Дмитрий Суслин - Дом на окраине Страница 22

Аня кивнула.

– Что-то вы путаете, девчата, – пробормотал папа и склонился над чемоданчиком. – Ух, ты! Здесь даже ключ есть.

Он повернул ключ и открыл чемодан, после чего свистнул от удивления и восторга:

– Вот это антиквариат!

– Что такое? – разом спросили сестры. – Папа, ты знаешь, что это такое?

– Что это такое? Конечно, знаю.

– И что это? Бомба да? – Маша на всякий случай отодвинулась подальше.

– Нет, это не бомба. Это фонограф.

– Что?

– Фо-но-граф!

– А что это такое?

– Это прадедушка нашего магнитофона.

– Что?

– Перед вами один из первых аппаратов, которые могли записывать и воспроизводить внешние звуки. Он появился гораздо раньше граммофона. Вот эта коробочка, и есть фонограф. Вот эти металлические трубки, вернее валики, самые первые в мире пластинки. А вот эта трубка – вместо усилителя и динамика. Из нее идет звук. Здорово! Я такого даже в музеях не видел. Только в книжках на картинках.

Папа был по-настоящему восхищен. Он быстро и внимательно осматривал аппарат и одновременно пытался собрать его и продолжал рассказывать:

– Его изобрел американский ученый Эдисон. Еще в девятнадцатом веке. На таком вот агрегате был записан голос Льва Толстого. Кто знает, может и на наших пластинках тоже есть уникальные записи и голоса знаменитых людей прошлой эпохи. Хотя, конечно мало вероятно, что они сохранились. Это ведь не компакт диски. Хотя, трубки металлические. Может быть они и сохранились. Ни пятнышка ржавчины. Как будто только вчера были нарезаны. Удивительно.

– Что же тут удивительного? – спросила Аня.

– Удивительно, что трубки металлические.

– Почему?

– Потому что в самых первых фонографах использовались бумажные трубки, покрытые тонким слоем воска. Естественно, что подобные фонограммы были очень недолговечные, почти одноразовые. Затем их сменили вот такие вот металлические трубки, покрытые мягким свинцом. Но они просуществовали недолго, потому что на смену фонографу пришел граммофон и виниловые пластинки. Последние служили верно и исправно весь двадцатый век. Так что перед нами очень редкий экземпляр. Я вас поздравляю, девочки, с уникальной находкой. О ней обязательно надо будет заявить в Академию наук или еще куда-нибудь.

Папа произнес последние слова и полностью собрал фонограф.

– Теперь сюда вставляем нашу пластинку, ставим на нее иглу и заводим пружину.

Папа сделал все, о чем говорил, но трубка не закрутилась, и никаких звуков не последовало.

– Не работает? – разочарованно спросила Маша.

– Не работает, – грустно согласился отец. – Ничего. Наверно я слишком сильно закрутил. Надо ослабить пружину.

Но и после того, как он ослабил пружину, фонограф остался немым.

– Жаль, – вздохнул папа. – Очень жаль. Но ничего не поделаешь. Позапрошлый век. Одно слово. Давайте все-таки занесем его в дом.

– А как же мама?

– Мама? Я думаю, мне удастся ее переубедить.

Как ни странно, мама не стала особенно спорить, и папа поставил фонограф на стол, прямо около телевизора.

– Вот и встретились два великих изобретения прошлого, – довольно сказал он, потирая руки. – Вечером я в нем все-таки поковыряюсь. Может и смогу чего сделать.

– А сейчас сходи-ка с девочками в магазин, – сказала мама. – У нас кончился хлеб. И колбасы купи заодно, а также яиц и сливочного масла.

– И пива, – добавил папа.

– И кока-колы! – добавили Маша с Аней. Они очень обрадовались, что их посылают в магазин, потому что им уже надоел этот фонограф. Как истинные девочки, они были равнодушны к подобным вещам из мира механики, и уже успели заскучать.

15

Папа был прав, когда говорил, что в следующий раз на них уже не будут обращать столько внимания. Когда он и девочки пошли в магазин, то никто уже на них так не глазел. Конечно, встречные бросали на них взгляды, но тут же спешили поздороваться, или проходили мимо.

Они дошли до магазина. Около крыльца, в отличии от вчерашнего, стоял только один человек. Это был дядька Архип. Он стоял, облокотившись о перила крыльца, которые почему-то были только с одной стороны, дымил сигаретой и задумчиво смотрел вдаль.

– Здорово, Архип! – поприветствовал его папа.

– Здрасьте! – дружно сказали Аня и Маша.

– А, новоселы, дачники, – лениво процедил Архип, не меняя позы, – будьте и вы здоровы. Ну, как на новом месте? Ничего не тревожит?

– Пока вроде бы ничего не тревожит, – весело ответил папа. – Погода сегодня замечательная. Кстати, а где тут хорошие места для ловли? Не подскажешь?

– Рыболов, значит?

– Ага.

– А где хочешь, там и рыбачь. У нас, тут хоть где удочку закинешь, все одно ничего не поймаешь. Это уж точно.

– Что так?

– А кто ее знает?

И Архип отвернулся, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать разговор. Это было довольно неожиданно. Вчера он был куда более разговорчив. Папа даже слегка обиделся.

– Ладно, девочки, пошли, – скомандовал он.

И они зашли в магазин. Взяли хлеба, колбасы, масла, молока и яиц, все это как ни странно в магазине имелось. И, конечно же, пива с кока-колой. Пока они выбирали, мрачная продавщица, молча за ними наблюдала. Взгляд у нее был такой, словно она боялась, что стоит отвести от покупателей глаза, как они тут же начнут все прятать себе за пазуху. А когда до Карпухиных дошла очередь, и папа стал платить, то оказалось, что у нее что-то заклинило в кассовом аппарате. Она стала возиться с чековой лентой и ворчать, что ей приходится работать с рухлядью, что хозяева не обеспечивают ее новым инвентарем, а когда папа сказал, что он не против, если она примет деньги без чека, она так на него зыркнула, что папа сразу замолчал.

– Пошли пока подождем на улице, – предложила Маша.

Аня согласилась, и девочки вышли на крыльцо. Здесь по-прежнему курил дядька Архип. Девочки сразу же вспомнили вчерашний Денискин рассказ и уставились на него во все глаза. Дядька Архип заметил столь пристальное их внимание и насмешливо спросил:

– И чего это вы на меня так смотрите, милые барышни?

Никогда Аню и Машу никто так не называл. Они очень удивились, и младшая сестра спросила напрямик:

– А это правда, дядька Архип, что вы на себе ведьму вокруг всей деревни катали?

Дядька Архип от такой прямоты даже крякнул.

– Это кто же вам такое сказал?

– Один мальчик, – осторожно сказала Маша.

– Какой такой мальчик? Дениска что ли Сидоров?

– Ну, пусть будет он. Говорит, что от вас и слышал, когда вы остальным мужикам рассказывали об этом. Так как, было это или нет?