Чарльз Уильямс - Иные миры Страница 15

— А откуда мне знать, что они — там? Из Бирмингема в Лондон поезда ходят. Господи! Да им вовсе не нужен поезд. Этот треклятый камень мгновенно доставит их куда угодно. Будь проклят день, когда этот чертов Джайлс…» Он замолчал, не закончив проклятья, и заставил себя сесть. Внутренний голос требовал безотлагательных действий. В конце концов, он ведь может и ошибаться. Неизвестно, как действует камень во времени. А вдруг Хлоя что-то напутала или не правильно поняла Хаджи Ибрагима? Лорд Эргли с трудом подавил желание немедля отыскать Джайлса и пресечь любую чертовщину, происходящую там. Как это сделаешь? Не силой же…

Можно, конечно, попытаться точно выяснить, какими свойствами наделен камень. И помочь ему в этом может только Хаджи Ибрагим.

Лорд Эргли, похоже, стал центром весьма странных событий. МИД, посольство, Джайлс, Реджинальд — все вращается вокруг Верховного судьи. Может быть, он даже сумеет найти управу на Джайлса, хотя Джайлс — крепкий орешек, еще неизвестно, кто с кем справится. А если, не дай бог, победит Тамалти, все может рухнуть. Значит, надо связываться с посольством.

Уже через несколько минут Верховный судья говорил по телефону с Хаджи Ибрагимом.

— Это — лорд Эргли, — представился он. — Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Я сейчас же приеду, — последовал незамедлительный ответ. — Вы хотите помочь нам?

— Я хочу поговорить с вами, — сказал Верховный судья. — Вы можете приехать прямо сейчас? Прекрасно. Я. вас жду.

Хаджи действительно приехал очень быстро, но лорду Эргли потребовалось существенно больше нескольких минут, чтобы добраться до вопросов, так взволновавших его: что такое камень и что он может?

— Я имею в виду, что он представляет из себя? — пытался объяснить судья. — Мисс Барнет рассказала мне его историю, но что он такое? Какой-нибудь неизвестный минерал?

— Я думаю, это — частица Праматерии, — спокойно ответил Хаджи, — той самой, из которой возник весь духовный мир.

— Но ведь сам камень вполне материален, — удивился лорд Эргли. — При чем тут духовный мир?

— Он материя для материи, — ответил старик, — но может быть и сознанием для сознания, и душой — для души.

Именно поэтому он исполняет просьбы вашего сердца. Но желать вы должны искренне и честно.

— Я хотел спросить вас о времени, — после минутного колебания заговорил лорд Эргли. — камень действительно способен перемещать человека из одного времени в другое?

— Несомненно, — кивнул Хаджи. — Только имейте в виду: сотни поколений Хранителей не требовали от него ничего подобного. Он хранился в строгой изоляции, и теперь, когда покой его нарушен, я опасаюсь за судьбы мира. Думаю, от сэра Джайлса Тамалти не стоит ожидать особого почтения или надеяться на его совесть.

— Я этого и не жду, — мрачно согласился лорд Эргли. — Он говорил вам, что собирается делить камень?

— Он угрожал нам немыслимым святотатством, — опустив голову, ответил Хаджи. — Он поклялся делить Неделимое, если это понадобится для его «научных целей».

— И все-таки — о времени, — вернулся лорд Эргли к беспокоившей его теме.

Однако ответ его не удовлетворил.

— Я же говорю вам, — печально улыбнулся Хаджи, — с тех пор, как пятьсот лет назад шах Исмаил возложил руки на камень, его граней никто не касался. Шах Исмаил исчез, плохо исчез. Откуда мне знать, что позволяет, а что не позволяет делать с собой эта святая вещь? Лучше верните нам ваш камень, и давайте вместе искать другой.

— Другие, — озабоченно поправил его лорд Эргли. — Дело зашло дальше, «чем вы думаете. А у Джайлса камень и вовсе нелегко будет получить.

— Может быть, ваше правительство… — осторожно начал Хаджи.

— Нет, — ответил лорд Эргли. — Честно говоря, я сильно сомневаюсь, чтобы правительство хоть пальцем шевельнуло.

Во всяком случае, этого не будет, пока они не поймут всю важность камня. А когда поймут, вряд ли захотят возвращать его.

— Али Хан поднимет всю пустыню. Египет и Аравия, Африка и Сирия, Ирак и Иран, Индия…

— Можно представить, — мрачно кивнул лорд Эргли. — Но так он камень не вернет. А если вспыхнет война — тем более. Да и кому будет лучше, если мусульманский мир начнет войну? Другие правительства захотят узнать, из-за чего она началась… Нет, Хаджи, я бы не стал впутывать в это дело правительство. Не надо им знать, что может камень.

— Я тоже так думаю, — ответил Хаджи. — Мне важно было услышать ваше мнение. Я говорил Али Хану, что силой камень не вернуть.

— Меня беспокоит, — проговорил лорд Эргли, — чем сейчас занят Джайлс. Я очень хотел бы остановить его дьявольские игры.

— Вы можете спросить камень.

— Что?!

— Попросите камень осветить ваше сознание, — объяснил Хаджи, — и показать вам, что делает ваш родич. Рукописи утверждают, что камню одинаково подвластны и мир действий, и мир мыслей. Но будьте осторожны. Ваше сознание может оказаться захваченным в плен сознанием сэра Джайлса, и вы никогда не сможете снова стать самим собой.

— Но если камень может все это, почему бы ему самому опять не стать единым и не вернуться к прежним хозяевам? — задал вопрос лорд Эргли.

— Камень ничего не станет делать для себя, — ответил Хаджи. — Он не будет ни разделяться, ни воссоединяться. У копии нег власти над оригиналом, как, впрочем, и у оригинала над копией. Если только они не подчиняются одному и тому же человеку. Разве что… — старик замолчал.

— Разве — что?

— Разве что кто-нибудь пожелает вернуться в лоно Непостижимого вместе с камнем, — тихо произнес Хаджи. — Но кто же осмелится на такое? А даже если и найдется такой человек, то риск все равно очень велик. Ведь он может не справиться, и тогда неизбежно погибнет, а камень останется в том мире, где смерть подстережет человека. Камень станет неразделим с этим человеком, и пойдет не дальше, чем человек. И только если человек достигнет Предела… нет, не знаю, это уж очень жутко.

— Но разве никто из Дома Хранителей не рискнет собой ради того, чтобы вырвать камень из рук врагов?

— Я спрашивал их, — печально промолвил Хаджи. — Но все мы знаем одновременно и слишком много, и слишком мало. Мы знаем, что недостойны, и не знаем воли камня. Али Хан рвется освободить камень ради веры, я — ради чести моего Дома, а мои братья в Персии — во славу мусульманского мира, но никто из нас не осмелится положить все это к ногам Непостижимого.

Лорд Эргли молчал. Он понимал, о чем говорил Хаджи, но не находил в себе отклика на эти слова. Подобные рассуждения давно перестали занимать Верховного судью, и только изредка в нем вспыхивала на краткий миг надежда: а не является ли сама природа закона частью природы Бога? Но даже если так оно и было, то было в тварном мире, а отнюдь не в Непостижимом. Поэтому через пару минут лорд Эргли снова вернулся к тому, что беспокоило его сейчас больше всего.