Нина Дьяченко - Пленники вампиров Страница 10

Однако, увидев её слабой и бледной, я оттаял. Я даже забыл про необычную встречу, снедаемый беспокойством о её здоровье. — Мама, что с тобой?

— А, ерунда, просто высокая температура, — произнесла она хриплым от простуды голосом, стараясь говорить беспечным тоном.

— Какая температура?

Она назвала, отводя взор, она не умела мне лгать. Как только я переварил эту информацию, сразу же кинулся к телефону.

Маму забрали в больницу с воспалением лёгких.

А я удрал на свидание в первый же вечер. Сперва мама мне позвонила по мобильнику, а потом, пожелав ей спокойной ночи и скорейшего выздоровления, я позвонил ему.

Моё сердце билось с громкостью будильника, кровь пульсировала венах. Я дрожащими пальцами набрал его номер. Медленно и тщательно, постоянно сверяясь с визиткой. Кстати, там было имя: Дэвид Маккой.

— Дэвид?

— Да? — меня прошиб пот от его чувственного, задевающего самые чувствительные струнки моей души, голоса. — Это ты, малыш?

— Я не малыш! — сердито отрезал я.

— Как тебя хоть зовут, красавчик? — игриво спросил он. — Можно я догадаюсь…ммм… Ариель?

Мне на само деле стало страшно, будто неведомая стрела пронзила сердце. — Откуда ты знаешь? — прошептал я едва слышным голосом. Наш разговор почему-то начал ассоциироваться с первой сценой фильма «Крик».

— А если я скажу, что умею читать мысли? — тем же сладким голосом добавил он. — Итак, ты решился? Если да, то моя машина стоит возле твоего дома.

Я подбежал к окну и действительно заметил перед крыльцом чёрный, длинный, немного плосковатый, как коробка сигарет, лимузин. Шикарный и зловещий, как катафалк. — Ну? Не бойся, если ты не хочешь, я просто уеду.

— Откуда ты знаешь, где я живу? — пересохшими от волнения губами допрашивал я, сжимая трубку влажными пальцами.

— Я за тобой проследил, это было легко: ты мчался домой, как к ложу умирающего, даже не оглядываясь. Так что? Ладно, даю тебе на размышление пять минут. И знаешь: наверное, это я должен был сказать тебе ещё раньше, с самого начала: ты мне безумно нравишься, — проникновенным тоном заметил он. — Можно даже сказать, — своим бархатным, сексуальным голосом продолжал он, — что я в тебя влюбился.

Я не взял ничего из дому, так как думал, что утром вернусь, и побежал к выходу. Моё подсознание жутко материлось и вопило, но я не слушал его. Я бежал к свой мечте.

Окна машины были тонированными и казались безмолвными чёрными зеркалами.

Дверца машины открылась, как жадный рот неведомого монстра, и я сел в неё, отправив инстинкт самосохранения и здравый смысл в отпуск. — Не испугался, молодец! — одобрительно заметил он, включая свет в машине. Я сначала зажмурился, закрыл глаза рукой, а потом глянул на него. Он был прекрасен в шелковистой синей рубашке и чёрных облегающих джинсах. — Честно говоря, я думал, что ты струсишь. На твоём месте я бы очень испугался.

— И зачем ты меня напугал? Кайф от этого ловишь, что ли? — сердито заметил я, устраиваясь поудобнее.

Машина поехала. Мы ехали быстро и молча.

— Знаешь, ты заметил, что мы с тобой постоянно ссоримся, — чуть улыбнувшись, одними уголками чувственного рта, заметил он, прервав продолжительное молчание. — Но, как говорится: от любви до ненависти. От ненависти до любви…

— Ты играешь со мной? Не знаю, как, но играешь, — сказал я, глядя ему в глаза. Мне хотелось хоть немного понять того, кому я доверил свою жизнь.

— Да нет. Разве что немного, — покачал он головой. — Просто у меня катастрофически мало времени! Как раз до нового полнолуния. А оно очень скоро.

— Да? А я не обращаю внимания на такие вещи. Ты что, сектант? Сатанист?

— И ты поехал с сектантом? — округлив глаза в притворном ужасе, произнёс он, насмешливо приподняв чёрные брови. — А ты рисковый мальчик.

— Не знаю. Я впервые делаю такие вещи. И всё-таки, откуда тебе известно моё имя, адрес?

— Ну…я что-то вроде ищейки, — он неприятно оскалился. Мне показалось, что его зубы неестественно длинны. Особенно передние два, которых, как мне показалось, раньше не было.

— Из ЦРУ, что ли? — искренне удивился я. — Так ты меня просто арестовываешь? — моему разочарованию не было передела.

— Ты меня неправильно понял. А может это я плохо объяснил. Нет, к ЦРУ я не имею никакого отношения, а также к ФБР. Просто ты меня поразил. И я тебя нашёл. Вот так оно и было.

Я почувствовал, что на этот раз он говорит правду.

— Надеюсь, что тебе нравятся парни. И нравлюсь я, — почти застенчиво сообщил он.

— И ты решился спросить об этом только сейчас? Я засмеялся. — А если бы я ответил нет?

— Я бы просто отвёз тебя домой.

— Да.

— Что, да?

— Да по всем двум пунктам. Очень. Это к пункту второму. И больше не задавай мне таких вопросов: я стесняюсь.

Любовь — это сложно. Это иссушает душу. Честно, ничего хорошего в любви нет. Только зависимость, боль и крохи счастья. Надо перемыть тонны песка, чтобы добыть несколько золотых слитков. Даже не слитков, песчинок. Любовь — это эгоизм. Жадное желание, чтобы кто-то был рядом и делал то, что ты хочешь. Только то, что ты хочешь, и больше ничего. Любовь — это громадный самообман, как и добро. Любовь — это слабость.

Такие мысли бродили в моей глупой голове, когда я просыпался в чужой постели.

«Я разочаровал тебя?» — странным тоном допрашивал Дэвид, опираясь на локоть и глядя на меня сверху вниз.

«Почему ты так думаешь?» — удивился я, потому что действительно ни о чём таком не думал. Мне было хорошо, быть может, впервые в жизни. Я чувствовал себя окончательно освободившимся, как бабочка, выбравшаяся из кокона.

Эта ночь… она прошла… сказочно. Нереально прекрасно. Не было грязи, чего я на самом деле боялся. И мне понравилось. Во время нашего общения мне приходили на ум странные и неприятные мысли, что мне может не понравится сам секс. Ведь реальность и мечты на самом деле две большие разницы. Дэвид иногда странно поглядывал на меня, будто читал мои мысли.

Я помню каждое наше прикосновение: касание губ, его пальцев к моей коже, сплетение его густых чёрных кудрей и моих золотистых волос, когда мы целовалась. Это было… совершенно. Ещё в начале нашего пути к спальне я начал терять связь с реальностью. Мне чудилось, что я падаю в омут сладострастия. Такое сильное вожделение мне и не снилось. Я купался в огненных волнах страсти.

Я отдался ему целиком: и душой и телом. Да я и не умел иначе. Ведь если любить — так всем сердцем, иначе какой в этом смысл?

«Не знаю… мне казалось. А впрочем, забудь».

На моей шее появились две ранки: наверное Дэвид укусил меня с порыве страсти. Бывает. Я его спину точно исполосовал ногтями. Я ощущал некоторую слабость, безумно хотел спать.