Алексей Тарасенко - Бедный Енох Страница 22

Какое-то время я остаюсь спокойным, но потом медленно, но верно начинаю паниковать — я подхожу к двери, в которой почти только что исчезли эти двое разнорабочих, пытаюсь ее открыть — но она заперта на электромагните. Тогда я возвращаюсь обратно — к двери ведущей на лестницу вверх в архив — но там тоже самое.

Хм… я разворачиваюсь, подхожу к высокой стене и какое-то время смотрю на ленточное остекление, расположенное почти под самым потолком, за которым, как кажется, но видно плохо, потому что там — темно, располагается помещение из которого можно сверху наблюдать за залом.

Я достаю мобильный телефон, но в таких катакомбах он, естественно, не ловит сигнал. Последняя же надежда выбраться из этого бункера — телефон на стене так же не отвечает. На телефоне нет никаких кнопок, ни рядом с ним тоже нет, так что мне представляется что на другом конце получают сигнал только при снятии трубки.

Но нет. Тишина.

Пока же я еще держу трубку в руке, слышится громкий щелчок — и без того слабое освещение, бывшее до того в зале резко тускнеет, перейдя в экономный режим работы. Несколько секунд после щелчка, как мне кажется, в трубке звучат какие-то голоса, которые, пусть как-бы и издали, я все же могу разобрать:

«Кто ты? Как тебя зовут? Сколько тебе лет?».

От этих слов меня бросает в холодный пот, и я уже бегом несусь от телефона на стене в противоположный угол зала — обратно к двери на лестницу, но что толку? Она как была запертой, так запертой и осталась. Я напрасно дергаю ручку двери, немного туда-сюда выгибая стальные ее листы.

— Возьми себя в руки — говорю я себе и сажусь под стеллажом, скрестив под собой ноги — сейчас самый разгар рабочего дня, должен же кто-то зайти в этот зал, либо проходить через него!

Но все не так просто. Я конечно же понимаю, что все это мои страхи, мои заморочки, тараканы в моей голове, галлюцинации — тем не менее мне от этого легче не становится — в противоположном углу этого зала, противоположном тому, где находится дверь в архив, в темном, скажу вам, углу, вдруг что-то зашевелилось.

Странное дело, но, боясь, я встаю и иду туда, на ходу соображая зачем же это делаю. С одной стороны мне хочется спрятаться куда-нибудь подальше, желательно туда, откуда не будет видно этих странных шевелений, но с другой — у меня возникает желание преодолеть свой страх, пойти туда, увидеть все, и, как я надеюсь, понять, что там ничего страшного и нет!

Я иду, пусть и медленно, уже несколько раз было поддавшись порыву развернуться и пойти обратно, оглядываясь, но нет, чувствуя всем нутром что там что-то опасное для меня, я, тем не менее, двигаюсь туда, к источнику этой опасности, в надежде на то, что скоро все разрешиться и я вздохну с облегчением, и даже посмеюсь над собой…

Тем временем нечто в углу начинает подниматься вверх, темная какая-то сущность, тень, поднимается над полом и кружит, совершая в воздухе все большие и большие круги, в каждом своем новом витке все больше приближаясь ко мне:

— Что же я делаю? — спрашиваю я себя тогда — зачем же иду к этому навстречу?

Тень, вдруг на какое-то время замерев в воздухе и снизившись, затем вдруг резко выворачивает ко мне и начинает приближаться уже не медленно порхая, а стремительно, как быстрая птица.

От страха я приседаю на корточки и закрываю голову руками.

ГЛАВА I.VI

Громким щелчком вдруг включается яркий свет, после чего несколько секунд в моем кармане вибрирует мобильный.

Разорванный большой черный полиэтиленовый пакет для мусора вновь падает на пол, прижатый к нему сильной струей холодного воздуха направляемой из потолочной решетки вновь заработавшей вентиляции…

— Андрей? Вы же — Андрей Земсков? — слышу я у себя за спиной бодрый молодой голос — мне про вас говорил Приятель Сартакова, говорил, что вы можете подойти…

Я оборачиваюсь — ко мне, уже издали начиная протягивать руку приближается молодой человек, довольно неформально одетый, со светлыми голубыми глазами, светлой копной волос на голове и с такой же светлой, но местами уже подернутой сединой модной бородкой:

— Енохов — говорит он, и мы пожимаем друг другу руки — Сергей Енохов!

— Да — говорю я, очень приятно, — вы были правы, я — Андрей Земсков!

— Очень приятно!

После такого взаимного приветствия я вкратце рассказываю Сергею о том, зачем я пришел и о том, как оказался запертым на этом складе.

— Ах! — Сергей, как мне показалось, искренне мне сочувствовал — это все потому, что у вас пока еще нет электронной карточки, открывающей двери которые… ммм… которые вам можно открывать.

— Ведь у вас — что? — Сергей поворачивается вполоборота и смотрит в сторону двери, в которую недавно заходили рабочие — наверняка у вас временное удостоверение, ни корочек, ни ключа — так ведь?

— Да, так…

— Ну так скоро будут! А пока… странно, что вам не дали мой местный телефон. Если бы вы позвонили заранее — я бы вас встретил.

Далее Сергей приглашает меня в его «хоромы» — как раз в комнату, чьи окна смотрят в складской зал, и мы идем к той самой двери, в которую, как я уже говорил, заходили разнорабочие:

— Вот — Сергей, кажется, проводит магнитным ключом прямо по двери — даже датчики считывания информации сделаны так, что их не видно — он проводит рукой по двери, потом делает пальцем ковыряющие движения — показывая мне, что вот, на двери есть пластина — и это как раз считывающее устройство, открывающее дверь, и эта пластина, покрашенная как дверь, абсолютно незаметна.

За открывшейся дверью оказывается узкий коридор, ведущий к лестнице наверх.

Мы поднимаемся, потом поворачиваем в длинный коридор со множеством дверей, после чего, пройдя по коридору почти до упора — оказываемся на месте.

— Вот он! — из окон большого кабинета Сергея я вижу черный рваный пакет, так недавно напугавший меня, сейчас же лежащий спокойно, не шевелясь распластанный на бетонном полу в зале.

Сергей учтиво предлагает мне отобедать вместе с ним — «До-Ши-Пак»-ом, и я, скорее из вежливости, соглашаюсь.

Пока же закипает чайник мы разговариваем с Сергеем о том — о сем, впрочем, очень быстро эта беседа становится мне интересной — Сергей рассказывает мне о своих владениях, где он, как оказывается, является «хозяином» уже около четырех лет:

— Да — говорит Енохов, здесь у нас только Гб-шная канцелярия (имеются в виду канцелярские принадлежности и прочее) — и ничего такого особого нет. Впрочем, даже информация по потребляемым картриджам и бумаге в Комитете имеет секретный характер. Время от времени списанную технику и всякое тому подобное барахло мы вывозим на свалку, но даже там нам, увы, приходится соблюдать некоторые предосторожности.