Евгений Кусков - Во тьме Страница 17

— Насколько я знаю твой характер, мне действительно придётся это делать.

— Когда ты вернёшься? — спросила Элизабет.

— К полуночи — точно.

Женщина никак не прокомментировала его ответ и вновь направила взор на экран телевизора.

— Ну, я потопал, — одевшись, сказал Сандерс и направился к выходу. — Изнутри на все «засовы» не запирайтесь — когда я вернусь, то вы, возможно, будете спать, поэтому я лучше воспользуюсь ключом, чем буду трезвонить.

— Ладно, — махнула рукой на прощание Джессика.

Марк вышел из своей квартиры и уже через пятнадцать минут остановил «Каприс» возле мастерской Рэя.

Глава 24

Джессика глубоко зевнула. Происходящее на экране действо порядком надоело. К тому же, Элизабет то и дело переключала каналы, не задерживаясь ни на одном больше, чем на минуту. Девушка взглянула на часы на дисплее видеомагнитофона — 10:04 p.m.

— Пожалуй, я лягу спать, — сказала она скорее самой себе, чем молчаливой соседке. Как и следовало ожидать, та не отреагировала, в который раз сменив программу.

Джессика быстро и аккуратно застелила диван. Поскольку она чуть ранее почистила зубы и переоделась в красивый шёлковый халат, сейчас ей осталось лишь нырнуть в собственноручно возведённую постель и укрыться лёгким покрывалом.

Некоторое время девушка ещё смотрела на мельтешение картинок на экране, а потом сон сморил её.

— Рэй, ты что, поставил во «Фьюри» обычный «кассетник»? — удивлённо спросил Марк.

— Конечно. Терпеть не могу все эти диски. И потом — как-то не стильно ставить в столь раритетный автомобиль всякое современное дерьмо.

— Можно подумать, в пятидесятых годах были магнитолы!

— Не было, — последовал невозмутимый ответ, начисто отбивший дальнейшее желание спорить.

Рэй поставил одну из кассет, и зазвучала «Vampires» в исполнении «Radiorama».

Сандерс немного слукавил, когда говорил, что собирается возиться со своим приятелем с его новым приобретением. Даже такой фанатик, как Дженсон иногда уставал от возни со старым «железом». Поэтому следующие два часа они провели в обветшавшем салоне «Плимута», беседуя на самые разнообразные темы и попивая пиво (Рэй) и колу (Марк). Неудивительно, что они и не заметили, как приблизилась полночь.

В квартире Марка стояла тишина. Элизабет убавила звук телевизора до минимума, абсолютно незаинтересованным взглядом взирая на экран. Она вполне могла бы уже отправиться спать, однако терпеливо ждала Сандерса, так как не хотела идти в спальню одна.

Часы показывали 11:51 p.m.

Она вздохнула и переключила канал («Должно быть, батарейки скоро сядут»).

— Элизабет! — возник в её голове до боли знакомый голос.

Женщина замерла. Сердце, казалось, остановилось от ужаса.

— Пора, Элизабет!

«Господи, что же делать? — лихорадочно размышляла она. — Броситься в ванную и запереться там? Выбежать из квартиры и попросить помощи у соседей? Или выбраться на улицу и устремиться, куда глаза глядят? Одно ясно — оставаться на месте нельзя…»

— Не нужно никуда бежать, Элизабет.

«Боже, а как быть с Джессикой? Я не могу бросить её здесь!»

Однако она в панике уже начала вставать, когда в голове грянуло:

— СЕСТЬ!

Женщина оторопело опустилась обратно в кресло.

— Ты не сможешь убежать. Ни от нас, ни от самой себя, — медленно, но жёстко твердил голос. — Ты знаешь, что должна делать. Так делай!

Рефлекторно Элизабет посмотрела на мирно спящую Джессику.

— Да, вот именно! — обрадовался голос.

«Нет, я не могу! — отчаянно и совершенно растерянно подумала женщина. — Я не буду ничего делать. Ни за что!»

— А ты уверена? — загадочный тон этой фразы очень не понравился Элизабет, как будто невидимый собеседник знал о ней всё. Даже больше, чем она сама.

«Разумеется, я…» — начала она, но мысль эта осеклась.

Неожиданно она почувствовала нарастающее возбуждение, в котором одновременно присутствовало и сексуальное желание, и… голод — совсем не похожий на желание принять пищу.

— Вот так-то лучше, — довольно произнёс голос.

«Что со мной?» — женщина схватилась за голову, крепко сжав её, но ничего этим не добилась. Возбуждение росло столь стремительно, что она уже не могла полностью контролировать своё тело. С каждой секундой её личность растворялась в громадном океане неведомой влекущей страсти.

— Действуй самостоятельно, Элизабет. Ты сама знаешь, как.

— Нет… — простонала она вслух.

— ПОСМОТРИ НА НЕЁ! ПОСМОТРИ НА ЭТУ СУЧКУ! — не терпящим даже возможности возражения тоном сказал голос.

Женщина не смогла ему противиться.

