Аждар Улдуз - Сейд. Джихад крещеного убийцы Страница 21

– Всё зависит от рассказа. Гашиш – в подарок, и чтобы не было обидно за потраченное на беседу время, если рассказ окажется недостойным денег. Но если твои новости будут хороши – бахшиш причитается.

– Для такого молодого человека ты слишком хорошо торгуешься! Уж не купец ли ты? – Еще один острый взгляд вырвался из тумана и встретился с глазами Сейда. Сейд глаз не отводил – он вообще не умел этого делать. Спокойным голосом проговорил:

– Я сын мусульманина-купца из Триполи, отправленный отцом узнать кое-что для торговли... Но пока что я рассказываю, а денег за свой рассказ я с тебя уж верно не получу. Может, вспомним, кто из нас хочет деньги за свои рассказы, а кто готов их платить?

– Х-хе! Ты будешь хорошим купцом, юноша, и твой отец сможет гордиться тобой. – Устад льстиво рассмеялся, и смех его рисовал в закопченном воздухе духана узоры клубами дурманящего дыма. – Ну, если ты купец, то я знаю хорошую новость, за которую не жалко будет заплатить деньги. Скоро караванные пути на Иерусалим будут совершенно безопасны и купцы смогут спокойно отправлять свои караваны, не тратя сумасшедших денег на мзду грабителям и на охрану наемникам.

– И почему это должно случиться? Крестоносцы вдруг покинут эти земли, а кланы бедави все разом и вмиг обретут святость и перестанут заниматься грабежом? – Сейд добавил в свой голос немного желчи – слишком много сладкого было в голосе у рассказчика... прямо как в шербете.

– У тебя острый язык, парень, но поверь старому рассказчику, торгующему слухами и историями, – я не пытаюсь дать торговому человеку надежду на чудо. – В голосе рассказчика появилась сухость. Ему явно не понравилось недоверие, проявленное молодым купцом.

– И правильно делаешь. Купцы не торгуют чудесами, этот базарный ряд занят святыми, имамами и монахами христиан. Нам нужно что-то посущественнее надежды. Нам нужно то, за что мы будем готовы платить. – Сейд звякнул монетками в кошельке. Глаза устада вновь вынырнули из тумана, оценивающе посмотрели на кошелек, удовлетворенно моргнули.

– Вам нужна уверенность. И за нее вы готовы платить всегда. У меня есть такой товар для тебя, сын купца из Триполи. Ведь если ты оттуда и если твой отец – из богатых мусульман, то ты должен знать, что именно купцы отправили имама вашего джемаата сюда, в Иерусалим, чтобы заключить договор с королем. Союз, который принесет всем мир, и спокойствие. Мусульманские и христианские караваны смогут спокойно ходить по своим торговым путям. Но тебя отправили для другого. Наверняка твой отец и другие купцы из Триполи хотят быть уверенными, что их имам говорит правду и что сюда прибудут и другие лидеры джемаатов. – Рассказчик испытующе взглянул на Сейда. «Удачно получилось... прав был Муаллим – люди сами придумают для тебя продолжение твоей лжи, дай им только правдоподобное начало...» – радостно подумал Сейд и, кивнув устаду, осторожно проговорил:

– Никто не хочет, чтобы его называли предателем. Сторонники Праведника Веры не одобряют этот союз...

– И мусульмане в Триполи хотят быть уверенными, что предателями Льва Пустыни станут ВСЕ... чтобы потом никто никого не мог обвинить... Этот рассказ тебе будет дорого стоить, юноша! Придется растрясти кошелек, данный тебе отцом...

– Пока что я не услышал ничего такого, чего не знал бы сам, выходя в дорогу! – жестко прервал рассказчика Сейд. – Ты лишь показал, что знаешь, какой товар меня интересует. Но самого товара я еще в твоей лавке не увидел!..

