Дмитрий Суслин - Дом на окраине Страница 17

– Вставай, соня! – кричала Аня, закрываясь от разъяренной сестренки подушкой. – Царство божье проспишь!

– Я тебя! Я тебя! – Маша яростно колотила по Аниной подушке. – Я тебе тоже так сделаю.

Затем силы у нее кончились, и девочка обессилено свалилась на диван.

– Классно я тебя? – довольно спросила Аня, кладя обратно свою подушку.

– Я тебе тоже так сделаю! – весело ответила Маша.

– Сделаешь, – согласилась Аня и нежно поцеловала сестру в щеку, – если проснешься первая.

– Завтра же сделаю, – пообещала Маша и тоже обняла Аню.

Они валялись на диване и обсуждали, что будут делать сегодня. Решили уговорить родителей пойти в лес, затем после обеда в сад, а под вечер на реку.

Но тут пришла мама и с громким стуком поставила на пол ведро с водой.

– Проснулись? – радостно спросила она.

– Проснулись. Давно уже.

– А чего же не идете умываться?

– А мы решили пойти сегодня в лес. С вами, разумеется. А вечером на реку.

Мама улыбнулась:

– Думаю, что после леса на реку сил у вас уже не останется.

– Останется, еще как останется!

– Ну ладно, идите умываться.

Девочки выскочили из под одеяла, и поеживаясь от утренней прохлады, прямо в трусиках и майках побежали на улицу. Там они весело умылись, при чем, Маша плеснула на Аню водой, та заявила, что она сделала это нарочно и тоже плеснула.

– Я же не так много! – возмутилась Маша и плеснула на Аню снова.

– Ах так! – Аня не осталась в долгу.

В общем, они облили себя с головы до ног, чуть не лопнули при этом от смеха и когда вернулись в дом, мама чуть не упала в обморок, обругала дочерей неслухами и заставила переодеться.

В общем, день начался очень весело.

Таким же веселым оказался и завтрак.

– Ну и чудный мне сегодня сон приснился, – заявил папа, намазывая маслом кусок батона.

Девочки сразу навострили уши:

– Расскажи!

– Очень чудный сон, – повторил папа. – Никогда ничего подобного не видел.

– Ну, папа, не томи!

– Да что-то я его не особенно и помню.

– А ты вспомни! – потребовала Маша. – Закрой глаза, я всегда так делаю, когда хочу вспомнить то, что забыла и вспоминаю.

– Попробую, – согласился папа и послушно закрыл глаза. Поднес ко рту бутерброд, откусил его и задумчиво стал жевать. Жевал долго, потом проглотил прожеванное и откусил снова. Опять стал жевать. Казалось, что он полностью увлекся этим делом и уже ни о чем другом и не думает. Так он съел почти весь бутерброд.

Тут терпение у дочерей лопнуло и они закричали:

– Ну что вспомнил?

Папа вздрогнул:

– А, что? Ах, это вы? Чего я должен был вспомнить.

– Ну, свой сон!

– Ах, сон! – протянул папа и покачал головой. – Нет, не вспомнил.

И весело рассмеялся. Девочки поняли, что он так шутит над ними, и бросились на отца, схватили его и стали тормошить и дергать.

– Ах, ты такой-рассякой! А ну-ка сейчас же рассказывай нам свой сон!

– И правда, чего детей дразнишь, – вступилась за дочерей мама. – Рассказывай, если начал.

– Ладно! Ладно! – папа замахал руками. – Расскажу. Только отстаньте от меня.

Девочки с неохотой отстали от отца, вернулись на свои места и приготовились слушать.

– Значит так, – начал папа, – сниться мне, что вдруг я проснулся. Вокруг темнота, не видно ни души. Вообще ничего не видно. Главное, даже кнопка красная на телевизоре не горит. Очень я этому удивился. Что это такое, думаю. Неужели электричество отключилось, или телевизор сломался, или еще того хуже, кто-то в дом пролез и его утащил. Спрыгнул я на пол, подошел к столу, на ощупь главное, ведь не видно же ничего, а телевизора то и нет. Как не бывало. У меня сердце так в пятки и ушло. Ну, думаю, точно воры залезли. Но дальше еще смешнее. Вернулся я к кровати, и вдруг смотрю, а матери на ней нет. Куда подевалась, думаю? Подхожу к дивану, а вас там тоже нет.

Девочки слушали отца с открытыми ртами и расширенными от страха глазами. Даже мама и та замерла за столом. Карпухин главный, довольный таким вниманием продолжал:

– Тут мне совсем плохо стало. Стал я по дому метаться, как раненый зверь. Чуть не плачу. А что вы хотите, семью ведь потерял. Хоть и сон, а только прямо, как наяву. Выскочил я на улицу, смотрю и жигуля нашего тоже нет. Тут я немного успокоился. Понял, что не выдержали вы деревенской жизни и в город убежали. Очень я на вас за это обиделся. Брожу одинокий вдоль забора, и вдруг подходит ко мне старуха, страшная такая, ну точно Баба Яга. Зубами щелкает, рычит и прыгает. На меня значит, чтобы верхом усесться. Я ее с себя сбрасываю, а она снова прыгает. Я от нее, она за мной, ловкая, словно кошка, сильная. Я на нее кричу, гражданка, мол, что вы такое вытворяете, а она смеется, глазами сверкает и снова прыгает. Я значит убегаю. И страшно мне, просто жуть. Ночь ведь кругом. Луна светит. Очень все натурально. И вдруг я понял – старуха то меня к реке гонит, чтобы утопить в ней. Вот тут я и разозлился. Ах, ты дрянь такая! Сам на нее кинулся с кулаками и проснулся. Смотрю, дома лежу, рядом с родимой женой. Рядом на диване дочки сопят, телевизор на столе красной кнопкой мерцает. Только я час потом уснуть не мог. Так в душе жутко было. А ведь это, все ваши вчерашние байки, девчата. Про ведьму то.

Этими словами папа закончил рассказывать свой сон.

– Кошмар какой! – воскликнула мама. – Неужели такое может присниться?

– Приснилось, – ответил папа. – Да так, как будто все на самом деле было. У меня даже от воспоминаний об этом сне мурашки по коже бегут.

Аня и Маша молчали, только продолжали смотреть на отца большими от удивления глазами.

– Что притихли? – спросил их папа. – Испугались? Ну и напрасно. Это же сон! А во сне чего только может не привидиться. Если на все внимания обращать, то и жить не захочется.

– Папа, а ты веришь снам? – неожиданно спросила Аня.

– Нет.

– Совсем-совсем?

– Совсем не верю.

– А ты, мама?

– Что?

– Я спрашиваю, ты тоже не веришь снам?

Мама на мгновение задумалась.

– Вообще-то, смотря каким.

– Как это понять, смотря каким?

– Ну, разные сны бывают. Некоторые сбываются.

– Это какие же? – заинтересовались девочки.

– Ну, например, к болезням снится сырое мясо, или собака к встрече другу.

– А если снится свинья? – вдруг выпалила Аня.

– Свинья, это хорошо, это к богатству, – ответила мама.

– А если это черная свинья?

– Какая разница? – удивилась мама. – Свинья, она и есть свинья. А почему ты спрашиваешь?

– Да так, просто мне стало вдруг интересно.