поддерживаемый всеми силами мира — да, но её члены могли быть кем угодно в прошлом. Количество людей, населяющих Ватикан, равнялось нулю — каждый, надевший черно-белые одежды считался частью армии, базирующейся на полуострове Италии, гражданских не было.

Японцы вымелись из моего дома, неся горькие вести о своем провале, а майор в ошеломлении покачал головой.

— За тебя вышла будущая глава рода? — недоверчиво спросил Матвей Николаевич, — Вот прямо взяла… и вышла? Плюнула на свое прошлое?

— Нет, — с усмешкой отозвался начавший нелегкий подъем по лестнице я, — Она сказала: «Шестьсот лет дурной славы и пустых мечтаний не стоят и плевка».

Несколько дней прошли внешне спокойно, но внутренне нервозно — всё-таки устроенный нами с Рейко ответ был несколько ассиметричен действиям императора, но венценосному Таканобу явно было не до скромных нас. «Паладины» у него временно реквизировали, как и меня, обозначив обоих «потенциально опасными» для всей миссии, следовательно, мы в данный момент и близко не представляли из себя интереса. Но явившегося через несколько дней чиновника я всё равно показательно застрелил на дуэли прямо перед домом. Трясущиеся руки и полуавтоматический пистолет никогда не подружатся.

…а потом, ранним вечером, как раз в то время, как тщательно измазанная грязью и театрально ободранная Регина Праудмур делилась с окружающими видом отоспавшегося лица и историями о собственной амнезии, мой дом атаковали. Неведомая сила, рухнувшая нам на головы, в секунду выбила из меня сознание ровно перед началом очень ответственного момента супружеской жизни с Рейко.

Сознание включилось рывком, я тут же с хрипом втянул в себе воздух, не осознавая происходящего, но уже впав в закономерную ярость — так меня еще никогда не обламывали! Рейко как раз вела неравную борьбу с собственным бюстгальтером, будучи красная как помидор и пыхтя от энтузиазма!

Содержимое этого самого бюстгальтера, причем, увы, вместе с ним и надетой поверх блузкой, тут же уткнулось мне в лицо, а знакомый донельзя голос завопил на ухо:

— Ариста, всё хорошо! Спокойно! Всё хорошо!

Логика, гнездившаяся у меня под черепом, была совершенно с женой не согласна — всё было хорошо! А что бы ни было прямо сейчас — гарантированно хуже! Но… всё-таки предпринятые коротышкой меры быстро дали о себе знать, я расслабился и задышал ровнее, вращая головой в попытках оценить текущую диспозицию. Грудь, мягко пихнув напоследок, отстранилась от моего лица, что позволило присовокупить зрение к слуху.

Слух до этого меня не обманул, доложив, что мы находимся на поезде или дрезине. Так оно и было — я, Рейко, Момо и Эдна с Камиллой располагались в огромном, едва ли не с половину среднего вагона, мягком купе, отделанном с вызывающей роскошью. Окна демонстрировали красивый, но быстро сменяющийся вид — поезд несся на полных парах, колеса стучали как заводные. Полюбовавшись на прихотливо изукрашенный под лепнину потолок, я принял сидячее положение, поморщившись от головной боли.

— Что происходит? — задал закономерный вопрос я.

— Не знаю, — пожала плечами коротышка, осматривая и ощупывая мои мощи. Момо, оценив мою относительную, но не вызывающую сомнений жизнедеятельность, натуральным образом пожала плечами и привалилась к стенке, тут же задремав.

— То есть — как это? — строго отверг я ощупывание.

— Ну… вон, смотри, — мотнула головой супруга. В указанном ей направлении располагался раскрытый шкаф, демонстрируя моему любопытствующему взору целый арсенал.

Мой арсенал.

— Мы увидели оружие и решили дождаться, пока ты проснешься, — поведала мне свой гениальный план Рейко, но сразу же исправилась, — Если захочешь, я могу разнести поезд… ну, если придумаешь, как это сделать так, чтобы вы не пострадали!

