Александр Ладожский - Посланник небес Страница 14

– Как это направить?

– Ну, с помощью разных подсказок, намёков, но я не знаю как, он же дух, причём считается, что он злой и коварный дух, но бывает и наоборот.

– А у нас какой? Злой или нет? Вот бы задобрить его, чтобы он намекнул, где клад найти, например.

– Я же тебе говорила, с ними нельзя играть в эти игры, потом сильно пожалеешь. Если он сочтёт нужным, он сам укажет тебе дорогу к кладу, хотя, может легко обмануть, просто так, чтобы покуражиться над тобой.

– А мы и не будем играть, если он у нас добрый дух, пусть скажет и всё, что ему стоит, ему от этого будет только лучше, если у нас станет много денег, в доме всегда будет красиво и уютно, и атмосфера будет лёгкой.

– Саша? Ну как ты не поймёшь, если ты захочешь его спросить, это значит, ты должен его вызвать. А они не любят, когда их вызывают и сильно гневаются.

– Да, дела, хотя ты тоже хитрая, Таня, как ловко ты увела меня от того разговора, который я хотел услышать.

– Уже поздно Саша, давай спать.

– Давай, но потом всё равно расскажешь, – сказал Александр и выключил ночник. Вдруг он услышал, как заскрипели половицы, как будто кто-то приближался.

– Таня, ты слышала? Как будто кто-то прошёл, – насторожился Александр.

– Да это Васька идёт, – ответила Татьяна. – Спи и ни о чём не думай, а то будешь всю ночь прислушиваться.

– Мяк, – мяукнул Васька и запрыгнул к ним в кровать. Затем прошёлся по Александру и растянувшись между их ног, замурлыкал.

– Пришёл, помощник злых духов, а я думал, что он за нас, а он оказывается, всякой нечисти помогает.

– Он и есть за нас, Саша, ты всё не правильно понял, если его зовёт домовой, он приходит к нему, но кот всегда на стороне своих хозяев.

– Ты же сама сказала, что кот помогает домовому.

– Кот – это своего рода страж между мирами: реальным миром и нереальным и, само собой, он может видеть этих духов и даже выполнять некоторые их поручения, но он никогда не навредит человеку, хотя конечно, из всех правил случаются исключения, но Васька не относится к исключению. Он сильно любит нас, что уже доказал, и ты это сам видел: он трое суток не отходил от Вадима.

– Да, надо сказать, я очень удивился. Я, конечно, знал, что коты чувствуют боль хозяина, но что бы так заботиться, как Васька, такого я ещё не видел.

– Кстати, вот ещё один нюанс: коты не считают человека своим хозяином, мы для них, скорее, как соседи, кот существо независимое ни от кого.

– Но мы же кормим его, поим, ухаживаем за ним… выходит, мы его хозяева.

– Нет, Саша, не выходит, давай уже спать.

Как обычно утром Васька залез на Александра и стал будить его. Александр посмотрел на часы: было семь часов утра.

– Ну, и что ты пришёл? Вадиму сегодня не надо в школу, он ещё слаб, после болезни, мог бы и подольше поспать, – говорил Александр коту, гладя его по голове и теребя за ушами.

– Мяк-кяк. – мяукнул Васька.

– И что это означает? Ну-ка, скажи, «вставай». – Васька потянулся и мяукнул.

– Мяк-кяк.

– Неправильно, скажи, «вставай».

– Мяк-вай, – мяукнул кот.

– Ну, вот видишь, можешь же, когда хочешь… ну пошли, попьём чай, покурим, пока мама спит.

– Я всё слышу! Василий, не смей курить, он своё здоровье не бережёт, ещё и тебя сманивает, не ходи с ним, – говорила, смеясь, Татьяна. Васька слез с Александра и перешёл на Татьяну. Он сел ей на грудь и, глядя в глаза, замяукал:

– Мяк-кяк-вяй-пяк-как.

– Чего? Нет, ну ты посмотри на него, недоволен ещё, возмущается, сидит, взял моду огрызаться. Ну, подожди, отец уедет на работу, по-другому запоёшь у меня, – смеялась Татьяна, гладя кота. – Саша, ну ты слышал, что этот паразит творит?

– Правильно он говорит, что ты вмешиваешься в наши мужские дела? Дай мужикам спокойно покурить и пообщаться.

В комнате завозился Вадим, Васька спрыгнул с их кровати и побежал к Вадиму. Из комнаты доносились смех сына и мяуканье кота.

– Ну, всё, началась «битва за Берлин». Пошли, Саша, приготовим что-нибудь на завтрак, а то сейчас прибегут, – говорила Татьяна, гладя мужа по груди.

– Ой, как приятно, – сказал Александр и закрыл глаза, затем закинул руки за голову и расслабился.

– Ох, ты неженка, расслабился, хотя тебя есть за что погладить. Ты был просто неподражаем, но надо вставать, а свои ласки я продолжу вечером, – нежно замурлыкала она, ему на ушко. Татьяна надела домашний халат и зашла в ванную. Покончив с утренним туалетом, они налили себе чай.

Александр как всегда стоял у окна и курил, а Татьяна готовила завтрак. На кухню буквально залетел Васька: он был весь взъерошенный и сразу с порога что-то затараторил. Александр засмеялся, увидев его.

– Что, Васька, намяли тебе бока? Танюша, дай ему поесть.

– Иди, ешь, Василий. Батюшки, весь на нервах, – засмеялась Татьяна.

