Ольга Манскова - Русь эзотерическая Страница 21

К костру тихо приблизились еще трое человек, по-видимому, тоже из числа блуждавших где-то среди ночи.

— Добрый вечер! — приветствовал всех, кто был у костра, Алексей, любитель работать с рамкой, — Я встречал моих знакомых, они приехали сейчас, ночью, на поезде. Командировочные они, здесь проездом. Решили сложным путем добираться: иначе им все равно на станции пересадки ночевать пришлось бы, а так — проехали чуть дальше, переночуют здесь, со мной, с утра сходят за синей глиной — и на автобусе все равно доедут, да в другом месте на тот же поезд, какой им нужно, и сядут. Знаете, какая это целебная штука — синяя глина?

— А где ты ее нашел? — спросил Сан Саныч.

— Есть тут одно место, где ее много. Это, конечно, не на грязевом источнике, там — не то. А у меня в палатке целый ком действительно синей глины лежит, с полкило. Мне самому хватит. А друзья мои сами хотят ее набрать, по местам еще здешним пройтись. С самого раннего утра и пойдем. Меня самого на это место моя рамка вывела. Ребята, а поесть здесь ничего не осталось? — спросил он у тех, кто сидел рядом с кастрюлями.

— Нет ничего, — ответил за них Сан Саныч, — но ты не отчаивайся, накормим и тебя, и твоих командировочных, я вот грибков по дороге насобирал, когда еще посветлу в поселок бегал. Картошка у меня есть, укроп, морковка, — сейчас суп сварю, — Сан Саныч уже чистил и нарезал грибы, а рядом с ним стоял его небольшой походный котелок.

— Мне помочь? — спросил Алексей.

— Не надо. Я люблю делать все сам, от начала до конца. Пища — она тоже души требует, особого подхода, — покончив с грибами, Сан Саныч принялся за чистку картошки, — А вы, Марина Никифоровна, смотрите дальше! Там, кроме карты, рисунки, которые приходили мне в виде ярких-ярких картин… Вроде, как неземные миры мне показывают. А еще в папке, ниже — фотографии и газетные статьи членов нашего клуба. Стихи Владимира, рассказы Георгия…

Но вот уже одновременно с разных сторон послышалось множество голосов, замаячили невдалеке точки фонариков.

— Магнитчики возвращаются! — заметил кто-то, сидящий вблизи костра, — и, похоже, злые-презлые, что-то у них там не заладилось.

— Прячьтесь по палаткам — сейчас на нас отрываться будут! — прокомментировал второй голос, из темноты, — Мы тут уже это проходили, в прежние годы!

— Конечно, злые! Услышат запах супчика — а есть на ночь не положено! — отозвался Алексей, — Да и Сан Санычу на всех его походного котелка не хватит!

— Кому — не положено, а кому — очень даже хорошо идет! Я всегда так делаю: днем готовить некогда, а в ночь — долго не спится. До тех пор как раз, пока не покушаю. Ритуал у меня такой. А хватит супчика аккурат на меня с Мариной Никифоровной, — не отказывайтесь, Мерина Никифоровна, мне вас еще обратно провожать, и нужно, чтобы вы были в состоянии ноги сами переставлять, — да на тебя, Алексей, с твоими командировочными. Вот и посидим, пока все не улягутся, да суп не сварится, да о жизни поговорим. Свояк свояка видит издалека.

Первым из магнитчиков к костру подошел Анатолий.

— Вот что! — буркнул он, — Те, что у костра! Мы все завтра идём — с самого утра, в пять часов — подъем, и без завтрака, с собой сухпаёк, — на Лысую гору! Поэтому, советую быстро лечь спать! Кроме того, контактёры прямо сейчас уходят получать контакт на дольмен, где их уже ждёт Евграфий. Не мешайте сосредоточиться! Эта работа будет самая важная, отразится потом на всех! А вы — мешаете мне! — и он стал бурно шарить по палатке, расположенной неподалёку от костра, после чего вылез, наконец, наружу со спальником, свечкой и коробкой спичек.

Глава 7. Случайные попутчики

Он легко мог представить себя за пультом космического корабля-парусника, летящего в неизвестные глубины просторов космоса, среди рыцарей Круглого Стола или даже среди североамериканских индейцев. Только… Ему было очень трудно представить себя в этом, реальном, мире, взять на себя какую-то роль в его повседневных буднях. Он примерял разные маски современности — но ни одна не шла ему. Было очень трудно переживать реальность, от которой он старался всячески устраниться, пока она вновь не врывалась потоком площадной брани в уши, толчком в спину, давкой в автобусе… С детства его дразнили девчонкой и маменькиным сыночком. Хотя «маменькиным сынком» он не был никогда, почему-то всегда с трудом общаясь со своими родными и не находя у них понимания. Глубоко задумавшись, он часто мог чертить в тетради какие-то непонятные знаки или писать стихи. Мучительно-болезненное, до звона в ушах, восприятие мира мешало ему жить. Невыносимо сложно было ему порой и общаться с людьми: чужие вибрации нередко приводили его в состояние, близкое к обмороку или потере чувств, он ощущал себя беспомощным, но беспредельно чутким в растянутом, как резина, времени, отделённым от происходящего тонкой, но прочной прозрачно-ледяной коркой.

Зачастую он не знал, как ему жить дальше и зачем он родился на свет. И жизнь казалась ему слишком трудной и абсолютно безрадостной. В таких случаях «тупика» ему обычно, как и на этот раз, полагалось, как он мысленно называл подобное действие, совершить «финт ушами» — то есть, бросить всё и срочно уехать куда-нибудь, и цель поездки при этом — первое, что придёт в голову. Потому, что главным было временно вырваться из ловушки, из замкнутого круга, хоть ненадолго…

В этот раз именно таким образом он и поступил, когда сел на первую попавшуюся электричку. И вот уже за окном поплыли деревья, сады, огороды, поля… Бесконечные поля подсолнухов и кукурузы. Уже через несколько станций ему стало легче дышать, проснулся интерес к жизни. Он постепенно начал приходить в себя и полностью осознавать и воспринимать происходящее.

Через некоторое время Арей обратил внимание на одного пассажира, продвигающегося вперед по вагону. Чем-то он привлек его внимание, этот человек в ветровке и бейсбольной кепке. У него были светлые, довольно длинные волнистые волосы и такого же цвета шёлковая волнистая борода. Даже его походка отличалась неуловимой своеобразностью. За плечами у незнакомца был довольно-таки вместительный рюкзак, и он явно кого — то искал, прохаживаясь по вагону, пока не встретился глазами с Ареем. И взгляд голубых глаз незнакомца, устремленных теперь прямо на него, стал пронзительным, а лицо осветила дружеская улыбка.

— Здесь свободно? — спросил этот человек, вскоре остановившись рядом со скамьей напротив Арея, и, получив утвердительный ответ, уселся напротив.

«Волхв», — почему-то пришла в голову краткая и ёмкая характеристика. Человек, усевшийся напротив, его определённо заинтересовал.