Алиса Орлова-Вязовская - Проклятое наследство Страница 11

Но, если Рене хотя бы немного помнила, как справляться с домашними делами, то Фантина была вовсе никудышной работницей. Гуси разбегались по всему двору, потому что она забывала прикрыть дверцу. Если она принималась за стирку, то понапрасну расходовала воду и золу, а белье так и оставалось грязным. Сор она мела только посреди комнаты. Ребятишки часто оставались голодны, они не желали, есть недоваренный суп или подгоревший пирог.

К тому же, Фанни была отчаянной лентяйкой и вечно отлынивала от работы, изводя всех жалобами на хвори и болезни. Терпение бедняги Паскаля кончилось, и он выставил нерадивых работниц, не дожидаясь весны. Пришлось брести по дорогам, утопая в снегу и дрожа от холода. Все что можно продать, они давно продали и проели вырученные деньги.

Когда Фанни с девочкой добрались до окраины Парижа, обе походили на настоящие чучела, что отпугивают ворон в поле.

– Не беда, девочка, что одежда наша изрядно потрепана. Увидишь, как славно мы устроимся, и денежки потекут рекой. – Уверенно заявляла Мадам Попрошайка.

Фантина ловко шныряла в грязных и подозрительных проулках, точно бездомная кошка, что прекрасно знает, где можно поживиться. Остановившись у забрызганной грязью дверцы, в самом конце узкой улочки, Мадам Попрошайка постучала три раза. Жалкая дверь приоткрылась и скрипучий голос спросил:

– Кого это принесло, на ночь глядя?

– Баронессу «Хватай – Что – Плохо – Лежит», любопытный нос. – Пробормотала Фантина.

– Кто с тобой?

– Молодая герцогиня «Держи – Карман – Шире»

– Никак Мадам Попрошайка? Фантина! Мы думали, что увидим тебя только на виселице.

– Скорее там окажутся те, кто желает этой участи другим. – Язвительно ответила Фанни.

Наконец дверь открылась и в слабом пламени свечного огарка, Рене увидела старика в грязной замусоленной шляпе. Он с любопытством оглядел девочку и пошел, вперед освещая дорогу жалким огарком. Даже в скудном свете, видно было как грязно и убого в жилище. Гнилые и закопченные балки нависшего потолка, того и гляди рухнут. Стены покрыты паутиной и пропитаны затхлой сыростью подземелья. В нос ударяет вонь прокисшего супа, прогорклого сала и старых тряпок.

– Ну и местечко, тетя, ни дать ни взять, королевские палаты. Уж лучше ночевать в стогу сена, там хотя бы не воняет. – Скривилась Рене.

– Эй, Фанни, ты, должно быть, сманила господскую дочку из знатной семьи. – Хихикнул старик. Она видно привыкла спать на шелковых простынях.

– Отстань, Жак, нам надо найти ночлег на несколько дней. Потом мы устроимся в другом месте.

Рене и Фантина расположились в маленькой комнатенке под лестницей. На полу вместо кроватей лежали два тюфяка, набитые соломой и возле двери стоял колченогий стул. На этом убранство комнаты заканчивалось. Старик поставил огарок свечи на стул и зашептался о чем – то с Мадам Попрошайкой. Та нахмурилась и в ладонь старика легли три монетки.

– Спокойной ночи, госпожа принцесса, – хмыкнул старик. – Надеюсь, горничные хорошенько взобьют пуховые подушки для вас и вашей славной тетушки.

Рене показала в спину уходящему старику язык.

– Кто этот человек, тетя?

– А, это Жак Герен, по прозвищу «Фокусник». В молодости, он был самым удачливым и ловким воришкой. Его пальцы были гибкими, словно у музыканта. Он срезал кошельки одним махом, никто и заметить не мог, как ему это удается. Однажды он даже смог снять ожерелье с изумрудами у знатной дамы, что засмотрелась на уличную потасовку. Представь, девочка, бедняжка хватилась потери, когда Жака и след простыл. Но однажды полицейские выследили его и «Фокусник» был приговорен к каторжным работам. Ему удалось сбежать, но прыгая с моста, он сломал руку. С тех пор пальцы потеряли ловкость. Теперь он дает укрытие тем, кто в этом нуждается, да прячет краденые вещи. Старик отчаянный пройдоха и всегда знает, где схватить кусок пожирнее.

– Так вы знали его раньше, тетя Фанни и, стало быть, тоже жили в Париже?

– Ну и растяпа ты, Рене, – захохотала Мадам Попрошайка. – Конечно, знала, я родилась здесь неподалеку в квартале бедняков. Однако мне, как и Жаку пришлось нос к носу столкнуться с полицией. Вот я решила убраться подальше. Надеюсь, что за столько лет, обо мне успели позабыть. Ну ладно, давай – ка спать. Свеча давно погасла, а завтра предстоит работенка.

Рене долго ворочалась на колючей подстилке и уже сквозь дрему услышала голос Фанни.

– Не расстраивайся, дорогуша, если дело пойдет, наймем чистую комнату и заживем словно господа.

