Джон Пассарелла - Ночной кошмар Страница 18

Впереди взревел двигатель. В тот же момент вспыхнули фары, ослепив Люси. Она подняла руку, заслоняя глаза. Машина, темной приземистой массой клокочущая за завесой света, не двигалась. Интересно, сколько времени водитель просидел вот так? Повезло, что в него еще никто не въехал: дорога не была оживленной, но автомобили ездили регулярно.

Двигатель снова взревел, и машина рванула вперед.

– Осел, – прошептала Люси.

Как будто услышав ее нелестное замечание, водитель бросил машину через улицу к Люси, вдоль бордюра, а потом… выехал на тротуар! Пока машина неслась прямо на нее, девушка с ужасом сообразила: «Он пытается меня переехать!»

ГЛАВА 8

Если бы не фонарный столб между Харви Даффордом и гигантским тарантулом, тварь скогтила бы его – расстояние позволяло. Любое движение вправо-влево – и паук подмял бы его под себя в мгновение ока. Тарантул тем временем вытянул передние ноги по обе стороны столба, поймав Даффорда между ними. Мгновение Харви таращился на морду размером с коробку из-под торта с двумя рядами черных глаз-бусинок. Обычно тарантулы охотятся, больше ориентируясь по вибрации и звуку, нежели доверяя сравнительно слабому зрению, но все равно глаза эти были чужеродные и пугающие. Даффорду представилось, что паук видит достаточно хорошо, чтобы определить, что перед ним еда.

Внезапно паук высоко задрал передние ноги и угрожающе приподнял головогрудь. Его покрытые ворсинками ногощупальца, которые, помимо помощи в ориентировании, служили так же для захвата пищи, покачивались, словно недоразвитые лапы, перед лицом Даффорда, совсем близко. Ротовые придатки разошлись, клычки на их концах опустились, но пока слишком далеко, чтобы впрыснуть яд. Яд обычных тарантулов не смертелен для человека, но паук такого размера должен вырабатывать соответствующее количество яда. Даффорд рассудил, что ему придется не лучше, чем мыши-полевке. И если монстр схватит его, то покроет едкими пищеварительными соками, подождет, пока плоть разжижится, и всосет в рот, словно через соломинку.

Даффорд едва успел перевести дыхание, когда паук снова упал на все восемь ног и начал обходить столб. Он попятился, а потом развернулся и припустил со всех ног, пытаясь по пути найти что-нибудь для обороны или проход между домами. Так он заметил стоящий перед офисом ортодонта синий, тронутый ржавчиной «Форд». Повязанная на дверь белая тряпица указывала, что машина не на ходу и ждет эвакуатора или, возможно, водителя с бензином или запчастями. Харви отчаянно дернул пассажирскую дверцу. К несчастью, она оказалась заперта. Он перебежал на другую сторону и попытался открыть дверь со стороны водителя – тоже заперто. Нырнув за кузов, Даффорд прислушался, удивляясь, как тихо двигается тарантул, несмотря на гигантские размеры. Опустившись на четвереньки, он заглянул под машину, пытаясь отследить движения паука. За машиной двигались толстые мохнатые ноги, но их было слишком мало. Слишком мало ног упиралось в землю, в то время как остальные молниеносно взметнулись вверх. Грузовик скрипнул изношенными амортизаторами, и на убежище Даффорда упала большая тень. Он запоздало перевернулся на спину и взглянул наверх: над его головой нависли ногощупальца, клыки полосовали воздух и с них капал яд, пока тварь пыталась выудить Даффорда из его укрытия.

