Град разбитых надежд (СИ) - "Сумеречный Эльф / Сумеречный_Эльф" Страница 78

«Может, тебя выгнали из охотников? Или ты сам сбежал, не выдержав муштры?» — оставалось только предполагать Джоэлу, пока он нес бесчувственного раненого по направлению обратно к Айгреже. Более подходящего места в округе не нашлось.

— Джоэл, ты вернулся? — удивился святитель Гарф, когда калитка в дверях снова скрипнула. В полумраке старик, наверное, не сразу различил, что недавний собеседник не один.

— Да вот пришлось…

— Ох-ох! Давай его сюда, скорее, — немедленно спохватился Гарф.

«Стоит ли помогать таким пропащим душам, если… если им все равно не помочь», — снова задумался Джоэл, но предельно осторожно опустил раненого на каменный алтарь подле мозаики. Более подходящей «лежанки» в Айгреже просто не нашлось.

Сам святитель Гарф спал на прелой соломе в левом крыле полуразрушенного строения, укрываясь своей изношенной сутаной. Но чистую иглу и шелковую нить он нашел, как и спиртовой раствор. Видно, уже не впервой помогал нуждающимся, которые не могли пойти в официальные учреждения.

По уставу охотников следовало провести обыск, допросить и выяснить, кого принимает старик. Но Джоэл только криво поморщился: в конце концов, он прибыл не по долгу службы. Он здесь сам нарушал карантин, назначенный Уманом Тенебом, и, вполне вероятно, грядущая ночь готовила смертельную ловушку обращения. После встречи с Легендарным Сомном все как-то обесценивалось, правила стирались. Джоэл не считал себя особенным, избранным или проклятым, огражденным от общей беды Вермело. И если все так, если все повисло неустойчивой конструкцией сада камней, то не оставалось причин отказывать в помощи тем, кто еще хотел жить.

— Придется зашивать, — сухо констатировал святитель Гарф. Из голоса его исчезли напевные интонации сказочника и мистика.

— А ты умеешь? — засомневался Джоэл. Наличие иглы и спирта еще ничего не значило, а раны нищего, уже избавленного от рубища, даже в тусклом свете свечей выглядели устрашающе. Сгустки свернувшейся крови соседствовали с новыми ручейками алой жидкости, обильно сочащейся из ран, напоминавших укусы.

— Я все умею, — кивнул Гарф.

— Не очень верится, — негромко пробормотал Джоэл.

— В больнице для бедняков лучше не сделают, — строго ответил старик, сдвинув брови. Темные глаза на миг сверкнули ярко и решительно, как у бывалого воина.

— И то верно. Но если это укусы, то ему, возможно, уже ничего не поможет.

«Кроме врачей в цитадели. А если притащить его туда? — подумал Джоэл и тут же с тайной радостью уцепился за светлую мысль: — Потом сдам Энн в академию. Почему нет?». Джоэл смотрел на распластанную фигуру на алтаре, лишний раз убеждаясь, что нищий скрывался от кого-то, а не достиг социального дна от пьянства и лени: от рубища не несло тухлятиной, на бледной расчерченной кровоточащими укусами коже не нашлось и следа язв или лишаев.

— Только не в цитадель! — на краткий миг пришел в себя раненый. Он выгнулся коромыслом, судорожно вскинув искалеченные руки, точно сломанные крылья.

«Точно сбежал из охотников. С законом не в ладах, — укрепился в своих сомнениях Джоэл. — Ох, парень, да тебя сдавать надо в гарнизон для установления личности. Но, кажется, тебе недолго осталось».

— Будешь держать его, пока я шью, — решительно скомандовал святитель Гарф, мягко прижимая раненого к алтарю. Джоэл, готовясь хватать извивающиеся конечности, в очередной раз проклял свою нежданную отзывчивость. Но после спонтанной исповеди от души точно слой грязи отошел, отвалился, как перегнившая нижняя рубашка от немытого тела какого-нибудь пьянчуги Бифа. Наверное, подсознательно хотелось совершить нечто бескорыстно хорошее, не имеющее отношения к бесконечным расследованиям и службе городу. Просто, чтобы оправдать «титул», выданный святителем Гарфом, — хороший человек. Хороший — звучало странно и притягательно, не из гордыни и честолюбия. Слово переливалось терпкими оттенками янтаря, немо перекатывалось на языке.

