Александр Бушков - Другая улица Страница 21

Ну а кавалеристам… Не то чтобы чай с пряниками, но все равно, никак не сравнить с теми, кто мог двигаться только по дороге. Конечно, и склоны по обе стороны мокрехонькие, но все же заросли травой, а это уже не грязь. Вот я и шел с полуэскадроном по склонам, обгоняя пехоту. Кони иногда скользили, пару раз падали, но ноги, на мое везение, ни один не поломал. Конь много где пройдет. Не зря немцы войну начинали с одной конной дивизией, а под конец их было чуть ли не двадцать…

Приказ комполка для меня был нехитрый: выдвинуться на определенную высотку, дислоцироваться там и ждать дальнейших распоряжений. Был намек, что, очень возможно, придется идти в разведку. Немцы от нас оторвались, но далеко уйти не могли, их непременно должно было накрыть той же распутицей, и они где-то точно так же барахтались в грязи. Я не первый год воевал, поэтому по некоторым признакам можно было догадаться, что готовится. Не бог весть какая головоломка, тут может додуматься даже обычный старший лейтенант наподобие меня. В такой ситуации есть одно-единственное решение: послать наш кавполк вслед за немцами, чтобы потрепали их арьергарды. Единственный вид боевых действий, какой способны осуществить в данной ситуации. Дождь с утра перестал наконец, но облака стояли низкие, все небо затянуто. Ни наша, ни немецкая авиация летать не могла, мы неделю не слышали над головой ни единого самолета.

Ну что же, мы шли в указанную точку. Можно было ехать вдоль дороги, но я приказал двигаться метрах в пятидесяти от нее. И правильно сделал, как потом оказалось. Кроме прочего, видели генерал-майора, перемазанного грязью по грудь – только по погонам и можно определить, в каком звании. И на дороге – «Виллис», утонувший наполовину. Очень похоже, генерал ехал по откосу, но в том месте водитель оплошал, и машина скатилась в грязь. Генерал нас сначала услышал, потом увидел и с большим интересом уставился в нашу сторону – но я, каюсь, приказал идти рысью. Ручаться можно, он бы нас заставил вытягивать машину лошадьми. А оно нам надо? Не в опасности как-никак товарищ генерал. С одной стороны, попробуй не подчинись генералу, с другой – генерал-то чужой. Хорошо, предположим, потратим кучу времени, вытянем. А он метров через сто опять в грязь навернется. Вот и проехали мимо. Бывает и так на войне…

Место, где нам приказали дислоцироваться, оказалось, опять-таки везение, совершенно безлюдным. На том пути, что мы уже прошли, примерно с полкилометра от нас не было ни единой живой души – а впереди, судя по тишине, тоже никого не оказалось. Оно и к лучшему. Неловко как-то было бы смотреть, как они там на дороге в грязи бултыхаются.

Часового я на всякий случай выставил, хотя он и был совершенно ни к чему. Впереди на протяжении километров примерно пяти располагались наши передовые части. Авиация не грозила. Разведчиков или диверсантов немцы вряд ли стали бы посылать, отступая, да еще в таких условиях. Но все равно часовой нужен.

Ребята стали прикидывать, как бы сварганить пару костерков, чтобы чаек вскипятить, а обед – сухим пайком. Лес вокруг промок насквозь, но наши умельцы ухитрились бы все же разжечь костры, у нас был немецкий сухой спирт в таблетках, да и пороху из патронов можно подбросить. Чайку горячего очень хотелось.

Четверых я отправил искать хворост более-менее посуше. Остальные остались на месте. А сам я пошел к обочине, стоял на опушке, от меня до дороги было метров пятнадцать поросшего травой пологого откоса. Все равно делать было нечего, вот я и смотрел на дорогу, прикидывал, глубоко ли здесь.

Тут они и появились из-за поворота, двое. Дорога там выписывала крутую дугу, так что видимости вдоль нее в обе стороны было метров по сто, не больше.

Двое. Офицеры. Издали видно, что наши. Шли спокойно, неспешно, по мокрой траве. Увидели меня издали, но шли дальше без малейшей заминки. Еще издали мне в них показалось что-то не так – когда они прошли примерно половину расстояния от поворота до меня, я наконец сообразил.

Они оба были чистенькие. Невероятно чистенькие, будто с парада. Нет, не в парадной форме, в гимнастерках и галифе, с полевыми погонами, но все на них было чистейшее, словно бы даже четверть часа назад отутюженное. Ну безукоризненно чистенькие! Только сапоги – шикарные хромачи у обоих – по щиколотку чуточку грязцой припачканные. А так – все чистейшее, награды сверкают, словно только что зубным порошком начищенные, звезды на фуражках и погонах тоже сияют.