— Видишь, какая она аппетитная, молодая, свежая, чистая. Ты не имеешь права упускать эту возможность!

Последней фразы уже не требовалось. Издав последний сдавленный стон, Элизабет Райдер сдалась на милость победителей.

Она медленно, покачиваясь, встала с кресла, ни на секунду не упуская жертву из поля зрения. От былой слабости и боли не осталось и следа — наоборот, она чувствовала невероятную силу, осознавая, что может ВСЁ.

Женщина покрылась горячим скользким потом, её грудь тяжело вздымалась и опадала, все чувства и инстинкты обострились, как у хищника, вышедшего на охоту.

Дрожащими от вожделения пальцами она сначала отклеила более ненужные пластыри, прикрывавшие ранки, а затем расстегнула пуговицы на своём халате. Несмотря на то, что к Марку приехала сестра, Элизабет не сочла нужным поддевать что-либо, поэтому едва одежда соскользнула с неё и плавно опустилась на ковёр у кресла, она осталась в одном исподнем. Не теряя времени, она приблизилась к девушке, встав рядом с ней.

Ничего не подозревающая Джессика мирно спала на диване. Должно быть, ей снилось что-то приятное, поскольку она немного улыбалась во сне самыми кончиками губ. Вид у неё был поистине ангельский — несомненно, очень аппетитный.

Немного наклонившись, Элизабет протянула руку и взялась за край лёгкого покрывала, покоящегося на девушке. Взмах — и оно оказалось на полу. Джессика недовольно пошевелилась, пытаясь найти утерянную вещь. Когда ей это не удалось, она лишь чуть глубже вздохнула и продолжила спать.

Элизабет буквально пожирала глазами свою жертву.

Джессика, в отличие от неё, помимо халата имела на себе лёгкие трусики, однако бюстгальтер по вполне резонным причинам никогда не надевала, будучи в домашней обстановке, и её грудь немного проглядывала сквозь небольшую расщелину между пуговицами.

Женщина присела на край дивана и склонилась над безмятежно спящей девушкой, запах духов которой прибавил масла в огонь. Властным движением Элизабет перевернула Джессику с боку на спину. Та никак не отреагировала на вторжение.

Теперь пришёл черёд пуговиц на её халатике. Женщина расстёгивала их медленно, смакуя каждое движение, однако ей стоило немалых усилий сдерживать себя от более решительных действий. Впрочем, не прошло и минуты, как все преграды были устранены, и она смогла избавить великолепное тело от абсолютно ненужного заслона.

Элизабет с превеликим трудом отвела взгляд от очень соблазнительной груди, переместив его на лицо. Затем наклонилась к девушке, дотронувшись до её губ своими, но самыми кончиками — так, что прикосновение практически не ощущалось. Руки, соответственно, оказались на волнующих полушариях, немного сдавливая их. Однако и это не пробудило Джессику.

Их губы соединились, теперь уже по-настоящему. Жаждущий язык Элизабет беспрепятственно проник в рот девушки.

Некоторое время ничего не менялось.

Затем глаза Джессики резко открылись. Сонное безразличие быстро сменилось удивлением, смешанным с возмущением и страхом — причём последний преобладал над всеми остальными чувствами. Её ладони упёрлись в плечи лежащей на ней женщины, пытаясь оттолкнуть, но никакого эффекта это не дало. Элизабет не сдвинулась ни на дюйм, продолжая «пожирать» жертву поцелуем. Тогда девушка начала извиваться всем телом, абсолютно ничего не понимая и желая только одного — прекратить это. Язык в её рту невозмутимо исследовал все самые укромные уголки.

К своему ужасу она поняла, что не может высвободиться.

Элизабет чувствовала свою полную власть над волей и сознанием Джессики, однако до сих пор пользовалась только первой. Теперь пришло время и для второго. Не прерывая поцелуя, она повернула голову так, чтобы видеть глаза девушки. В них она прочитала всё что угодно, кроме страсти.

«Нет, так не пойдёт».

Для Элизабет разум жертвы был максимально открыт, и она могла сделать с ним всё, что только заблагорассудится. Это для неё было не труднее, чем скомкать снежок из податливого бесформенного снега.

Ладони Джессики по-прежнему упирались в её плечи, но для этого прилагались уже меньшие усилия. Не прошло и полуминуты, как всё её тело обмякло, сдавшись, а руки перестали оказывать сопротивление, нежно и страстно обняв женщину. Сама девушка, хотя и понимала какой-то небольшой частичкой разума, что поступает неправильно, совершенно не хотела и не собиралась этому противиться. Наоборот, она жаждала продолжения, жаждала познания новых чувств, которые обещал властный взгляд Элизабет. Желание переполняло её, вызывая очень сильную, но такую приятную ломоту в теле. Её словно парализовало, ей было очень жарко, неожиданно тяжёлое тело женщины, покоящейся на ней, мешало дышать — и всё это её нисколько не пугало, а заводило ещё сильнее, потому что подчёркивало всепоглощающую покорность.