Александр Рогинский - Замкнутый круг Страница 18

Значит, у них заговор с Виктором против него. Значит, Виктор никуда не исчезал, а они составили свой сценарий, чтобы… избавиться от него? И тот обед был приготовлен Розой для Виктора, и именно ему она звонила.

Кошерин отдал бы сейчас полцарства, чтобы узнать соответствуют ли его догадки истине.

А с другой стороны капитан Смирнов, который глаз с него не сводит. Кошерин не сомневался, что слежка продолжается. Просто он уже не пытался ее обнаружить, иначе бы его жизнь превратилась в сплошной кошмар.

Похоже, она уже и превращается. Он постоянно думает о мелочах, деталях в поведении близких, стал подозрительным…

Виктору на него давно наплевать, а Роза выстроила между ними китайскую стену. А куда ему деваться? Он даже уехать не может, дал подписку о невыезде.

— Ладно, я пойду по своим делам, а ты сиди, читай. Потом мне перескажешь, что еще интересного сообщил тебе твой сынишка.

Роза стояла перед ним в своем шикарном сером костюме, в котором она казалась совершенно голой. Тонкая шерстяная ткань подчеркивала таинственную уловку ее бедер, тонкую очаровательность икр, удлиненную простоту ног… В этом костюме она выглядела одновременно дипломатом и гулящей. Очень дорогой гулящей.

— И куда ты собралась? — равнодушно спросил Кошерин.

— К любовнику. Иду слушать, как он будет играть.

— На конкурс Горовица?

— Что — то в этом духе.

Роза ушла. Просто растаяла в пространстве, в котором осталось ее изображение. Фигура Розы еще долго стояла перед ним, словно замурованная в твердый воздух.

Может быть, надо было пойти вместе с ней, заодно побывать на конкурсе, развеяться. Давно хотел это сделать, но не хватало времени. А конкурс очень интересный. Кошерин помнил, как выступал на подобном соревновании, как дошел до второго тура, а потом его отчислили, потому что лауреатами должны были стать совсем другие пианисты.

Но пошла ли Роза действительно на конкурс, вот в чем вопрос?

Это можно легко проверить, достаточно позвонить в филармонию, где проводился конкурс.

Кошерин уже взялся за телефонную трубку, но положил ее на место. Какого черта он будет за ней следить? Надо останавливаться, не то так далеко уехать можно.

Он начал читать рукопись.

Теперь Виктор рассказывал о еще одном своем пациенте, которого также, как и Илью Измайлова, наблюдал в своей клинике.

«С Петькой Олейниковым, писал Виктор, я учился в одном классе. Откровенный двоечник и страшно завистливый. Меня заставили его тянуть по математике, но дело было совершенно бесперспективным. К математике он был туп, как, впрочем, и к другим естественным предметам.

Но зато хорошо играл в футбол, выступал не только за школу, но и районо, а потом оказался сначала в дублирующем, а потом и в основном составе городской команды.

Волей — неволей я следил за его карьерой, так как люблю футбол.

Олейников достиг многого, в составе сборной участвовал в чемпионате Европы и мира. Словом, очень хорошо, что из него не получилось математика.

И вот однажды звонок, ко мне на прием хочет прийти Петр Олейников.

Удивительно, он остался все тем же двоечником. В моем кабинете сразу восстановилась школьная атмосфера.

— Что тебя привело ко мне? — спросил я Петра, когда мы уселись друг против друга.

— Двойку по математике хочу исправить, — не моргнув глазом ответил Петр.

— Ладно, с математикой потом, а сейчас о тебе. Слушай и не перебивай. Ты пришел потому, что не можешь найти с собой согласия.

У тебя есть все: богатство, семья, положение. Три года назад ты стал депутатом Верховной Рады. Вот тут все и началось.

Ты попал в другое общество — откровенных прохиндеев, крупных бизнесменов, бывших государственных чиновников, миллионеров… На поле ты нравишься всем, когда хорошо играешь. Когда нет — тебя освистывают.

На поле депутатском ты стал рядовым, показать свой класс не можешь в силу плохого образования (я тебя так и не дотянул до хорошего уровня) и неумения работать в парламентском режиме.

Иными словами, ты стоишь едва ли не на последней ступеньке иерархической лестницы. И для тебя это некомфортно, ты привык к другому — быть на виду, принимать поздравления, колотить крупные деньги одной правой и ко многому другому, что казалось тебе естественным и единственным ценным в этом мире.

А тут… Словом, у тебя сначала началась вялая шизофрения, а теперь она и совсем разгулялась. Дай мне свою руку.

Петр, как загипнотизированный, отдал мне правую руку. Собственно, я его отключил уже после двух первых фраз, а теперь достиг самого ядра.

Примитивная личность. Человек всю жизнь развивался однобоко, состоял из нескольких более менее интересных информационных блоков, остальное — хоть сейчас на помойку выбрасывай.

Вот что удивительно, это был еще моральный человек. Он даже пытался в Бога поверить.

Я увидел просто хорошо несчастного человека, который растерялся, когда у него забрали игрушку. Растерянность привела к столкновению поверхностного и подземного человека, последний легко разрушал то, что было понятным и приемлемым.

Вот откуда и трагедия. В психологическо — психиатрический мир Петра я вошел легко и пробыл там недолго. Все и так понятно.

Когда мой бывший одноклассник очнулся, у меня был для него выписан рецепт.

Немедленно бросить депутатскую работу и снова заняться футболом, лучше всего стать тренером. Завести семью, чтобы был центр притяжения… Все психические болезни, Батя, происходят от того, что человек теряет силу притяжения к своему месту на земле. Его и швыряет по волнам, прибивая то к одному, то к другому берегу.

Если ты сам не стал капитаном своего судна, то так и будет в твоей жизни. Капитан— это воспитанная воля.

Недавно я прочитал удивительную книгу «Как стать евреем». Всем начинающим психиатрам обязательно следует познакомиться с канонами иудаизма. Там очень много знакомого для тех, кто прожил при тоталитарном коммунистическом режиме. Та же полная подчиненность Богу, те же ограничения, но с одной поправкой — все более жизненно, чем у коммунистов.

Дисциплина по-еврейски — это выполнение хотя бы главных положений Торы.

В иудаизме все расписано, вплоть до того, какую пищу можно есть, как готовиться к половому акту, как отдыхать. Человеку, по сути, остается лишь следовать всем этим правилам Письменной и Устной Торы, Талмуда, и ты станешь настоящим евреем.

Мы бы так жить не смогли. Всю жизнь, по сути, отдать выполнению воли господней, молиться, молиться и молиться. Есть кошерную пищу — не смешивать молоко с мясом, тщательно отмывать посуду, если там находилось мясо, по воскресеньям молиться, изучать Тору…