— Попробуй отвлечь его, — шепнул святитель, принимаясь за работу, накладывая жгуты и принося чистую кипяченую воду. Джоэл только не представлял, как старик собирается оказывать помощь в полумраке. Но остроты зрения святитель не потерял и, очевидно, привык жить в вечных сумерках своей обители.

— Это раствор соли? — спросил Джоэл, пока Гарф промывал многочисленные раны мутноватой жижицей из мелкой плошки.

— Больше ничего нет. Спиртом не пойдет. Да и его совсем мало.

— Хорошо, что хоть нож у тебя есть, — фыркнул Джоэл, когда Гарф принялся за работу. Он внимательно осматривал места укусов, ища крупные порванные сосуды, накладывал жгуты и повязки.

Джоэл окончательно убедился, что в Айгрежу наведываются те, кто не может прийти в больницы, и мрачно подумал о революционерах из трущоб. Возможно, одному из них они зачем-то помогали.

Но от раздумий отвлек короткий задушенный вскрик вновь пришедшего в себя нищего, когда лезвие ножа в умелых стариковских руках принялось отделять от тела нежизнеспособные ткани, висящие жуткой бахромой вокруг каждого крупного укуса. Джоэл сотни раз наблюдал похожие ранения. Охотники чаще всего и получали такие от сомнов.

— Тихо! Тихо! — сухо прикрикнул на дергающегося нищего Джоэл. Он не собирался расточать любезности на всякий сброд.

— Тихо… — проскрипел нищий. — Ничего. В подземельях темного асура было хуже…

— Какого асура? — переспросил Джоэл, нащупав нить возможного разговора. Раненый ощутимо бился под стальной хваткой. Стоило бы привязать его к чему-нибудь, чтобы не мешал старику. Но времени не хватило.

— Темного… Который бился с Хаосом до начала времен, — простонал нищий и вновь потерял сознание. Джоэл же решил, что сказывается контузия, полученная в трущобах: он ведь ослышался. Никакого темного асура не существовало, как и всех выдумок святителя Гарфа. Только притащенный в храм нищий слишком напоминал мальчишку-ворона, которого Джоэл увидел во сне вместе с вихрем, похищавшим души. Снова накатывал бред, должно быть, сказывался откат от многочисленного использования стимуляторов. «Я все понял! Гарф помогает всем, кто принимает его веру. Отсюда и знания об асурах», — поспешно успокоил себя Джоэл.

— Руки я почти обработал, на ногах укусов чуть меньше, — устало объявил вскоре Гарф. — Джо, это точно не собаки.

— Возможно, сомны, — с профессиональным опасением предположил Джоэл. — Расспроси его, когда придет в себя.

В этот миг осунувшееся бледное лицо раненого вытянулось еще больше, ресницы дрогнули, и он снова упрямо позвал по имени:

— Джо… — а потом добавил: — Смерть смотрит на тебя сквозь закрытые веки.

Джоэл застыл, не отпуская раненого, который почти не дергался, пока святитель Гарф зашивал раны на его кривоватых ногах, покрытых сетью старых шрамов. Когда глаза снова привыкли к полумраку, Джоэл заметил множество бледных отметин на теле раненого. Многие напоминали удары острого клинка, но в некоторых угадывались несводимые следы пыточных инструментов — полосы плетей, «браслеты» кандалов, росчерки стальных зазубренных «кошек».

«Да после чего и как ты вообще выжил? Какая темница темного асура? Кто ты, так тебя растак?! Кто ты, раз еще повторяешь слова той старухи?» — Джоэл всматривался в лицо раненого, силясь узнать кого-то из своего прошлого. Вихрь предположений и вопросов складывался в затейливые узоры, которые снова вели к истории сект Вермело и тонкой ниточкой тянулись к самому Легендарному Сомну. Впрочем, после столкновения с монстром искалеченный разум принимал за улики любые совпадения.

— Что это у тебя? — спросил Джоэл. Когда нищий упал к нему под ноги, то обронил пузатый непонятный инструмент. Теперь, пока святитель Гарф накладывал повязки, вопрос показался наиболее уместным, в какой-то мере отвлекающий, недостаточно прямой и строгий.

— Колесная лира, — спокойно ответил нищий.

— Как у пьяницы Бифа? — ухмыльнулся Джоэл.

— Да, как у Бифа, — ответил слабой улыбкой нищий, но в ней, отраженной на крупных белесых губах лучом зимнего солнца, почудилось некоторое лукавство.