Артиллеристы, я уже мог рассмотреть: канты, околыши, эмблемы на погонах… Майор и капитан, самого обычного вида, лица как лица. Выбритые чисто, и, хотя до них далеко, как-то сразу возникает впечатление, что они еще и наодеколонились только что. Ну вот такое впечатление при общем внешнем виде. Потом уже, лет через двадцать после войны, мне в кино вспомнилась эта история, и пришло в голову такое сравнение: словно бы идет черно-белый фильм, но эти двое – из цветного. Вот слов не хватает описать, до чего они были чистенькие и аккуратные!

Но таких в те дни и в тех местах попросту не могло быть. Я же говорю, генерал изгваздался в грязи, как Дуремар в болоте. Мы, предположим, тоже были чистые, но иначе. Все там, и те, кто в грязи не извалялся, как-никак были в форме черт знает какого срока носки: повытерлась, полиняла, крепко ношеная, одним словом. А эти двое во всем новехоньком и словно бы отутюженном. Будто буквально за поворотом переоделись во все новое и успели в нем пройти всего-то что эти полсотни метров. Или их там, за поворотом, выбросили с парашютами – но самолетов в воздухе оказаться никак не могло, в крайнем случае мы бы слышали…

Я стою. Они идут. И я, сообразив кое-что, уже в нешуточном удивлении: ну неоткуда, неоткуда просто в такой грязище взяться этаким чистехоньким. Зачем? Кто бы трезвый, в здравом уме, здесь так вырядился? Будто на доклад Верховному… Но этим-то куда щеголять?

Поравнялись они со мной – и оба, спокойно глядя, отдали честь. Ничего не спросив, не подойдя, пошли дальше. Я, конечно, машинально откозырял, а чуть погодя, когда они отошли метров на двадцать, в голову стукнуло: «Первыми честь отдали. А ведь не новички, судя по нарядам и выправке, явно из кадровых и воевать начали не вчера. С каких это щей, когда это майор и капитан первыми отдавали честь старшему лейтенанту? Один-единственный раз случилось, чтобы мне первым козырнул подполковник, но он, между нами говоря, шагал по кривой пьяный в зюзю и козырял всем встречным-поперечным, даже рядовым. Эти вполне трезвые на вид и уж, безусловно, не больные психически. С чего же тогда вдруг первыми козыряют?»

Идут они, не оборачиваясь, я смотрю вслед, и в голове один сумбур вместо музыки. И вертится одна мысль: как-то это все неправильно, какие-то они неправильные, не должно здесь таких быть. И ведь я не сплю, и они мне не чудятся, не привидения какие-нибудь: слышно, как сапоги ступают по траве, вон следы остались, трава мятая там, где майор чуток споткнулся и, держа равновесие, покрепче сапогами в землю уперся…

Прошагали они как ни в чем не бывало – и скрылись за поворотом.

Что я сделал? А ничего. Вот скажите вы мне, что тут сделать, и зачем, и надо ли вообще? Документы проверить? Так я не комендантский патруль, не имею такого права. Догнать и спросить: а почему вы, товарищи офицеры, такие чистенькие посреди здешней грязюки? Вам не кажется, что я идиотом бы выглядел? То-то и оно.

В общем, они скрылись из виду, а я вернулся к своим и никому ничего не стал рассказывать – еще не хватало…

Дальше? Дальше не было ничего интересного. Нас и точно послали в разведку, мы обнаружили немецкий арьергард километрах в семи от наших, тихонечко убрались, ничем себя не выказав. Потом, как и думалось, выдвинулся полк и хорошо потрепал застрявшую в грязи немчуру – с пленными, с трофеями, с минимальными потерями: мы же не в конном строю и атаковали с клинками наголо, а, как положено по уставу, спешенными, с ручными пулеметами и ротными минометами… Совершенно ничего интересного, бой как бой. Особенного только то, что нам выпало атаковать в выгоднейших для нас условиях: они на дороге, в грязи, а мы косим с откосов, из леса…

Офицеров этих я потом никогда больше не видел. Но перед глазами до сих пор стоят оба. Немецкие агенты? Категорически исключено. Во-первых, у немцев в разведке сидели не идиоты, ни за что не послали бы таких чистеньких, уж будьте уверены, немецкий агент был бы измазан в грязи по самые уши и одет не лучше, чем все мы там. Во-вторых, что гораздо важнее, даже если бы у немцев отказало соображение и они все же послали чистеньких, те бы очень быстро извозились по уши. Пока пробирались бы от немцев к нам. А с парашютами за тот поворот их выкинуть никак не могли, снова повторяю, авиация не летала. И вообще, это опять-таки идиотизм – бросать парашютистов не в тылы, а возле дороги, по которой движутся войска, средь бела дня…

Вот-вот-вот, и я о том же! Фантастику почитываю. Они из будущего, ага, оба-двое. Нарядили их соответственно, не все детали уже помнили, то-то они мне первые и козырнули… Что-то похожее мне попадалось в одном рассказике, давно, не помню уже у кого…