Вскоре для Рене вновь раздобыли нарядную одежду, из тех вещей, что приносят на хранение к старику Жаку и Мадам Попрошайка с девочкой вновь занялись привычным делом. Фанни оказалась права, в огромном Париже действительно было раздолье для жуликов и воришек всех мастей. Кто-то прикидывался калекой и просил подаяние, кто-то морочил горожанам головы «чудо настойками» от всех хворей. Отчаянные головорезы обирали припозднившихся прохожих.

В начале лета, Мадам Попрошайка с девочкой, перебрались в тихий квартал, где селились цветочницы и белошвейки. Вечерами, Рене с тетушкой возвращались домой, тщательно припрятав «добычу» в корзинку накрытую холстом. И поджав губы, изображали порядочных горожанок, вернувшихся с прогулки.

Но в один прекрасный день, к ним на улице подбежал чумазый мальчишка.

– Эй, не ты ли Фанни, по прозвищу Мадам Попрошайка?

– А тебе что за дело, негодник? – Возмущенно спросила Фантина.

– Кое-кто просил передать, что честные люди должны платить за свой труд, иначе с ними может случиться неприятность.

– Кто тебя прислал, наглец ты эдакий? – Прошипела Фанни.

– Король. – Захохотал мальчишка и бросился наутек, быстрее, чем Мадам Попрошайка сумела все выспросить.

– Экая беда, Рене. Пожалуй, придется искать другое жилье. Здесь оставаться нельзя.

– А что случилось, тетя?

– Нас выследили, а я не желаю делить деньжата с кем – то еще за здорово живешь.

Но стоило им перебраться в другой квартал, как через несколько дней нагрянул старый Жак.

– Фанни, Фанни, ну не глупо ли бегать по всему Парижу? Ты же знаешь, что у Папаши Кольбера, везде свои люди. Плати каждый месяц по пятнадцать экю и заживешь спокойно.

– Хм, так теперь нашим правителем стал Папаша Кольбер? Вот незадача, с чего это он обо мне вспомнил?

– С того, что Париж его королевство, все кто работают здесь, должны платить.

– Так я и выброшу на ветер целых пятнадцать экю! Наш заработок не велик, едва хватает утолить голод.

– Ай, Фани, хватит прибедняться, оставь эти слова для девчонки. Вчера она стащила пару шелковых перчаток у мадам де Бринье. И прихватила трость с серебряным набалдашником у шевалье Дезарижа. Видишь, от глаз папаши Кольбера ничего не может ускользнуть.

– А вам-то, что за дело? – Огрызнулась Рене. – Если господа разевали рты.

– Ха – ха – ха, а девчонка-то, пожалуй, перещеголяла тебя, Фанни! Ну и хорошо же ты ее выучила. Да ладно. Мне недосуг тратить на вас время. Я просто зашел предупредить. Если через три дня Папаша Кольбер не получит платы, вас ждут большие неприятности.

Когда Жак Фокусник ушел, Рене спросила:

– А кто такой, Папаша Кольбер, тетя?

– Ох, девочка, я сама видала его только однажды, тогда он был правой рукой короля нищих и воришек, Горбатого Тьери. Прежний правитель был справедлив. Он следил, что бы каждый мог спокойно работать. И никогда не назначал непосильной дани. А вот Кольбер, всегда славился жестоким нравом и неуемной жадностью. Экая досада, что теперь он занял место Тьери. Знаешь, Рене, – прошептала Фантина. – Поговаривают, что бедняга Горбун покинул наш мир не без его помощи. Ходил слушок, что Кольбер отравил старика, что бы занять его место. Это ужасный человек.

Всю ночь, Рене и Мадам Попрошайка не сомкнули глаз. Обе ломали голову, как выпутаться из беды.

– Тетя, а может заплатить, да покончить с этим?

– Ах, глупая! Да стоит один раз отдать деньги, как Папаша Кольбер начнет повышать цену. Сама знаешь, что день на день не приходится. И даже пятнадцать экю слишком дорогая цена.

И вновь Рене и Фантина погрузились в невеселые мысли. А на рассвете, они не нашли ничего лучше, как вновь перебраться в другой квартал, на противоположном конце города.

Авось Папаше Кольберу надоест искать бедняжек из-за нескольких серебряных монет и он оставит их в покое.

Не прошло и пяти дней, как под вечер в их новое жилище заявились трое громил. Ну и страшилища! От одного взгляда на них порядочно человека дрожь берет.

– Что, красотки, решили сбежать, да понадеялись затеряться? – Хрипло прорычал один из разбойников, по кличке Клешня.

Рене и опомниться не успела, как он схватил Фанни и приставил к ее горлу нож.

– Эй, Хват, Кувалда, перетряхните-ка вещички этих глупых куриц. Наверняка найдется, чем поживиться.

Рене растерянно прижалась к стене и уставилась на разбойников. Глаза ее внезапно потемнели и вскоре, стали непроницаемо черными. Губы скривились в хищной усмешке.