Стивен Кинг - Бессонница Страница 15

– Это следует понимать, что ты весь какой-то помятый, отощавший и страшный, – сказал Макговерн без обиняков. Он приподнял панаму и внимательно посмотрел на Ральфа. – По-прежнему плохо спишь?

– По-прежнему плохо сплю, – согласился Ральф.

Макговерн пару секунд помолчал, когда снова заговорил, голос у него был исполнен непоколебимой уверенности доморощенного пророка. – Виски – вот решение всех проблем, – произнес он торжественно.

– Что-что?

– Верное средство от бессонницы, Ральф. Я не имею в виду, что ты должен глушить его литрами, в этом нет необходимости. Просто смешай чайную ложку меда с небольшой порцией виски и выпей минут за пятнадцать перед сном.

– Ты думаешь, поможет? – с надеждой спросил Ральф.

– Мне помогло, а у меня тоже были серьезные проблемы со сном, когда мне исполнилось сорок. Сейчас, когда я все это вспоминаю, я прихожу к выводу, что это был кризис среднего возраста: полгода бессонницы и почти год депрессии на мою бедную лысую голову.

Хотя все книги, которые читал Ральф, как одна утверждали, что спиртное от бессонницы не помогает, что это распространенное заблуждение и что чаще всего от такого «лечения» становится только хуже, Ральф все же решил попробовать. И попробовал. Он никогда много не пил, поэтому начал с чайной ложки меда на четверть рюмки виски, но через неделю, не почувствовав улучшения, перешел на целую рюмку… а потом и на две. Однажды утром, проснувшись в четыре двадцать с больной головой и мерзким привкусом во рту, он с удивлением сообразил, что у него похмелье – впервые за последние пятнадцать лет.

– Жизнь слишком коротка для такого дерьма, – сообщил он своей пустой квартире, и это был конец великого эксперимента с виски.

Ладно, подумал Ральф, глядя в окно на дневной поток покупателей, входящих и выходящих из «Красного яблока». Ситуация такова: Макговерн говорит, что ты ужасно выглядишь, сегодня утром ты почти что падаешь под ноги Луизе Чесс и ты только что отказался от встречи со своим «старым семейным доктором». Что дальше? Просто пустишь все на самотек? Согласишься, что с тобой явно что-то не то, и пустишь все на самотек?

В этой мысли было некое восточное обаяние: судьба, карма и все такое, – но сейчас ему требовалось нечто большее, чем обаяние, для того чтобы хоть как-то выносить эти длинные утренние часы. В книгах писали, что в мире есть люди – довольно много людей, – которым вполне хватает трех-четырех часов сна. А некоторые обходились и двумя. Их, конечно, было явное меньшинство, но ведь они были. Впрочем, Ральф Робертс к их числу явно не относился.

Его вовсе не волновало, как он выглядит – время, когда он пленял красоток, давно прошло, – но его волновало, как он себя чувствует, а чувствовал он себя отвратительно: не просто плохо, а именно отвратительно. Бессонница начала влиять на все, что было у него в жизни, как запах сгоревшего масла на пятом этаже пропитывает все здание за считанные минуты. Окружающая реальность начала терять цвет и яркость и напоминала теперь унылую некачественную фотографию из газеты.

Самые простые решения – к примеру, подогреть замороженный ужин и съесть его дома или купить в «Красном яблоке» сандвич и прогуляться до зоны для пикников, чтобы покушать на свежем воздухе – стали болезненно сложными, почти невозможными. Последние две-три недели он стал замечать, что все реже и реже берет кассеты в видеопрокате у Дэйва, и совсем не потому, что там нечего взять, наоборот, выбор там очень хороший, и именно из-за того, что там слишком много всего, он и не мог решить, что он хочет: фильм из серии про Грязного Гарри, комедию с Билли Кристалом или, может быть, несколько старых серий «Стар-Трека». После очередного из таких вот неудачных походов в видеопрокат он вернулся домой, сел в свое кресло-качалку и едва не расплакался от отчаяния… и еще, надо думать, от страха.

Это странное омертвление чувств и прогрессирующая неспособность выбирать были отнюдь не единственными проблемами, возникшими из-за бессонницы; память тоже начала сдавать. С тех пор как он вышел на пенсию, у него появилась привычка: раз или два в неделю ходить в кино. До прошлого года они ходили вместе с Каролиной, но в прошлом году она была уже слишком слаба для таких походов. Ральф продолжал ходить в кино и после смерти жены. Чаще всего – один, хотя пару раз Элен Дипно составила ему компанию, когда дома был Эд, который мог присмотреть за ребенком (сам Эд почти никогда не ходил в кино, ссылаясь на то, что в кинотеатрах у него болит голова). Ральф постоянно звонил на автоответчик справочной, чтобы уточнить сеансы, и давно уже выучил номер наизусть. Однако в последнее время он обнаружил, что ему все чаще и чаще приходится заглядывать в справочник – он стал забывать, какие были последние цифры: 1317 или 1713.

– 1713, – сказал он вслух. – Я точно знаю.

Но так уж ли точно? На самом деле?

Перезвони Литчфилду. Давай, Ральф, – пора прекращать это дело, а то ты и вправду становишься старой развалиной. Сделай что-нибудь конструктивное. А если ты так уж не хочешь видеть Литчфилда, позвони другому врачу. В справочнике полно докторов – как говорится, выбирай на вкус.

Да, все правильно, но в семьдесят лет уже слегка поздновато выбирать себе нового доктора методом ненаучного тыка. А Литчфилду он перезванивать точно не будет. С Литчфилдом уже все. Как говорится, эпоха закончилась.

Ну хорошо, а что дальше, старый упрямый осел? Еще несколько верных советов от друзей и знакомых? Надеюсь, что нет, потому что такими темпами ты очень скоро себя угробишь.

Ответ пришел, как прохладный ветерок в жаркий летний день… и это было до нелепого простое решение. Все умные книжки если в чем и помогали, так только в том, чтобы понять само явление, но они не объяснили, как с ним бороться. По совету знакомых он перепробовал целую кучу всяких «народных» средств, вплоть до виски с медом, хотя в книгах было написано, что это либо совсем не поможет, либо поможет, но ненадолго. И хотя книги все-таки предлагали некоторые способы борьбы с бессонницей, Ральф попробовал только один из них, самый простой и самый очевидный: пораньше ложиться спать. Только оно не сработало; он просто ворочался с боку на бок до половины двенадцатого, а потом наконец засыпал и просыпался еще раньше, чем накануне. Но была одна вещь, которая могла бы помочь.

Во всяком случае, попробовать стоило.

Вместо того чтобы провести день в саду, Ральф пошел в библиотеку и еще раз пролистал некоторые из уже прочитанных книг. Во всех говорилось примерно одно и то же: если не получается заснуть пораньше, можно попробовать наоборот – лечь спать попозже. Ральф вернулся домой (памятуя о своем давешнем приключении, он решил не геройствовать и дождался автобуса) с какой-то призрачной надеждой. Этот способ вполне мог сработать. А если нет, у него всегда оставались Бах, Бетховен и Уильям Аккерман в качестве эстетического снотворного.