Джон Пассарелла - Ночной кошмар Страница 17

К следующему блоку зданий прилагался въезд на две полосы, а выхода на улицу не было. Расставленные через определенные промежутки знаки налагали ограничения на транспорт. Пешеходам отводились лишь узкие поросшие травой полоски между комплексами строений. Планировка, таким образом, не позволяла проезд или проход, если только не было важного дела или медицинского назначения. По вечерам здесь каждый час курсировала патрульная машина, распугивая праздно шатающихся подростков и возможных вандалов.

За час может уйма всего произойти.

Даффорд так сосредоточился на том, чтобы держать темп, что прошло несколько мгновений, прежде чем он заметил тонкую дымку, которая клубилась и вихрилась вокруг его кроссовок. Чересчур отвлекшись на необычное явление, он не услышал мягкого быстрого топотания сзади, пока не стало слишком поздно. Волосы на затылке стали дыбом, и появилось ощущение, что кто-то собирается на него напрыгнуть.

Даффорд опасался, что на него могут напасть во время пробежки, особенно если учесть, что в последнее время он оставлял дома бумажник и полагался на «тревожный» браслет, который носил на случай чрезвычайного происшествия. Если грабитель нарвется на жертву без единой монетки, он, скорее всего, сильно разозлится. По этой причине Даффорд тоже избегал безлюдных мест. Но с таким противником он не чаял столкнуться даже в своих самых диких ожиданиях.

Резко развернувшись и выставив предплечье, чтобы защититься от ожидаемого удара, Даффорд в ужасе воззрился на нависшую над ним монструозную фигуру: тело размером с минивэн, каждая из восьми полосатых ног толщиной с пожарный шланг. Какая-то часть мозга (Даффорд все же был учителем естествознания) опознала в монстре мексиканского красноногого тарантула, хотя другая часть возразила, что тот бы не выжил с такими размерами: просто бы рухнул под собственным весом. Но каким-то образом тварь была живой и преследовала его. Ну а самая примитивная часть мозга дала сигнал бежать со всех ног. К несчастью, он вымотался еще до того, как возникла угроза. Сердце дико колотилось, в боку кололо, а ноги казались бесполезными деревяшками, присобаченными к бедрам. Никогда Даффорд не чувствовал свои недалекие шестьдесят лет так отчетливо. Он повернулся и метнулся вправо, едва избежав взмаха волосатой передней ноги. Но выдвижной коготь порвал промокшую от пота футболку и заставил его споткнуться. Схватившись за круглую бетонную опору одного из фонарей, Даффорд немедленно юркнул за нее, создав препятствие между собой и гигантским пауком. Свою ошибку он осознал сразу же. Тарантулу даже двигаться не пришлось: его ноги оказались достаточно длинными, чтобы достать до человека за столбом с обеих сторон.

***

Люси Куинн сидела на кресле-лежаке, закинув ноги на перила и отзеркаливая расслабленную позу Тони Лакоста. Тяжесть долгого вечера нашептывала ей подниматься и идти домой, но вялость удерживала на месте. Родители Тони давным-давно вернулись с работы и пригласили ее на ужин, в котором смешали все, что осталось в холодильнике. Потом они удалились в гостиную смотреть телевизор, а Тони и Люси, вооружившись банками «Колы» вернулись на прежнее место. Судя по взгляду, который Тони бросил на «Колу», когда Люси доставала ее из холодильника, он хотел, чтобы вместо газировки было пиво.

Люси не думала, что родители Тони возражают против ее присутствия, хотя они никогда не считали, что она хорошо влияет на их сына. Надо думать, они рассудили, что у Тони меньше шансов вляпаться в неприятности, если он не отходит далеко от дома. После того, что случилось со Стивом, они были малость в шоке от случайных происшествий со смертельным исходом. Ясное дело, Тони и Люси вместе со Стивом были замешаны в аварии, стоившей жизни Тедди, так что им было кого винить. Неудивительно, если учесть безалаберность подростков и нетрезвое вождение. Но Стива сбил незнакомец, внезапно, как гром с ясного неба, как молния, которая может ударить в любого. Как можно объяснить себе такое, примириться с этим?

Люси отхлебнула глоток и встряхнула банку – осталось немного.

– Так ты разговаривал с предками Стива?

– Недавно, – отозвался Тони. – Они в полном раздрае. Странное дело, но мне казалось, что надо попросить прощения.

Его лицо в бледном свете фонарей казалось почти янтарным, выражение в глазах было отсутствующее.

– Ты чувствуешь себя виноватым, – сказала – не спросила – Люси.

– Ага. А ты нет?

– Это называется «вина выжившего».

– Либо он, либо мы, да?

– Точно.

Допивая газировку, Тони наклонил банку:

– Может, нам надо было оставаться вместе?

После долгого молчания девушка проговорила:

– Может быть, – неохотно спустила ноги на дощатый пол и поднялась с низкого кресла. – В общем… мне пора.

– Подвезти?

– Нет, не надо. Голову проветрю. Пойдешь в дом?

– Через пару минут.

– Увидимся, – она медленно преодолела три ступени, будто последние часы наливалась спиртным, а не газировкой.

Когда, дойдя до конца подъездной дороги, она оглянулась, Тони помахал:

– До скорого, Люси!

Через несколько кварталов груз печали, который наваливался на Люси рядом с Тони, ослаб. Тони не виноват. Та же грусть одолевала и при Стиве, хотя когда они были втроем, было не так плохо. Теперь же отсутствие Стива напоминало о смерти Тедди, хотя лишнего напоминания не требовалось. И хотя такие мысли всегда погружали Люси в меланхолию, она лелеяла их: они помогали думать о Тедди.

Тонкая белая дымка ползла через улицу, стелилась по асфальту, растекалась над пешеходной дорожкой, как живая вуаль. Люси обняла себя, защищаясь от ночной прохлады, растерла кожу и поняла, что скучает по руке Тедди, обнимающей ее за плечи. Она с удивлением осознала, что пытается жить прошлым, пытается вернуть дни того, прошлого года, еще перед аварией. А между тем, прошлое ушло навсегда. Ее город и ее соседи чувствовали то же, они построили мемориал, чтобы помочь себе помнить о прошлом, хотя их прошлое не успело уплыть так далеко. Каждый день они носили к мемориалу цветы и игрушки и не спешили оставить свое прошлое так же, как Люси – свое. Но на место пожара цветы возлагали немногие: закопченные кирпичи покореженного здания, обнесенного шаткой колючей проволокой, служили людям слишком жестоким напоминанием о том, что они потеряли, чего их так грубо лишили. Придется решить, сколько еще цепляться за память о тех днях, когда Тедди был частью ее жизни. Придет ли день, когда она станет ждать будущего с большим энтузиазмом, чем тосковать о прошлом?

Впереди взревел двигатель. В тот же момент вспыхнули фары, ослепив Люси. Она подняла руку, заслоняя глаза. Машина, темной приземистой массой клокочущая за завесой света, не двигалась. Интересно, сколько времени водитель просидел вот так? Повезло, что в него еще никто не въехал: дорога не была оживленной, но автомобили ездили регулярно.