Тайны старой аптеки (СИ) - Торин Владимир Страница 45

Лемюэль вытер рукавом одинокую слезу, покатившуюся по щеке. Джеймс молчал, ожидая продолжения.

— Как только завод в груди отца закончился, я отсоединил устройство и выключил генератор. А потом вытащил заводной ключ и убежал. Было невыносимо на него смотреть, понимаете? Я обманул его! Предал! Он доверял мне… Но по-другому я поступить не мог. Я должен был его остановить, ведь иначе вскоре сам оказался бы на этом столе, а затем отец взялся бы за остальных. Вернулся на чердак я лишь утром. Отец по-прежнему лежал на столе, неподвижный, его глаз был закрыт и со стороны казалось, что отец просто спит. Я убеждал себя в этом — что он просто спит, что я не убил его. А затем я затащил его в несгораемый шкаф и запер там. Время от времени я поднимался к нему и смазывал его кожу — то, что от нее осталось, специальным бальзамом, чтобы замедлить ее дряхление. С той самой ночи Лазарус Лемони был заперт в несгораемом шкафу, а все думают, что он перебрался в Гамлин. Никто и не догадывается о том, что произошло в ночь эксперимента, — ни мадам Клопп, ни даже Хелен. Вот, что я сделал, Джеймс. Теперь вы все знаете.

Джеймс порывался что-то сказать, но у него просто не нашлось подходящих слов. От истории, рассказанной кузеном, он почувствовал себя еще более отвратительно, чем раньше. Затихшая было вина из-за того, что именно он вернул к жизни Лазаруса Лемони, подняла голову. Если бы он только все это знал раньше, то ни за что бы не повернул ключ. Что бы ни говорил кузен, вовсе не Хороший сын заставил его завести человека в несгораемом шкафу, а любопытство. Это проклятое любопытство!

— Лемюэль, мне очень жаль. Мне так…

В дверь ударили. Она затрещала, но выдержала. Из-за нее раздался механический голос:

— Открой дверь, Лемюэль!

Джеймс отпрянул и ударился поясницей о стол. Стоявшие на нем склянки и колбы перегонного аппарата зазвенели, смеситель качнулся.

— Он здесь!

— Это не он, Джеймс, — сказал Лемюэль. — Он наверху, готовится… Я ждал, когда его механоид придет.

В дверь снова загрохотали.

— Он вот-вот проникнет сюда! Дверь его не удержит!

— Какое-то время удержит.

В отличие от Джеймса, Лемюэль, на удивление, не подавал никаких признаков страха, словно в провизорскую не пытался вторгнуться жуткий автоматон.

Подойдя к одному из шкафов, он снял с полки большую пустую банку и начал переливать в нее содержимое склянок с зеленой слизью. Лемюэль действовал без лишней спешки, его движения были отточены, на лице застыло возмутительное едва ли не скучающее выражение. И все же Джеймс видел: кузен взволнован и напуган не меньше его, хоть и пытается это скрыть.

Сняв с вешалки, на которой висели запасные фартуки, старую кожаную сумку с выцветшей надписью «Аптека “Горькая Пилюля Лемони”» на боку, он поместил в нее банку.

Уверенность и хладнокровие Лемюэля немного успокоили Джеймса.

— Что вы делаете? — спросил он, косясь на дрожащую под ударами дверь. — Вы так и не сказали, зачем вам баллон.

— Надевайте, — велел аптекарь.

— Что?

— Надевайте баллон.

Все еще ничего не понимая, Джеймс машинально сунул страничку дневника в карман и с помощью кузена продел руки под импровизированные лямки. Оторвав баллон от стола, он пошатнулся.

Вручив ему противогаз, Лемюэль сказал:

— Теперь сумка, — и повесил ее на плечо кузена.

— Зачем она?

— Вам понадобятся свободные руки.

— Нет, я имел в виду…

— За мной! — вместо ответа Лемюэль развернулся и пошагал к двери в дальнем конце провизорской. Джеймс, пошатываясь под тяжестью баллона, двинулся следом.

Они преодолели коридорчик и оказались у ночной стойки.

— Что происходит, Лемюэль? — Подозрение в душе Джеймса переросло в страх. — Куда вы меня отправляете?

Лемюэль кивнул на дверь.

— Сейчас вы выйдете наружу, преодолеете переулок, обойдете аптеку и зайдете через главную дверь.

— Но там же шквал!

— Я знаю.

— Вы сошли с ума! — воскликнул Джеймс. — В смысле, снова! Совсем спятили!

— У нас нет выхода, Джеймс.

— Я не смогу!

— Сможете! Мне нужно, чтобы вы зашли в аптеку через главную дверь. «Чистый воздух» поможет вам дышать снаружи. Главное — держитесь стены дома.