Ответить я не успел. Раздвижные двери распахнулись, демонстрируя нам двух серьезных, но старательно улыбающихся молоденьких японок, обряженных в китайские ципао с разрезом чуть ли не до подмышки. Обе склонились в низких поклонах, демонстрируя захватывающие дух разрезы на бедре и недра декольте, а потом, споро поднявшись на ноги, хором прощебетали, приглашая некоего «Эмберхарта-сама» в другое купе, где его давно с нетерпением ждут. Вооружившись и завладев тростью, я сунул в карман пачку сигарет, закурил и отправился на встречу с галантными похитителями.

— Асина-доно, — ядовито поприветствовал я сидящего в соседнем купе куда меньших размеров крепкого старика, тут же состроившего недовольную мину, — Почему-то я не удивлен нашей встрече.

— Эмберхарт… — сан, — патриарх и глава одного из наиболее влиятельных родов Японии скривился в чем-то, что человек с очень богатым воображением и под тяжелыми наркотиками счел бы извиняющейся миной, — сожалею, что наша встреча происходит при таких обстоятельствах…

— Вы нас украли. Похитили, — уточнил диагноз занудствующий я, чей организм, получивший долгожданную дозу никотина, решил добавить гормонов счастья в мозг.

— Не совсем верно, — отмазался старик, ловким движением вынимая из-за спины длинный мундштук на гибкой трубке. Со знанием дела затянувшись довольно гадостным на вид фиолетовым дымом, Кензо выдохнул его со словами, — Мы призываем тебя исполнить договор. Срочно.

— Следовательно, вы похитили мою семью и слуг, — переобулся я, соревнуясь с сильнейшим практиком Японии в глубине затяжки.

— А вот этот вопрос мы с Рейко-чан решим, — ухмыльнулся вредный, но очень могущественный дед.

— С инквизицией тоже решите? — повторил его усмешку я, делая её еще гнуснее. Судя по исказившемуся лицу Кензо — ученик превзошел учителя в рекордно короткие сроки.

— Из-за неё ты и тут, — досадливо выплюнул старик, и начал рассказывать довольно грустную историю.

Проблема крылась в Таканаши Кее и ведущемся в его отношении расследовании. Был раскрыт целый заговор далеко не самых последних в государстве лиц, фамилии которых регулярно оттирались более родовитыми и влиятельными аристократами от животворящих чресел Героя и Князя Демонов. Постепенно, в чем очередной раз неохотно признался Асина, сложилась ситуация, в которой «продукция» знаменитого ритуала стала доступна лишь узкому кругу лиц величиной в полсотни фамилий. Разумеется, остальным это не нравилось, но бодаться с локомотивом дураков нет. С другой стороны, регулярное усиление лишь избранных грозило со временем воспитать «аристократию внутри аристократии», на что знатные неудачники согласиться никак не могли.

И… решили саботировать процесс по мере сил.

Расследования показали, что с «Князем Тьмы» вредителям повезло чрезвычайно — младенца по специфичной внешности узнал зашедший в гости на праздник к своему верному слуге один из заговорщиков. Вскоре после этого события младенец естественным для окружающих способом помер, не успев дать ни одного энергетического отклика «Герою». Обделенные аристократы праздновали победу, пока один из них, отличающийся особым уровнем паранойи, не предположил, что даже один «Герой» имеет возможность всё исправить. Остальные покивали и постановили — попробовать вмешаться и в этом случае.

Годы шли, Таканаши Кея обнаружили и начали готовить, взяв под плотную опеку, но… это не помогло. За несколько дней перед Бурей опытный шиноби смог пробраться мимо охраны и сделать ребенку инъекцию вещества, повышающего выработку кортизола, а затем беспрепятственно удалился. Сильнейшую депрессию маленького Таканаши родители соотнесли с обычным детским поведением и… итог несколько закономерен — в «Героя» со всего размаху влетел телокрад. И потерпел неудачу.