Елена Логунова - Вкус заката Страница 19

Словно услышав мое любительское, но экспрессивное заклинание, юноша остановился, посмотрел на вывеску с изображением атакующего быка, скользнул взглядом по витрине… И, увидев за стеклом меня, совершенно окаменел!

Не знаю, что в этот момент почувствовал он, а я почему-то испытала чувство вины. Сижу тут, мясо ем, вино пью и славных юношей пугаю… Хотя чем это я его так напугала? Другие мужчины поглядывают на меня с нескрываемым аппетитом, а этот, посмотрите на него, застыл, как соляной столб!

– Отомри! – с досадой велела я.

Хотя услышать меня странный парень никак не мог, нехитрое заклинание снова подействовало. Он коротко кивнул мне, точно неохотно поздоровался, круто развернулся и быстро зашагал в противоположном направлении.

– Опять двадцать пять! – не удержалась я от резкого жеста.

Пробегавший мимо официант тут же поинтересовался, чего я желаю. Поскольку он вряд ли мог использовать висящее на стене лассо для задержания и доставки к моему столу убегающего парня, я не призналась, что желаю именно этого, и попросила еще бокал вина.

– Напьешься! – укоризненно напророчил мой внутренний голос.

– То же мне, сивилла! Молчи! – дерзко ответила ему я.

И напилась. Не слишком, конечно, не настолько, чтобы выдать свое состояние громким пением русских народных песен, братанием с аборигенами и походкой по синусоиде. По моей собственной десятибалльной шкале напилась я примерно на «пять»: обниматься с незнакомцами я начинаю на отметке «семь», а легкие нарушения координации движений появляются на «шестерке». Тем не менее я порадовалась, что большое зеркало от двери моего номера в «Ла Фонтен» уже убрали. В условиях пониженной маневренности я запросто могла его разбить.

Признаваться, что я среди бела дня некультурно злоупотребила спиртным, не хотелось даже самой себе. Чтобы не рисковать потерять самоуважение, я постановила считать свое состояние следствием естественной усталости после долгой прогулки и негативным проявлением незавершенной акклиматизации. При таком подходе, разумеется, имело смысл немного отдохнуть в постели.

Я забралась под одеяло, замерла, преодолевая головокружение, и вскоре задремала, но ненадолго. За стеной снова, как вчера, послышалось раздражающее царапание и шуршание. Активизировался чесоточный Русский Медведь.

Некоторое время я неподвижно лежала на боку, вжимаясь ухом в подушку и надеясь, что вновь воцарится благословенная тишина, потом со вздохом перевернулась на спину, села повыше, взяла с тумбочки газету и попыталась отвлечь себя чтением. Однако «Утренняя Ницца» оказалась малоинформативным бульварным листком, заполненным, по большей части, различными объявлениями.

Среди них мое внимание привлекло только одно, размещенное в глухом закоулке третьей полосы. «Неопознанная женщина, которую в прессе окрестили Герофилой, ввиду того что ее родственники не объявились, будет похоронена за счет муниципалитета на коммунальном кладбище Кокад».

В соседнем номере что-то шумно упало, и стена за моей спиной содрогнулась.

– Да что же это такое! – рассердилась я и отшвырнула ни в чем не повинную газету.

Захотелось немедленно пойти к соседям, взять их за грудки, прижать к нашей общей стенке и доходчиво объяснить основные принципы человеческого общежития.

Немедленно не получилось: чтобы натянуть майку и узкие джинсы, потребовалось минуты полторы, и еще столько же я искала затерявшиеся тапочки.

Когда я с туго сжатыми кулачками и решительным лицом подошла к соседней двери, оказалось, что выяснять отношения уже не с кем, потому что номер пуст. Я увидела это еще из коридора: дверь была открыта и придавлена снизу кирпичом, в прихожей громоздились бумажные мешки со строительным мусором, а в помещении царил беспорядок.

Администрация отеля «Ла Фонтен» поступила со мной по-свински, не предупредив, что в номере по соседству идут ремонтные работы! Я поняла, что за грудки надо брать не соседей, которых тут нет, и даже не мастеров, которые где-то тут есть, а хозяина гостиницы. И направила свои стопы к лифту.

Его пришлось подождать. Нажав кнопку вызова, я стояла и нервно притопывала ногой в мягкой тапке, с неудовольствием посматривая на змеевидную дорожку известковой пыли, тянущуюся по коридору от ремонтируемого номера к лифту.

Следы перевозки прорвавшегося мешка с мусором обнаружились и в кабине.

Сначала я смотрела на загогулину из пыли и мелкого крошева без интереса, но потом одна темная штучка привлекла мое внимание. Я присела, подняла ее, рассмотрела и присвистнула.

Это был засохший лепесток красной розы.

Не скажу, что я никогда прежде не видела сухих цветочных лепестков. Мой гламурный помощник Санчо то и дело приносит в офис разнообразные ароматические саше, а сама я очень люблю «бомбочки» для ванны из морской соли с розовыми лепестками – они так забавно шипят и кувыркаются в горячей воде, наполняя ее легкой пеной, а воздух нежным запахом. Кроме того, в начальной школе мне доводилось делать гербарии, в юности я увлекалась составлением икебан, а после первого своего похода в ЗАГС в ответственной роли невесты из суеверных соображений собственноручно засушила свадебный букет. То были чудесные темно-красные розы, и они превратились в очень некрасивые черные после того, как провисели бутонами вниз на балконной веревке для сушки белья неделю-другую. «Готично!» – промолвил, увидев эту пугающую композицию, мой тогдашний муж – и бестрепетной рукой выбросил ботанический шедевр в окошко. Помнится, тогда я увидела в этом дурное предзнаменование и от огорчения расплакалась.

А сейчас я только присвистнула и осторожно сомкнула пальцы, пряча почерневший скрюченный лепесток в кулаке. Желание пообщаться с администрацией отеля у меня не только не прошло, но даже усилилось.

– Вы хотите поговорить с хозяином? – переспросил портье, к которому я обратилась за помощью.

Его серенькие глазки забегали, как ртутные шарики из разбитого термометра.

– С хозяином или со старшим администратором – с тем, кто тут у вас главный, – кивнула я.

– С хозяином, – повторил он. – Я, право, не знаю…

Тогда я наклонилась, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и, гипнотизируя портье неотрывным взглядом, с недоброй улыбкой пустила пробный шар:

– Я, право, тоже не знаю, как отреагируют газетчики на новую информацию о Герофиле и Аполлоне! Будет ли им интересно узнать название отеля, где все произошло? Как вы думаете?

– Э-э-э…

Карлик попятился и уперся лопатками в перегородку.

– Я думаю, вам действительно надо поговорить с хозяином!

– Бинго! – торжествующе воскликнул мой внутренний голос.