Александр Костенко - Интересно девки пляшут, или Введение в профессию Страница 12

На питомнике задребезжали стёкла, а это был верный признак того, что вертолёт подполковника Гостева наконец оторвался от нашей грешной земли. Значит, очень трудный для капитана Пустого разговор закончился…

— Разрешите войти? — спросила я, заглянув в канцелярию.

— Заходи, — ответил начальник тихим голосом откуда-то из-за облака табачного дыма.

Да, накурено было страшно. Я чуть ли не на ощупь нашла стул и присела на краешек. Помолчали.

— Значится так, Наташка. Поговорили, в общем, по душам. Неплохой мужик этот Гостев. Сама понимаешь, чтобы хоть как-то оправдаться, мне пришлось доложить о существовании подземного хода. Хотя не думал я, что он поверит. Поверил. Мало того — обещал помочь. В том смысле, что попробовать поднять архивы НКВД сорокового года, через друзей, конечно. А он, если сказал, то сделает. Я ведь его ещё по Афгану знаю. Несправедливо обошлись тогда с мужиком. Можно сказать, насрали в душу…

— Я слышала что-то.

— Вот именно, — неожиданно зло сказал Пустой, — что-то! А мне, да и всем нам, этот случай, можно сказать, жизнь перевернул… Готовили мы тогда ликвидацию банды «духов», засевших в одном высокогорном кишлаке. Причём, численность их превышала, по данным разведки, тысячу человек. Вооружены, суки, по последнему слову. Но в общем порешили так. Наша маневренная группа под командованием Гостева выставит заслоны и будет подниматься вверх «по зелёнке», всё больше сжимая кольцо окружения. А сверху прямо на кишлак сбросят десантников. Ракетами нельзя было, там около двухсот наших пленных удерживалось. Сказано — сделано. И попали мы, я тебе скажу, в настоящий ад. Короче, наши десантнички задержались с вылетом. Причём, ни мало ни много — на три часа. Ты представляешь, что такое лезть по горам вверх под ураганным пулеметным огнём? Так и карабкались. А когда уже ворвались в кишлак и почти всех «духов» перемочили, с неба посыпались наши доблестные голубые береты. Пленных, конечно, не спасли. А когда подвели итоги, то их полковнику — золотую звезду, мать его за ногу, ну а Гостеву — одну звезду с погон долой. Ещё бы, у нас пятьдесят пять человек убитыми и ранеными, а у десантников — семеро, — закончил Пустой.

Опять помолчали. Да и чего тут было говорить? Как-то мерзко и пусто стало на душе после такого рассказа.

— Ладно, вот ещё что. Не комитетский это коридор, Гостев уверен. Сказал, что не знает, удастся ему что-нибудь узнать или нет, но посоветовал ничего не предпринимать до его приезда.

— А когда он обещал подъехать?

— Дня через два. Я попросил его ещё захватить, если получиться, из отряда книги службы за последние лет пять. Там ведь фиксировались все сработки сигнализационной системы и, соответственно, их причины. Посмотрим, не проявлял ли подобную активность этот участок и раньше, — сказал начальник и, устало посмотрев на часы, присвистнул. — Ёлки-палки, уже десять утра! Давай-ка отправляться баиньки.

— Товарищ капитан, разрешите сегодня собачкам след кинуть. А то давно уже в спокойной обстановке они не работали. Я возьму помощником сержанта Лаврушина?

Естественно никакой следовой работой я заниматься не собиралась. Просто подумала, что пришло время посетить развалины такого знаменитого замка.

— Добро. Только всё время будьте на связи. И чтоб без фокусов!

Понятно? И смотрите у меня с Лаврушиным, детей не наделайте.

Я кокетливо дёрнула плечиком и, поскольку начальник после своих слов покраснел как рак, поспешила откланяться. Так как и без того времени на сон оставалось в обрез.

10

Примерно в четырнадцать ноль-ноль я с трудом продрала глаза и, пошатываясь, побрела к умывальнику. Было такое ощущение, что я не спала вовсе. Однако после водных процедур мне немного полегчало.

Пора было будить Лавра. Это, прямо скажу, оказалось нелегко. Димка никак не мог сообразить, какого лешего мне приспичило в такую рань тренировать собак. Когда я всё-таки сумела втолковать Лавру, что от него хочу, он моментально проснулся и, широко открыв от ужаса глаза, сел на кровати.

— Ты что — больная? — с жалостью глядя на меня, поинтересовался Лавр.

— Я лично хочу вернуться домой живым, меня в Москве Светка ждёт. Потом, подумав, зачем-то добавил:

— А не ждёт, так и чёрт с ней! Всё равно я ещё молодой, меня ещё девушки любить будут. А ты тащишь меня на какую-то гать, сама же знаешь, что там мин полно, — продолжал канючить Лаврушин.

В конце концов мне всё это надоело и я рявкнула:

— Жду тебя на питомнике через десять минут!

Лишившись единственного слушателя, Димка тяжело вздохнул и, продолжая бубнить себе под нос что-то типа: «Наберут тут, по объявлению, разных психов. Никакого житья от них нет!» — начал покорно одеваться.

Примерно через час мы были уже на месте. «Нет, всё-таки мрачное место эта гать», — подумала я, глядя на полусгнившие кругляки брёвен и пузыри зловонных болотных газов, вырывающихся из недр трясины справа и слева от нас. Казалось, солнечный свет вообще никогда не проникал сквозь густые лапы вековых елей, растущих здесь. А целые тучи комаров мгновенно облепили нас, не желая допускать в своё царство тьмы. Да, видать сильно любил свою жену Хродвальд, раз поселился ради неё в таком жутком месте.

Чтобы случайно не наступить на какую-нибудь покрытую мхом и забытую здесь со времён войны мину, мы решили пустить вперёд на коротком поводке Дика. Он, вообще, был у меня универсальный пёс. Не знаю, поверите ли, но он и в самом деле интуитивно чувствовал металл на довольно большом расстоянии. Дик шёл первым, за ним шествовала я, ну а за мной маленькими шажками пробирался Лавр. Я объяснила Димке, что желательно идти за мной след в след и ни в коем случае не отвлекаться на пустые разговоры. Что он и старался делать изо всех сил, смешно семеня ногами. Худо-бедно, но за полчаса мы преодолели почти половину пути. Не бог весть какое достижение, но хоть я и хорохориласьась перед Лавром, на самом деле у меня самой так тряслись поджилки, что было трудно дышать. Представляю, что творилось с моим другом. Но оглядываться назад я не решалась, боясь спугнуть Лавра и следуя элементарному инстинкту самосохранения. Вскоре, как я и ожидала, Лавр как бы между делом осведомился, не слишком ли я устала, и предложил сделать привал. Мы отыскали крепкое бревно и присели перевести дух.

— Единственное, что меня успокаивает, — с некоторым пафосом произнёс Дима, извлекая из необъятных карманов банку сгущёнки, — так это то, что в это время года уже не должно быть змей.

— Да, только имей в виду, что здесь могут встретиться более опасные гады.