Ольга Морозова - Чернокнижник Страница 2

– Вот и хорошо, – Савва с облегчением вздохнул.

Они вышли из парка и поймали экипаж. Савва помог Надин сесть, постоял немного и пошёл пешком в противоположную сторону.

Надин тряслась в экипаже и ругала себя за бесхарактерность. Опять Савва заставил её делать то, что она не собиралась. Ему удалось заглянуть ей в глаза! Он явно знает о своих неординарных способностях. Хотя, что, собственно, случилось? Он хочет быть представленным её матушке… он интересуется ею… она тоже интересуется Саввой, он нравится ей… может, она даже влюблена…

При этой мысли Надин покраснела. Какие глупости! Невозможно влюбиться так быстро… Нужно сначала хорошенько узнать человека, съесть с ним пуд соли… Надин прикусила губу: какая она глупая! Съесть пуд соли! Ха-ха! Разве для любви нужна соль? Пора признаться хотя бы самой себе, что Савва её волнует, волнует гораздо больше других молодых людей. Он заставляет быстрее биться её сердце. Он красив, загадочен, умён… чем не партия для неё? Савва не беден, у него приличный доход… матушка будет рада такому жениху. Правда, Савва ещё не давал ей понять, что хочет жениться на ней, но зачем тогда ему знакомиться с матушкой?

Мысли пошли по кругу, и Надин решила выбросить всё из головы и положиться на судьбу. Может, матушка и права, и ей действительно пора замуж? Иначе можно и в девках засидеться, остаться старой девой…

Экипаж подъехал к дому Надин, и она вышла. Её матушка, Дарья Спиридоновна, обрадовалась появлению дочери:

– Наденька! Как хорошо, что ты пришла! Сон я давеча плохой видела, хотела утром тебе рассказать, да позабыла, память дырявая стала совсем. Давай чай пить? Замёрзла?

– Нет, на улице не холодно, – Надин начала раздеваться, – вы бы тоже погуляли, а то всё дома да дома…

– Не хочется мне что-то, я чай прикажу подавать, идём к столу.

Надин прошла в комнату и села к большому столу в центре. Дворовая девка Груня принесла чай и баранки. Надин налила чашку и помешала ложкой сахар. Дарья Спиридоновна не сводила с неё глаз:

– Какая ты у меня доченька, красавица! В самый раз замуж… жених-то есть у тебя? Ты молчишь всё, ничего не рассказываешь…

– Матушка! Ну что вы, в самом деле! Каждый день одно и то же! И не надоело вам? Вы сон мне рассказать собирались…

– Ах, да! Вижу я омут, чёрный-пречёрный. И крутит так, крутит вода в нём, бурлит… а над омутом девушка стоит, вроде ты, Наденька… но я не уверена, волосы длинные, лицо закрывают… и вроде стоит эта девушка, и думает: броситься или нет, в омут-то? И как будто уже уйти хотела, но тут из омута рука выпросталась, девушку за волосы схватила и потащила… страшно мне стало, жутко! Закричать хотела, но тут и проснулась. К чему, как думаешь?

– Ой, матушка! Думаете вы слишком много, придумываете. Говорю же вам, прогуляться нужно, развеяться, вот и пройдёт. Это нервы у вас, лекарства попейте, а то вы очень впечатлительны стали. А сон… да ерунда это, глупости. Выбросьте из головы.

– И я так подумала, что ерунда, но боязно что-то стало. Уж вышла бы ты замуж, Наденька! А то ещё, чего доброго, попадёшь куда… поманит плохой человек и сотворит недоброе… а потом что? И то останется, что в омут… Мне Глашка сон так и растолковала, вот и волнуюсь.

– Поменьше к Глашке бегайте, она вам наговорит! Небось, денег ей отнесли?

– Да уж, отнесла… но ты не сердись! Я успокоиться хотела.

– Ну и что, успокоились? Эта Глашка, кроме как о деньгах, не думает ни о чём. Поди, и травку дала?

– Дала, дала… как не дать?

– Не вздумайте мне в чай её класть!

– Да я не тебе, себе попросила, чтобы спать получше… не гневайся, доченька, травка-то помогает.

– Ну, как хотите, только не расстраивайтесь, прошу вас! Я спросить хотела… тут один мой знакомый хочет ужинать у нас. Может, пригласим его на неделе?

– Конечно, Наденька! Буду очень рада. А кто он такой?

– Знакомый.

– Ухаживает за тобой?

– Не знаю пока, мы недавно знакомы, полгода ещё нет.

– Уже полгода? Наденька! И до сих пор ты не представила его мне?

– Я не знала, надо ли это делать. А теперь вот он сам захотел.

– Вот и слава Богу, что захотел! Конечно, ты ему нравишься, разве иначе он захотел бы в дом войти?

– Да кто его знает? Может, и нравлюсь…

– Вот и хорошо, доченька! Напиши ему, пускай непременно приходит.

– Напишу. Ладно, спать уже пора, пойдёмте, матушка.

– Иди, милая, иди, я ещё посижу, кружева поплету… пристрастилась я кружева плести!

Надин встала и ушла к себе в спальню, оставив Дарью Спиридоновну одну.

