Сергей Алексеев - Мутанты Страница 12

Ну ладно дед — Шурка Вовченко каждый день мутантов искал в свободное от службы время. Да и на службе через телескоп все окрестности Братково осматривал, вынудил пограничника Чернобая видеокамеры перенацелить с государственной границы на подходы к ней и настроить так, чтоб реагировали на всякое движение.

Хоть бы один раз это чудо природы попало на глаза или в объектив!

А Оксана Дременко побежала по вызову в Россию — у Котенко жена, считай, каждый год рожала, а тут до срока ей приспичило. Москали же все укрупнялись и потому свой роддом из Братково перевели в Теткино. Так вот, врача «неотложки» этот леший скараулил на пустыре неподалеку от таможни. Выпрыгнул из темноты, стервец, за руки схватил своими мохнатыми лапами, держит, а сам в лицо ей смрадом дышит и рычит. Испугать дипломированного доктора было непросто, она даже воскресших покойников не боялась, ибо одно время в реанимации работала.

— Ну и що тоби треба, мутант ты атомный? — спросила. — Що шукаеш-то, дыво болотне? Спырту немае, нарко-тыкив немае, одын йод залышывся! И простроченый норсульфазол.

От ее такой речи леший словно завороженный сделался, выпустил медичку, а та бегом на таможню и в калитку застучала. Дежурил сам Николай Волков и, поскольку учил мову, не спал, границу отворил и сразу оживился при виде первой красавицы.

— Ксаночка, ластивка моя! — в тот час же распустил перья известный на всю округу бабник. — Ну, иди до мене! — И приобнял, в щеку чмокнул.

Несмотря на конкуренцию с отцом Оксаны, отношения у них оставались свойские, игриво-приятельские, как у потенциальных женихов с засидевшимися в невестах дивчинами. Когда у Волкова жену посадили, а ее Юрко все еще алмазы в Якутии добывал, Мыкола всерьез думал посвататься к первой красавице Братково. Но она тогда еще совсем казалась недоступной, на всех мужчин поглядывала с брезгливостью, да и к самому Дременко было на кривой козе не подъехать. К тому же мешали отношения с крестным, дедом Куровым, который считал Оксану чуть ли не своей снохой. Но с годами ожидания и перед угрозой оказаться в старых девах она утратила былую надменность, обтерлась, как долго носимый последний пятак в кармане, и начала потихоньку поблескивать для всех. С нею даже стало можно душевно поговорить, но редко, лишь в тех случаях, когда сама того захочет.

Привычная к приставаниям мужиков, дочка головы администрации постояла смирно несколько секунд и спросила:

— Ну что, потискал?

— Ох, и солодкая ж ты дивчина! А який от тебе аромат, м-м! — Мыкола хоть и пытался говорить на украинском языке, но все сбивался на не пойми какой.

— Да я вспотела вся, бегаю с утра…

— Та ж це и смачно! Ох, и зьив бы я тебя, смаковитую! Она вывернулась:

— От одного мутанта только что вырвалась, тут другой…

— А шо, и ты мутанта бачила?

— Возле твоих ворот бродит! Вон, смотри, на руках синяки остались. Лапами своими схватил! Хоть бы ты вышел, отогнал…

— Тю! А дальше-то шо было?

— Да ничего, — отмахнулась Оксана. — Некогда мне… Москальская таможня открыта, нет?

— Вовченко з прикордонником до своих хат пиихалы, — «блистал» мовой таможенник. — Сидай! Расскажи про мутанта.

— В другой раз. У Котенко жена рожает… Я через калитку махну?

А Волков руки растопырил и впрямь, как мутант, схватить норовит — ему бы только позабавиться от скуки и пока Тамарка его не видит:

— Не положено, священне порубежье!

— Какое там порубежье? У Ленки воды отходят!

— Без особыстого догляду не можна! Ты шо за пазуху сховала, Ксаночка? Побачить треба! А в баульчике наркотики е? В декларацию вноси!

— Хватит дурачиться, Мыкола! Лучше помоги через калитку перелезть!

Оттолкнула его и к российской стороне. У таможенника форменная фуражка свалилась и обнажила бритую голову с оселедцем на макушке. И настолько он показался потешным, что Оксана не выдержала, рассмеялась и шлепнула по лысине:

— Ты что это со своей башкой сотворил? В зеркало бы посмотрелся — на кого похож! Чучело!

Тот поспешно фуражку напялил до ушей, затосковал и сразу мову забыл:

— Мне сейчас положено в форме быть… А ты сразу «чучело»…

— Ладно, не сердись. Это что за форма такая? Волков огляделся, сунулся к уху и зашептал:

— Да этот, бандера… когда приезжал… батько Гуменник… И заставил. Чтоб его мутанты поймали! Мол, ты на таможне лицо государства… А пан Кушнер поддакнул…

— У нас же тут чубов не носят!

— Так и я не ношу, — по секрету сообщил он и ловко сдернул с головы лысину вместе с оселедцем. — Это парик такой! За двести гривен купил в Харьковском театре. Только ты молчи, Ксаночка…

— И на что тебе этот спектакль играть?..

— А что мне делать, сама подумай? Я же кандидат на голову администрации. Конкурс у нас с твоим папашей…

— Да вы оба с ним с ума посходили! Какого-то ряженого да хохлатого петуха слушаете, рты разинули… Эх, мужики!

— Мне что, всю жизнь здесь сидеть? — возмутился Волков. — Думаешь, я по своей воле?..

И осекся.

— Знаю, знаю, Тамарка посадила. — Показалось, вздохнула с состраданием. — А впрочем, что не сидеть-то? Со всех сторон взятки дают, богатое место…

— Кто дает? — Он снова напялил парик. — Через таможню давно товары не носят и не возят. У всех свои «окна» для трафика… Торчу тут, как идиот. Я, между прочим, управленец, институт закончил, мне еще сорока нет. Прирожденный аналитик и организатор, а вынужден заниматься черт-те чем! Налоги собирать, людей обыскивать, тряпки в сумках считать…

Оксане и впрямь стало его жаль.

— Бедный Мыкола, — вздохнула по-бабьи. — И жениться тебе пришлось на Кожедубихе…

— Мы с ней не расписаны, так что…

— А ты без парика даже симпатичный! — заметила она и потрепала короткий ежик на его голове. — Вид мужественный…

У него от таких слов на миг дыхание перехватило, однако он сделал вид, что дышит нормально, ибо знал, как Оксанка умеет заводить мужиков. Причем заведет, пококетничает и тут же жестко отошьет — из спортивного интереса, характер такой… И теперь спохватилась:

— Ладно, некогда болтать, Котенко родит.

— Тебе самой рожать пора!

— От кого? От мутанта, что ли? А то, может, от Черно-бая? Родишь тут, как раз!

— Жених-то когда приедет?

— Пропал где-то в Якутии мой жених, — без особого сожаления вздохнула она. — Ты, Коль, подсади меня через калитку.

Он был готов подсадить и от предвкушения даже встряхнулся, как мокрый кобель, с головы до хвоста. Оксана по-летнему была в одном только белом халатике, а под ним почти ничего…

Но вовремя вспомнил: