Елена Логунова - Вкус заката Страница 20

– Я думаю, вам действительно надо поговорить с хозяином!

– Бинго! – торжествующе воскликнул мой внутренний голос.

Я ведь блефовала, выдавая свою внезапную догадку за достоверное знание.

– И вы можете устроить нашу встречу? – Я улыбнулась портье почти обворожительно.

Все устроилось в считаные минуты. Оказалось, владелец отеля квартирует тут же, в апартаментах на первом этаже, куда портье и препроводил меня со всей любезностью и предупредительностью сразу же после короткого телефонного разговора с хозяином.

А им оказался тот самый чернобровый и белоусый дед в шерстяном жилете!

– Бонжур, мадам! Бонжур! – басовито зарокотал он, при моем появлении картинно отвернувшись от монитора компьютера вместе с вращающимся креслом.

Затем старикан так же картинно потер лоб, раз-другой мучительно моргнул, снял и преувеличенно широким жестом отложил в сторону очки. Я бы поверила, что оторвала занятого человека от важных дел, если бы не видела, что он просто раскладывал пасьянс.

– Я Серж Саваж! – торжественно представился он и с полупоклоном поцеловал мне ручку, пощекотав запястье мягкими усами. – Саваж – по-французски «опасный», хотя на деле я безвреден, весел и добр!

– А я Анна Ливанова, – коротко отрекомендовалась я, не вдаваясь в семантико-психологический анализ.

Я обычно тоже весела, но редко добра и практически никогда не бываю безвердна.

– Прекр-р-расная Анна! – преувеличенно восторженно вскричал мсье Серж, излишне поднажав на рычащую букву «р».

Одновременно он вытянул в сторону портье, который привел меня в хозяйский кабинет и остался стоять в дверях, правую руку – ладонью вниз, точно для поцелуя, и громко щелкнул пальцами.

– Да, мсье. – Портье поклонился, сделавшись еще ниже ростом, и попятился.

Мсье Серж нетерпеливо щелкнул пальцами дважды.

– Да, мсье? – Портье остановился.

Не надо было быть специалистом по шифрам, чтобы понять этот нехитрый код: один щелчок – велено уйти, два щелчка – надо вернуться. Мне захотелось щелкнуть трижды, чтобы узнать, как отреагирует на это дрессированный портье. Кувыркнется через голову? Упадет и отожмется? Отсалютует и споет «Марсельезу»?

– Симон, живо принесите самого лучшего вина для нашей прекр-р-расной гостьи! – распорядился Саваж.

И буднично добавил:

– А мне – как обычно.

Через минуту, которой проворному Симону хватило, чтобы смотаться к явно недалекому источнику «самого лучшего вина», я узнала, что обычно мсье Серж употребляет коньяк из серебряного с позолотой фужера, очень похожего на мой шахматный кубок. Это несколько расположило меня к хозяину «Ла Фонтен», так что я достаточно спокойно, без вульгарных криков, сформулировала свою претензию.

– Ах да, мадам, да! Конечно, вы правы! Это всецело моя вина! – Мсье Серж едва ли не возрыдал и покаянно ударил себя кулаком в жилетку, вязаное полотно которой самортизировало удар. – Разумеется, я должен был предупредить вас о ремонтных работах, способных потревожить ваш покой, но не сделал это по причине возрастной болезни – склероза! Я бы нижайше просил вас простить за это бедного старика…

Тут бедный старик ссутулился и низко повесил кудрявую седую голову, но через пару мгновений снова распрямился, как чертик на пружинке, и воссиял улыбкой:

– Но я уверен, что такая прелестная юная дама не имеет никакого понятия о склерозе и прочих возрастных болезнях! А посему – за ваше здоровье!

Мсье Серж резво вскочил и браво опрокинул в себя содержимое фужера.

– И за процветание отеля «Ла Фонтен»! – Я пригубила хваленое золотое шардоне.

По вкусу «самое лучшее» вино нисколько не отличалось от дешевого разливного.

– Благодар-р-рю! – рыкнул мсье Серж.

Затем он опустился в кресло, покойно сложил руки на коленях и устремил на меня долгий ласковый взгляд, каким добрый дедушка мог бы смотреть на милую малютку внучку.

Боюсь, что я была недостаточно мила, сказав:

– Кстати, о процветании. Возможно, вашему заведению даже пойдет на пользу смена названия. Отель «У Аполлона и Герофилы» – это может стать хорошей приманкой для сексуальных извращенцев всех мастей!

– О чем вы, милая? – Мсье Серж выгнул черные брови высокими арками. – Я думаю, нам надо выпить еще.

Он вытянул руку в сторону дверного проема и дважды громко щелкнул пальцами, но я вовремя услышала приближающийся топот коротких ножек и обратила его вспять одним уверенным щелчком.

– Однако! – Мсье Серж взглянул на меня с уважением.

– Я очень сообразительная дама, – подтвердила я. – Сопоставив с информацией из газет всего три факта – экстренный ремонт в «люксе» на третьем этаже, рассыпанные кем-то поутру у отеля лепестки роз и еще вот это, – я показала собеседнику засохший черный лепесток, – могу предположить, что недавнее представление трагедии «Аполлон и Герофила» состоялось не где-нибудь, а именно здесь, в «Ла Фонтен». Это так?

– М-м-м… А что изменит мой ответ? – Мсье Серж занавесил глаза бровями, имитируя печальную задумчивость.

– Вы осторожны, это хорошо, – похвалила я. – Раз так, вы не подвергнете свой отель риску нашествия газетчиков, маньяков и праздно любопытствующих…

Я замолчала, внезапно сообразив, что не упомянула еще кое-что, косвенно подтверждающее мою гипотезу: вчерашнего фотоохотника с камерой, нацеленной на окна третьего этажа! Видимо, не только я проявила сообразительность. Но об этом я говорить не стала, чтобы не лишиться инструмента давления на отельера.

– Я предлагаю вам договор, – сказала я. – Я оставляю при себе все свои наблюдения и выводы, а вы за это прямо сейчас рассказываете мне те подробности, которых не было в газетах. Вы ничего не теряете: уверена, все возможные секреты вы и ваши люди уже рассказали полицейским. Ну? Договоримся?

Черные брови мсье Сержа задвигались вверх и вниз, как чаши весов. Белоснежные усы подергивались синхронно, но с меньшей амплитудой. Я наблюдала за этим сложным мимическим этюдом с легким нетерпением.

– Договор-р-римся! – наконец решился старик. – Спрашивайте, я отвечу на ваши вопросы.

И в результате предметного разговора, уже не прерывавшегося театральными номерами, я узнала следующее.

Зеркальный «люкс» на третьем этаже загодя забронировал по телефону некий мистер Смит. Может, англичанин, может, ирландец, может, вообще австралийский абориген, Саваж был уверен только в том, что «мистер Смит» не француз – на языке Мольера и Дюма тот говорил с легким акцентом.

На «люксе» он остановился после того, как получил от мсье Сержа самую детальную (и наверняка излишне востор-р-рженную! – подумала я) характеристику внутреннего убранства номера. Мистер Смит с приятной легкостью согласился с названной ценой, абонировал «люкс» сразу на семь суток, предупредил, что он и его спутница приедут в отель поздно вечером, и попросил заранее доставить в номер двадцать алых роз, две бутылки лучшего шампанского и триста свечей с ароматом розы и пачули. При этом Смит заранее оговорил, что платить он будет наличными, по прибытии.