Когда сначала одна нога, а затем и вторая опустились около «Форда» со стороны водителя, Даффорд закатился под автомобиль. Когда паук обратил внимание на эту сторону, Даффорд перекатился дважды и выкатился с пассажирской стороны. Вскочив на усталые ноги, он помчался в том направлении, откуда прибежал. За его спиной амортизаторы машины застонали под весом чудовищного паука. Даффорд попытался выкинуть этот звук из головы и сосредоточиться на том, чтобы выбраться ко всем чертям отсюда. Его почти складывало пополам от напряжения, собственное дыхание грохотало в ушах, шаги выходили неровными, зато он почти выбрался на открытое пространство. Если получится выбраться на Белл-стрит, можно поймать машину, а еще лучше полицейское авто. Можно найти не закрывшийся еще магазин или ночной клуб или бар и спрятаться там. Паук слишком велик, чтобы втиснуться в дверь, но не настолько, чтобы пробить стену. По крайней мере, Даффорд на это надеялся. Если сила твари соответствует ее размерам…

Даффорд оглянулся через плечо и чуть не заорал от ужаса.

Тарантул подобрался так близко, что Даффорд мог различить отдельные волоски на покачивающихся ногощупальцах. Передние ноги двигались так быстро, что картинка размывалась, и кончики их топотали буквально в паре метров позади. И расстояние это продолжало сокращаться. Впереди он уже видел Белл-стрит. По дороге промчался белый грузовой автофургон, и Даффорд не успел даже руку вскинуть, чтобы привлечь внимание водителя. Но эта мимолетная встреча дала ему надежду на успешный исход…

Он споткнулся: подошва правого кроссовка прилипла к асфальту, будто он наступил в глубокую грязь. Он вытащил ногу, но кроссовок спал. Потом увяз и левый кроссовок. Потянув ногу, он потерял и второй кроссовок, а правая нога тем временем погрузилась глубже. Непостижимым образом он проваливался в ставший мягким и зыбким асфальт – сначала по колено, потом почти по пояс, а потом асфальт снова затвердел, и Даффорд оказался в ловушке. Он молотил кулаками по твердому, пока не разбил их в кровь, извивался и стонал, а потом увидел, что тарантул нависает над ним, угрожающе приподняв передние ноги, и медленно опускающаяся головогрудь напомнила крышку гроба. На какой-то миг он понадеялся – взмолился – что тарантул потеряет к нему интерес и уберется. С момент все было тихо, и в этой тишине по Белл-стрит проехала еще одна машина, а потом послышалось зловещее шуршание ногощупалец. Даффорд набрал в грудь воздуху и заорал:

– На помощь!

Мелькнули ротовые придатки, и полые клыки вонзились Даффорду в спину, словно пара разделочных ножей. Обжигающая боль пронзила тело. Даффорд забился в судорогах – то ли от шока, то ли от боли, то ли от действия яда. Ногощупальца обхватили его, царапая кожу жесткими ворсинками, и попытались подтащить к зубам, но его тело увязло слишком крепко.

Тогда тарантул придавил его и начал елозить по коже ротовыми придатками. Липкая жидкость обволокла шею и спину в тех местах, где была разорвана футболка. Она впиталась в раны, в проколы от клыков и жглась похуже спирта. Как будто его облили бензином и подожгли. Плоть зашипела и пошла пузырями, нервы горели, словно в огне, под веками полыхнуло непереносимо ярким белым от резкой боли. Тарантул снова навалился на Даффорда – он уже ел. В ушах звучало громкое хлюпанье: это паук втягивал в рот-соломинку его разжиженную плоть. Потом ротовые придатки прижались к лицу и горлу. Его сжавшуюся вселенную окатило еще одной волной ослепительной боли. Он попытался закричать, но левой щеки уже не было, а на ее месте в зияющей дыре обнажились зубы, так что из горящего горла вырвалось только перепуганное шипение. Спустя несколько мгновений растворилось левое веко, из-под него вытекло потемневшее глазное яблоко. Когда к Даффорду снова потянулись ротовые придатки, он вскинул руки, силясь оттолкнуть их, но в итоге руки тоже оказались в липких пищеварительных соках. Оставшимся глазом он видел, как с пальцев, ладоней и предплечий плоть сползает, словно горячий воск. Но длилось это не долго: жадный рот хотел больше. Когда руки Даффорда вышли из строя, ротовые придатки опустились на то, что осталось от его лица, а ногощупальца обхватили его тело.