М. Таргис - Песнь камня Страница 14

Прикинув ширину моста, Янина вздохнула с облегчением: там как раз хватало места для двуколки, вот только двигаться надо было с удвоенной осторожностью.

– Надо же, стоит еще! – поразился фон Кларен.

Остальные столпились на дороге впереди и совещались. Ярнок решительно протиснулся между лошадиными боками и поклонился одновременно доктору и коляске, где находился фон Кларен.

– Мост цел и, наверно, нас выдержит. Надо только ехать по одному. Неизвестно, правда, нет ли обвала ближе к той стороне. Мы, пожалуй, пойдем вперед и разведаем. Если всё хорошо, дам сигнал, – он похлопал по прикладу охотничьего ружья, которое держал на плече.

– Разумно, – согласился доктор и вопросительно посмотрел на графа. Тот устало кивнул.

– А новая лавина от вашей стрельбы не начнется? – проворчал Дьюер – с момента знакомства с графской кобылой его настроение постепенно ухудшалось.

– Маловероятно, – ответил фон Кларен.

– Но не исключено! – возразил Дьюер. – Вы сами говорили, что нынешние погодные условия необычны для этих мест. Не лучше ли разведчику не рисковать, поднимая шум, а просто вернуться сюда и сказать остальным, можно ли проехать?

Ярнок оглянулся на мост, сплюнул и проворчал вполголоса:

– Сами туда-сюда и шатайтесь.

Доктор Шнайдер тяжело вздохнул, переживая из-за дурных манер своего кучера, но промолчал. Янина уже давно подозревала, что доктор Ярнока побаивается, и была с ним вполне солидарна.

– А я и не отказываюсь, – оскорбленным тоном ответил журналист. – Могу и съездить, почему бы нет? – он ткнул каблуками кобылу, пытавшуюся дотянуться зубами до его ноги.

– С лошади не свалитесь, – тихо напутствовал его граф.

– Простите, сэр? – весь вид Дьюера показывал, что лишь раненое плечо графа удерживает его от решительных действий.

Янина умоляюще посмотрела на фон Кларена.

– Ладно, – примирительно произнес граф. – Не раздражайтесь, прошу вас. Мост длиннее, чем кажется, езда туда и обратно шагом нас сильно задержит, а хотелось бы добраться до замка засветло. Если вы еще не заметили, лавина этих мест не коснулась. Почему? Да потому, что этот путь неспроста прокладывали именно здесь. Если от одного единственного выстрела что и случится, то как раз на мосту мы будем в большей безопасности, чем где-либо ниже, а если новая волна грязи хлынет на город и прусское подразделение – добро пожаловать в Карпаты!

Доктор Шнайдер снова тяжело вздохнул, видимо сочувствуя соотечественникам, но промолчал.

– Но вы подозревали, что мост может быть разрушен? – не желал сдаваться Дьюер.

– От времени. Он очень стар, – дернул здоровым плечом граф.

Ярнок кивнул Лайошу, и оба пошли по мосту, ведя коня в поводу, и скоро скрылись в молочной мгле.

Печальный голос из коляски воззвал по-венгерски.

– Мам, тут интереснее, – ответил Арпад, явно гордясь тем, как свободно он изъясняется по-немецки, и посмотрел на Янину. Она заговорщицки подмигнула мальчугану.

Выстрела заждались и уже подумывали, что Ярнок что-то долго не дает сигнала, когда он наконец раздался – как и всегда в таких случаях неожиданно, разорвав глухую тишину над ущельем, сразу же наполнившимся хриплым карканьем вспугнутых ворон, шорохом скатившегося откуда-то камня (вместо ожидаемой лавины), храпом встревоженных лошадей да скрипом тронутой с места двуколки.

Двигаться решили в том же порядке, выжидая, чтобы не перегружать древнюю конструкцию. Хильда взяла коня Фрэнки под уздцы и отправилась на мост, за ней, немного погодя – Дьюер, потом – доктор, и наконец – коляска.

Над пропастью снова восстановилась тишина, и стук подков по камню в нескольких десятках метров впереди казался оглушительным. Однако звук выстрела потревожил не только ворон. Двуколка как раз въезжала на мост, когда тишину прорвал ужасный, леденящий кровь вопль, тут же перешедший в дикий истерический хохот. Эхо с готовностью ответило и пошло гулять по ущелью, отражаясь от крутых скальных стен.

Наверно, Янина ахнула или закричала, наверно, вскрикнул сидящий рядом с ней мальчик, она ничего не услышала из-за громкого ржания испуганной лошади. Для нервной кобылки потрясение оказалось чрезмерным, белая лошадь взвилась на дыбы, Дьюер отчаянно пытался успокоить ее, балансируя на узком, полуразрушенном мосту. На глазах у Янины лошадь сбросила его (к счастью, ему удалось вовремя выдернуть ноги из стремян и успешно свернуться в клубок, падая на каменное покрытие) и, вытаращив налитые кровью глаза, помчалась назад, в сторону дома, не разбирая дороги.