Покончив с утренними делами, Александр и Татьяна легли на диван и включили телевизор. Вадим с котом были в своей комнате, визжали и пищали, что-то роняли. Казалось, что сейчас что-нибудь рухнет под их напором. Александр лежал рядом с Татьяной и думал: «Какое же это счастье быть в кругу своей семьи, быть рядом с любящей женой». Татьяна действительно была хорошей хозяйкой, заботливой мамой и любящей женой. Но у Александра всё-таки было не спокойно на душе, ведь его Танюша вновь начала выпивать, а под воздействием алкоголя опять проснётся её тёмная сторона. И почему она не хочет рассказать, что с ней случилось, откуда, это у неё началось? Александр повернулся к жене и нежно погладил её по бедру, медленно продвигаясь всё выше и выше. Татьяна перехватила его руку и сказала:

– Саша, ну ты что, опять захотел?

– Я всегда хочу, но меня интересует не что другое: ты обещала мне рассказать кое-что.

– Ты знаешь, Саша, об этом рассказывать нелегко, да и страшно мне.

– Страшно? А кого нам бояться, мы же в своём мире, а не в другом.

– Ну ладно, уговорил, расскажу, только ты никому не говори, и прошу тебя не смейся надо мной. Это случилось осенью, мне было, по-моему, тринадцать лет. Мы с Алёнкой пошли за грибами, у нас за деревней сразу начинаются берёзовые рощи, и мы всегда там собирали грибы. На улице было очень тепло, а в рощице пели птички, кое, где на деревьях были уже жёлтые листочки, эта красота просто зачаровывала меня. Я так увлеклась сбором грибов, что незаметно потеряла из виду сестру. Сначала я не придала этому большого значения, к тому же Алёнка прекрасно знала этот лесочек, но затем мне стало, как-то тревожно, я стала звать её, но она почему-то не откликалась. Тогда я подумала, что сейчас доберу своё ведерко, выйду на дорогу и подожду её. Я очень хорошо знала эти места, заблудится там просто невозможно. Я набрала полное ведро грибов и стала возвращаться к дороге. Вдруг подул сильный ветер, я тогда ещё удивилась, ведь в лесу не бывает ветра, мне в лицо полетела опавшая листва, которая поднималась с земли. Я села под дерево и закрыла глаза. Через некоторое время, я почувствовала, что ветер стих и всё успокоилось. Я вновь открыла глаза и встала на ноги, но я не узнавала этой местности: передо мной был совершенно не тот лес, в котором я была. Ничего не понимая, я пошла вперёд, продолжая звать Алёнку, но вокруг всё было тихо, словно я была одна в целом мире. Этот лес был каким-то мёртвым: я не слышала ни пенья птиц, ни жужжание комаров и мух, а деревья были совершенно без листвы, а сучья были похожи на какие-то уродливые лапы. Под ногами не было никакой растительности, и складывалось такое впечатление, то здесь был большой пожар, и всё живое сгорело в огне. Я подняла голову и увидела, насколько гигантские были эти деревья. Они плотно переплетались между собой сучьями и верхушками, практически не пропуская солнечный свет. Здесь всё было в каком-то полумраке. Наконец, этот странный лес стал редеть, и я вышла на его окраину и увидела перед собой кресты. Передо мной было огромное кладбище, и судя по его виду, оно было очень старое, по крайней мере, мне так показалось. Некоторые из этих крестов были высокими, выше человеческого роста, а некоторые маленькие. Я заметила, что некоторые из этих крестов, лишь немного выглядывают из под земли, складывалось такое впечатление, что они растут самостоятельно. Мне было очень страшно, но возвращаться обратно в этот жуткий лес я не хотела. Я перестала звать Алёнку, я боялась кричать. Мне казалось, что своим криком я могу разбудить ужасных монстров. Поэтому я тихо шла среди крестов, боясь смотреть по сторонам. Я подошла к одному из крестов: на нём была какая-то надпись, но прочесть я её не смогла. Это был неизвестный мне язык: здесь были нацарапаны какие-то каракули. В нашем современном мире точно нет таких букв. Я стала оглядываться по сторонам и вглядываться вдаль. Казалось, этим крестам не было конца. Я опустилась на колени и, закрыв лицо руками, заплакала от бессилия и отчаяния, как вдруг я почувствовала чьё-то присутствие. Я не знаю как, но я поняла, что я здесь не одна, это происходило как-то на уровне подсознания. Я была уверена, что ко мне приближается что-то или кто-то. Я открыла глаза и увидела светящийся шар: он тихо летел, параллельно земле, прямо над крестами. Он был небольшой, наверное, немного меньше волейбольного мяча. Он приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки. От него исходил ослепительно яркий свет, белого цвета, и от него исходило какое-то странное потрескивание, будто внутри его горел костёр. У меня стали слезится глаза от яркого света. Вдруг он поменялся и стал зелёным, как неоновая вывеска, и мне стало легче смотреть на него. У меня появилось непреодолимое желание притронуться к нему. Я протянула руку и притронулась. По моей руке побежали зелёные искры, мне не было больно, и я не испугалась, а наоборот, я почувствовала какое-то облегчение и прилив сил. Затем этот шар стал, словно, одеваться на мою руку, он заползал всё выше и выше. Я испугалась и громко завизжала, начала яростно трясти рукой, пытаясь сбросить его с себя. Вдруг, вокруг меня всё загудело и пришло в движение, кресты стали раскачиваться из стороны в сторону, у меня появилось такое ощущение, что они все смотрят на меня и пытаются приблизиться, я громко завизжала, и по-моему потеряла сознание. Когда я открыла глаза, то всё исчезло, и я увидела перед собой привычный лес. Алёнка бежала ко мне, а я сидела у большой берёзы и никак не могла придти в себя.