Александр Рогинский - Замкнутый круг Страница 17

Это как нынешние замки с секретами: наложил ладонь, видеоглаз считывает твой код (линии кожи, или даже температуру тела) и определяет хозяина.

Тут, кажется, все понятно, но почему Виктор не хочет, чтобы можно было сразу прочитать концовку? Что — то скрывает, или ему важно, чтобы его труд был прочитан от корки до корки?

В кабинет вошла Роза.

— Что — то произошло? Вид у тебя убитый?

— Ты читала эту рукопись? — спросил Кошерин…

— А что такое?

— Читала или нет?

— Пыталась, но не получилось.

— Что не получилось?

— Слушай, ты что — следователь?

Я не следователь, а отец, и у меня сбежал сын, которого я видел вчера с тобой. А теперь я пытаюсь прочитать его рукопись и не могу это сделать так, как мне нужно.

— Ты сразу хочешь узнать, что написано в конце?

— Какая умница.

— Напрасное занятие. Твой Виктор не только отличный психиатр, но и изобретатель. Как — то он мне рассказывал…

— Ага, как — то! Это не вчера ли случайно?

Кошерин почувствовал, что сейчас пытается спровоцировать Розу грубым нажимом. Долго она такого давления терпеть не будет.

И все же неодолимая сила тянула на гладиаторский бой. Он просто чувствовал потребность в нем. Кто знает, может, в пылу сражения и проскользнет новая, так ему необходимая, информация о сыне.

Собственно, уже и проскользнула — «как — то он мне рассказывал».

— Ты меня хочешь разозлить? Не удастся. Твой сын — твои проблемы. Я к этому никакого отношения не имею, А тот мужчина, которого ты принял за Виктора, просто мой хороший знакомый, отец моего ученика Андрея Седого, которого я готовлю к конкурсу Горовица.

Ему уже не хотелось ссориться с Розой. Он и так жизнь ей испортил.

Хотя, почему испортил? Кто знает, какой эта жизнь у нее должна быть? Тот факт, что человек устанавливает какой — то порядок действий в своей жизни — родился, учился, влюбился, женился, родил и умер — еще не говорит, что так оно и произойдет. То есть, что родился и умрет — точно, а все остальное вилами по воде писано.

Кто более всего уповает на соразмерность своего существования и хочет проплыть по спокойной реке, наслаждаясь каждым глотком воздуха, тот обязательно попадет в бурю. И его судно может быть серьезно повреждено или даже затоплено.

Если рассматривать с таких позиций жизнь Розы, то Кошерин в этой жизни сыграл только положительную роль. Она была простой студенткой — лимитчицей. Это он купил ей шикарную по тем временам и очень дорогую по нынешним квартиру. Он отдавал ей деньги и свою любовь, или то, что он так называл в минуты особой близости. Какие могут быть к нему претензии? Его жена Кристина не получала столько внимания.

Потому и обокрала тебя, не без горечи подумал Кошерин, вспомнив найденный у него дома тайник.

Роза смотрела в окно, словно провожала корабль, который увозил ее самого дорогого человека. Так и казалось, что сейчас вытянет руки вперед и запричитает.

— А перед тобой страницы открываются? — спросил Кошерин. — И зачем ты читала рукопись Виктора, ты ведь его недолюбливала?

— Только потому что он твой сын, — голос ударился в оконное стекло и эхом отскочил к Кошерину. — Слушай. Роза обернулась и медленно начала наступать на Кошерина. — Ты чего ко мне прицепился? Разве ты не видишь, что женщина устала. Или я, по — твоему, не могу устать от такой жизни, когда человек, к которому ты относишься лучше, чем к другим, начинает тебя поедом есть из — за каких — то подозрений. От этого можно очень сильно устать, Кошерин!

Я тебя звала? Нет, я тебя не звала. Так в чем дело?

— Ты хочешь, чтобы я ушел и освободил место этому… конкурсанту?

— Ну, и дурак же ты, Кошерин!

— Я тоже устал, а мне еще предстоят такие треволнения, что и жить не хочется. Ты же видишь, я должен отвечать на многие вопросы, которые в последнее время возникли. А как бы я хотел вместе с тобой вот сейчас плыть на белом теплоходе и смотреть на море; как хорошо вытянуть ноги, зажмурить глаза и отдаться легкому покачиванию волн и своим мыслям. И думать, думать только о приятном.

— С тобой все в порядке? — спросила Роза, заглядывая в глаза.

Действительно — в порядке?

С того самого момента, когда впервые заглянул в глаза капитану Смирнову, понял, что спокойная жизнь его закончилась. Этот капитан все время маячил где — то позади, одним своим присутствием ставя вопросы. И во сне он грозил пальчиком.

Страх — это когда все круглое, и ты не знаешь за что зацепиться, ноги скользят по льду, мысли летят в пустоту, сердце колотится в предчувствиях…

Сколько людей прошло перед Кошериным. В судьбе скольких он принимал самое непосредственное участие. Казалось, уж в чем, а в умении оградить себя от чужого горя, чужого вторжения в душу он умел. Но вот сейчас он был беззащитным, как ребенок.

Простой капитан милиции смог ему испортить жизнь. Всего лишь своими подозрениями. Может, потому и портил жизнь, что подозрения были обоснованными, и Кошерин боялся их сделать публичными?

Обоснованы, да…

Сейчас бы он, возможно, и поехал с Розой отдохнуть. Но весь отдых он бы думал над вопросами капитана и своими ответами.

Уже такое было, но все — таки капитана он не допустил за демаркационную линию, которую сам и построил. И не пустит. И потому навязчивые состояния будут продолжаться, пока…

Мне в пору самому обратиться к сыну за консультацией, подумал Кошерин. Я сам себя загнал в тупик. Не проще ли — все рассказать следователю, взвалив всю ответственность на него. И тогда бы никаких этих эховых мыслей не случалось, его личность не раздваивалась в страхе быть открытым.

Все дело в этом. В человеке существует два мира. Один на поверхности: человек любуется природой, красивыми женщинами, любит своих детей, ходит на работу… А второй сидит в вечной темнице и все простое, светлое и радостное переводит в мрачную игру мыслей. И подземный человек часто побеждает надземного: у него аргументированней доказательства. Потому и с радостью приглашает к борьбе.

Вот Роза: сначала она соврала, что не была в парке вообще. Потом согласилась, что была и с мужчиной, отцом ее ученика.

И теперь подземный человек спрашивает, как жить рядом с вруньей? Ведь соврала не в первый раз.

Роза любила приврать. Здесь и происходил основной водораздел между ними. И эту ее привычку он заметил давно. Слава Богу, он мог отличить ложь от правды. И сейчас ей верить, конечно, нельзя. Чем больше она настаивала, что была с отцом ученика в парке, тем больше крепилась уверенность, что в парке с Розой был именно Виктор.

Значит, у них заговор с Виктором против него. Значит, Виктор никуда не исчезал, а они составили свой сценарий, чтобы… избавиться от него? И тот обед был приготовлен Розой для Виктора, и именно ему она звонила.