— А что потом? После того, как я попаду в аптеку, если не сгину в этом проклятому тумане?

Лемюэль рассказал Джеймсу план, и, выпучив глаза, тот уставился на кузена. То, что аптекарь придумал, и в самом деле походило на безумие.

— Это не сработает!

— Сработает. Времени мало. Пора отправляться. Вы готовы?

— Нет!

Лемюэль не был намерен спорить. Без лишних слов он отодвинул засов и, открыв дверь, отошел в сторону. Мгла проникать в аптеку не спешила, хотя, по правде, это была уже не совсем мгла.

Джеймс коснулся рукой завесы, полагая, что она от этого прохудится, но туман был таким плотным, что лишь качнулся. Джеймс потрясенно ткнул в него пальцем. Палец не без труда погрузился в серый кисель.

— Что?.. Как это?.. Вы думаете, я смогу через такое пробраться?

Лемюэль протянул ему нож.

— Надевайте противогаз. В нем вы сможете дышать — чистый лекарственный воздух не позволит вам задохнуться. Но очень рекомендую пошевеливаться — слишком долго дышать им не стоит, это чревато отравлением.

— Что? Отравлением? А если я там застряну?

— Не застрянете — на это вам нож. В конце концов это просто туман. Противогаз.

Джеймс глянул на него со злостью и натянул маску. Разумеется, он надел ее криво. Лемюэль помог ему — чуть повернул ее (при этом едва не лишив Джеймса кожи на лице), и два круглых окошка встали напротив глаз.

— Вы меня видите? — спросил Лемюэль. Его голос звучал словно из другой комнаты.

Джеймс кивнул.

— Вы что, задержали дыхание? — догадался кузен. — Дышите! Вдох-выдох, смелее!

Джеймс сделал осторожный вдох — воздух из баллона был настолько свежим и холодным, что горло, казалось, тут же обледенело.

— Ухо прижало.

— Переживете.

— Это не сработает…

— Держитесь стены дома. Тут недалеко идти. На споры нет времени.

Крепко сжав рукоять ножа, Джеймс повернулся к плотной серой стене, собрался с мыслями и… снова поглядел на Лемюэля.

— Я боюсь… боюсь выходить туда. Я там точно сгину.

Лемюэль хмуро ответил:

— Не сгинете. Знаете, почему?

— Почему?

— Потому, что я на вас рассчитываю, Джеймс. К тому же именно вы все это устроили — вам и исправлять. Сперва исправьте, а потом можете сгинуть, если вам так будет угодно. Воспринимайте ваше… гм… путешествие, как всего лишь дело из списка задач на день. Выйти из одной двери аптеки и войти в другую. Что может быть проще?

Конечно! Что может быть проще!

Джеймс принялся бубнить ругательства — просто начал перечислять все, какие знал, но слова Лемюэля и злость, которую они вызвали, странным образом придали ему уверенности.

Он сказал:

— Ну, вперед…

А затем вонзил нож в туманную стену — тот вошел в нее по рукоять с мерзким чавкающим звуком. Джеймс провел сверху вниз, будто разрезал пудинг, и, стиснув зубы, вошел в прореху.

Лемюэль закрыл за ним дверь.

***

Вдох… выдох…

Джеймс пробирался сквозь туман, словно сквозь резину. Помимо того, что тот был плотным, он еще был холодным и сырым. Лицо под маской противогаза при этом взмокло, спина ныла под весом баллона, еще и придавленное ухо саднило, но он старался не обращать на все это внимания.

Нельзя… нельзя думать о мелких неудобствах. Нужно двигаться… не останавливаться… вперед…

Нож взрезает туман, свободной рукой Джеймс отодвигает-отворачивает «пудинг» в сторону и ныряет внутрь, в образовавшуюся дыру, а туман с хлюпаньем зарастает за спиной…

То, что в городе называли «шквалом», на деле представляло собой молчаливое неподвижное море постепенно уплотняющегося и застывающего клея.

Протиснуться удавалось с трудом — порой туман зарастал быстрее, чем Джеймс успевал продвинуться хоть на шаг, и тогда приходилось орудовать ножом активнее. При этом кисель вокруг обволакивал ноги и руки, зажимал баллон. Единственным выходом было двигаться, вертеться, шевелиться быстрее — Джеймс понимал, что если замрет, то попросту застрянет, как муха в янтаре, и не сможет высвободиться. Что произойдет потом? Воздух в баллоне закончится, и он задохнется, если скорее им не отравится. Ну а следом, когда мгла развеется, в газете глубокомысленно напишут: «Очередной безумец вышел на улицу в туманный шквал и задохнулся. Никто не знает, куда он направлялся и что ему понадобилось под открытым небом в такое время. Но факт остается фактом: шквал не терпит шуток, и найденное после его окончания вросшее в клок тумана тело — лишнее тому подтверждение…»