На следующий день Надин написала письмо Савве с приглашением. Её охватила неясная тревога, природу которой она не могла разгадать, и потому приписала обычной осенней хандре.

На следующий день Савва явился к ужину с большим букетом белых хризантем, который вручил Дарье Спиридоновне. Она всплеснула руками и запричитала:

– Ну что вы, зачем же такое великолепие? Ну красота же какая! Груня! Где ты, Груня?! Возьми цветы и поставь в вазу!

Груня подбежала и приняла из рук хозяйки цветы. Савва представился и поцеловал руку Дарье Спиридоновне. Та отчего-то засмущалась:

– Пройдёмте к столу, Савва Андреевич! Мы для вас курочку зажарили! Наливочка у нас своя, вишнёвая. Забористая!

Надин молчала. За столом Дарья Спиридоновна ещё больше разговорилась: наливка сделала своё дело:

– А кто ваши родители, Савва Андреевич?

– Они умерли, когда я маленьким был.

– Какое несчастье! Так вы сирота, выходит?

– Меня дядя к себе взял, воспитал.

– Это хорошо, а что, позволю спросить, с вашими родителями случилось?

– Отец на охоту зимой пошёл, заблудился, замёрз, подхватил воспаление лёгких. Так и не выкарабкался, скончался в горячке, царствие ему небесное. А мать недолго после него прожила, угасла. Чахотка. Но это она из-за отца, не могла смириться с его смертью, любила очень. Мне тогда пять лет было, я их и не помню вообще.

– Вот ведь трагедия! Ну а дядюшка с вами хорошо обращался?

– Хорошо. Он мне дал приличное образование. Наследство мне от родителей досталось – заводик парфюмерный, и имение. Неплохой доход приносят. На эти средства я, собственно, и живу. Не жалуюсь.

– А у нас вот с Наденькой доход невелик, но на скромную жизнь хватает, и слава Богу! Муж мой покойный кое-что нам оставил, да родители мои, так что не бедствуем. Наденька у меня не бесприданница.

– Я за деньгами не гонюсь, мне человек важен. А Наденька у вас всеми достоинствами обладает.

– Да, Наденька у меня просто золото! Только серьёзная очень, не по годам. Нарядами и побрякушками совсем не интересуется.

– Это как раз достоинство, а не недостаток. Всякие жеманницы на меня скуку нагоняют, признаться.

– А вы в городе живете? Или в имении своём?

– Пока в городе, но на днях в имение поеду, к дяде, заболел он.

– Ну, надо же! – Дарья Спиридоновна раскраснелась от наливки и театрально всплеснула руками.

– Хочу вот Надин пригласить к себе в имение, скрасить моё одиночество. Вы приедете, Надин? – Савва проникновенно посмотрел на девушку.

Надин опустила глаза и хотела что-то сказать, но за неё ответила Дарья Спиридоновна:

– Конечно, конечно она приедет! Чего ей со старухой сидеть? Развлечётся, дело молодое.

Надин наконец смогла вставить фразу в поток матушкиных излияний:

– Что же вы за меня говорите? Я и сама ответить могу.

– Ой, и правда, что-то я всё говорю и говорю! Благо язык без костей! Да вы не слушайте меня, Савва Андреевич, ешьте! Совсем я вас заболтала! Вы уж простите меня, но Наденька меня не балует, молодых людей в дом не приводит, вот я и набросилась.

– Да я не в обиде, не молчать же сюда пришёл. Наливка у вас хорошая!

– Рады вам угодить! Пейте, я вам налью.

Посидели ещё немного, Надин почти всё время молчала, потом Савва откланялся. Дарья Спиридоновна, под впечатлением нового знакомства, стала делать Надин внушение:

– Наденька, какой Савва Андреевич жених завидный! Уж не упусти! А как на тебя смотрел! Как смотрел! Чую, скоро свататься будет!

– С чего это вы взяли?

– Материнское чутье. В таких вещах меня не обманешь. А тебе он как?

– Сама не знаю, не спрашивайте пока.

– Ну что, совсем не нравится? Вроде собой хорош… и культурный, и обходительный…

– Матушка! Ну разве я сказала, что он мне не нравится! Если бы не нравился, я бы его в дом не звала…

– Ну ладно, не буду тебя больше мучить, но ты присмотрись!

– Я присмотрюсь.

– Вот и славно. А я прилягу пойду, наливочка в ноги дала, как ватные прямо стали!

Дарья Спиридоновна тяжело поднялась со стула:

– Груня! Убери тут, напировались…

Надин удалилась вслед за матерью.

Ночью Надин спала неспокойно, металась, будто приход Саввы в их дом повлиял на неё каким-то особенным образом. Она спрашивала себя: что такое с ней происходит? Неужели она влюбилась? Влюбилась, как кошка? Вот он пришёл к ним в дом, и она уже не находит себе места… что, если матушка права, и Савва действительно собирается сделать предложение? Что она должна ответить? Согласиться? Отказаться? Если она скажет, что должна подумать, он примет её за капризную кокетку… конечно, он видит, что она к нему неравнодушна… но мысль о браке и детях, которые обязательно появляются в браке, пугала Надин. К ней будут прикасаться мужские руки… они будут шарить по её телу… она вынуждена будет подчиниться желанию мужчины…