– Не торопись, юноша! Сейчас я вытащу его из-за прилавка и разложу перед твоими очами, как самый дорогой ковер, как россыпь драгоценностей, как яства на скатерти харчевни поприличнее, чем эта дыра. Ибо сказал бы поэт:

И шелк, и яхонт, и скакун прекрасный,И девы, стройной станом, – их ценаЛишь половина от цены их красной.Тем, как подашь, удвоится она.

Устад зажмурился, явно довольный своей поэтической импровизацией. Сейд потянулся к мундштуку кальяна, мягко, но уверенно взял его из рук рассказчика, вдохнул дурмана и, выдыхая мелкими кольцами дым, проговорил:

– На что другой поэт мог бы ответить:

Но если долго будешь ты хвалитьТовар – купца ты можешь упустить.Он цену времени, как и товару, знает.И потому в делах преуспевает.

Рассказчик удивленно уставился на Сейда. Рассмеялся неожиданно, да так, что смех перешел в кашель. Пришлось запить шербетом, и только после большого глотка прохладной жидкости из глиняной пиалы устад смог выговорить:

– Э, юноша, да ты мне нравишься всё больше и больше! Это мог бы быть дивный отрывок из касыды Насира Хосрова... Но у этого автора свода исмаилитской мудрости я таких стихов не помню... Значит, стихи все-таки твои! Если позволишь, я запомню эти строки и буду использовать в своих поучительных рассказах.

Сейд несколько заволновался, но ничем не выдал этого. Насир Хосров – поэт, почитаемый исмаилитами всего мира, его стихи часто читал Муаллим... Не выдал ли себя Ученик, использовав поэтическую форму поэта-исмаилита?.. Не время думать об этом! Сейд мельком взглянул на собеседника, благосклонно кивнул:

– Запоминай... А потом расскажи мне, наконец, то, что меня так интересует.

Устад зажмурил глаза и, лишь шевеля губами, без голоса, повторил стихи, сочиненные Сейдом, запечатлевая его в своей памяти профессионального сказителя. Затем вдруг открыл веки и, пронзительно глядя Сейду прямо в глаза, спросил:

– Как мне упоминать в своих рассказах того, кто сочинил эти дивные, полные мудрости строки, когда я буду читать их своим слушателям? Каким именем мне называть тебя?

Молодой гашишшин вновь растерялся. Имя – единственное, чем его не вооружил Учитель, отправляя из Аламута в Иерусалим. Это было плохо. Рассказчик заметил растерянность. Нужно было как-то выходить из сложившегося, очень неудобного положения, и тогда воспитанник Орлиного Гнезда сказал:

– Называй меня Сейдом.

Взгляд рассказчика смягчился:

– Тот, кого ты называешь отцом, принял в семью сейда! Воистину, благословен человек, совершивший столь благое дело и удача будет сопутствовать ему в делах. Всевышний ему в помощь!

– Аминь! – учтиво ответил Сейд, радуясь столь удачному выходу из, казалось бы, безвыходного положения. Терять доверие рассказчика ему никак не хотелось. Но пора возвращаться к главному в разговоре с устадом. Сейду нужны имамы!

– Итак, ты покажешь мне свой товар?

Рассказчик удовлетворенно кивнул:

– Непременно, о юный и учтивый талисман своего отца, непременно! Можешь спокойно передать благородному купцу в Триполи – имамы, все семеро, уже собрались в Иерусалиме. Сегодня утром они въехали в город одним караваном, потому что ранее встретились в оазисе Мирвари-и-Сахра. Шейх Жемчужины Пустыни дал им своих воинов в охрану, поскольку некоторые из них не доверяют королю Иерусалима. Имамы вместе со своей охраной поселились в лучшем караван-сарае города, откуда из-за них выставили всех постояльцев... Завтра они должны встретиться с королем... если Аллаху будет так угодно! И заключат с христианами союз против Льва Пустыни... если Всевышний это позволит. Праведные предадут Праведника Веры, а купцы – получат возможность спокойно торговать.