Мост был слишком узок. Проносясь мимо, белая кобыла ударила боком лошадь доктора, толкнув ее на полуобрушенные перила, а дальше на пути у нее была только двуколка, стоявшая передними колесами на мосту. Каштанек испуганно ржал, глядя на летящую навстречу ему лошадь, и топтался на месте, пытаясь свернуть вбок, на край моста, где обомшелые камни держались явно только на честном слове.

– Альби! – пронзительно взвизгнула Янина.

– Я здесь! – граф проворно перебрался на козлы.

В коляске кричали. Кобыла задела мерина плечом, Янина не глядя сунула фон Кларену поводья и бросилась на шею обезумевшей лошади. Мгновение спустя она уже сидела в седле, стараясь заставить кобылу отвернуть в сторону от испуганного Каштанка и коляски и бежать куда угодно, только прочь от узкого горлышка моста. Она успела заметить краем глаза, как мерин сворачивает вбок, а фон Кларен пытается остановить его одной рукой с помощью отчаянно визжащего Арпада.

Что происходило на мосту дальше, она не видела. Кобыла перестала без толку крутиться на месте и, поддавшись наконец уговорам Янины, вырвалась на простор и помчалась назад по дороге наверх. Уже через пару минут спокойный голос наездницы, а также крутой и вязкий подъем образумили ее, и лошадь остановилась, часто вздрагивая.

– Умница моя, – нежно пропела Янина и осторожно заставила ее повернуть назад.

Почувствовав уверенную руку, лошадь спустилась обратно к мосту, и Янина убедилась, что, к счастью, обошлось без жертв. Двуколка стояла на краю моста, съехав одним колесом в пролом в перилах. Каштанек стоял спокойно, а фон Кларен и Арпад шумно отдувались на козлах, привалившись друг к другу. Чуть дальше Дьюер помогал доктору Шнайдеру подняться с останков парапета, а докторский мерин равнодушно наблюдал за ними, как и вернувшиеся Хильда и Фрэнки.

Янина с триумфом въехала на мост на покоренной кобылице, встретив неловкое молчание и потрясенные взгляды.

– К-как вы это сделали, мисс? – хриплым голосом спросил британец. – Нет, я даже не спрашиваю, как, я пытаюсь понять, что вы сделали?

Янина улыбнулась.

– В любом случае, мое восхищение, – поклонился Дьюер.

– Мое тоже, – присоединился доктор. – И благодарю вас, вы, кажется, спасли мне жизнь, – повернулся он к Дьюеру.

Журналист смущенно откашлялся.

Янина как раз поймала веселый и удивленный взгляд графа, но тут, наконец расшвыряв мешавшие коробки, до передка коляски добралась Пондораи Томашне и, перегнувшись через фон Кларена, бросилась обнимать и целовать сына. Тот слабо сопротивлялся. Граф вжался в спинку сиденья, чтобы не мешать ей, на лице его были написаны покорность судьбе и почтение к материнским чувствам.

– Как мне благодарить вас? – госпожа Пондораи отпустила Арпада и как будто готова была броситься на шею фон Кларену, но тот быстро проговорил:

– Благодарите вашего мальчугана, мадам, он отлично исполнил роль моей второй руки. Одной я бы не справился. И благодарите фройляйн Янину, – он снова с улыбкой посмотрел на актрису. – Вы поразили меня до глубины души. Вы часто проделываете подобные трюки, или это был прилив вдохновения?

– Чего только не приходится делать в театре! – закатила глаза Янина. – И если уж наша императрица уважает конный спорт и считается лучшей наездницей Европы…

Окружающие по-прежнему смотрели на нее не без растерянности, и Янина вздохнула и взглянула в голубые глаза графа.

– Мне только сейчас пришло в голову, что я подвергла риску вашу жизнь и жизни всех в коляске ради того, чтобы спасти вашу лошадь, – она обезоруживающе улыбнулась.

– Что ж, это моя любимая лошадь, – изрек фон Кларен.

Дьюер подошел к Фрэнки, досадливо шипя (в полной тишине его было хорошо слышно):

– Он для нее уже Альби, ты слышал? Что ты там рисуешь, дай сюда! – журналист с остервенением выхватил у коллеги альбом, но тот тут же отобрал его обратно.

– Не будем больше терять время, – распорядился граф, осторожно отстранил Пондораи Томашне и слез с кучерского места. – Господа журналисты. Поскольку наши слуги за это время уже ушли на другой конец света, боюсь, мне придется просить вас вернуть наш ковчег на земную твердь.

– Не впервой, – вздохнул Дьюер, а Фрэнки молча спешился.

Путь продолжили в том же порядке, только Дьюер пропустил доктора вперед. Фон Кларен не изъявил желания вернуться в двуколку и остался на козлах, полностью доверив вожжи ребенку, счастливому возложенной на него ответственностью. Дьюер пошел пешком рядом с Каштанком, а Янина ехала перед повозкой, уверенно управляя совсем присмиревшей белой кобылой.