Несчастье вам в помощь (СИ) - Яблоня Дикая Страница 23

В чем она была теперь абсолютно уверена, так это в том, что мальчишка залез в ее дом не случайно. Ей даже не нужно было для этого видеть монограмму на платке, хотя она ее видела.

Упыреныш прижал платочек к порезу и держал, пока тот не пропитался кровью полностью. Затолкал окровавленную тряпицу в карман, высунул язык и облизал Анину руку. Нечеловечески длинный, мертвенно-серый язык прошелся по ее коже, и от пореза не осталось следа.

— Ммм… — сладенько! — причмокнул мальчишка. — Я к те через п'сят лет вернусь!

— Я уже буду старая, — пробормотала Аня, почти теряя сознание.

— Так и я не жаницца приду! — хохотнул упыреныш, сцапал шапку и одним прыжком оказался на форточке. Сиганул оттуда на тополь и пропал в темноте зимней ночи.

Ветер хлопнул форточкой, едва не разбив стекло. Этот звук привел ее в чувство.

Связных мыслей было немного:

"Маленький мертвец только что подарил мне жизнь."

"Надо бежать отсюда!!!"

Аня заметалась по квартире, одновременно переодеваясь и собирая вещи. Она была абсолютно уверена: обнаружив подлог, Верлиока непременно сорвет злость на ее жилище. Меркантильная человеческая натура не желала с этим смирится. В сумку и чемодан на колесах летели книги и диски вперемешку с одеждой. Она вышвыривала вещи обратно, заменяя другими, прекрасно понимая, что все не утащишь. После нескольких минут сдалась и махнула рукой. Закинула на плечи рюкзак с ноутбуком. Снова пронеслась по дому, выкручивая и выключая все, что могла вспомнить, заперла дверь и побежала в зимнюю темноту, бездумно, без цели — лишь бы подальше от дома.

Аня дважды упала по дороге, прежде чем поняла, что ноги сами принесли ее к метро.

— Нет! — заскрипела она зубами. — Не вы! Прости меня, Лихо. Люди на вашей войне бесполезны!

Она начала замерзать. Как ни странно, холод помог ей собраться с мыслями.

"Надо убраться из города. Может, в глухой провинции найду специалиста по нечисти. Деньги пока есть. Главное — не втягивать те…"

И тут ожил телефон в кармане.

— Привет, солнышко! Прости, если разбудила. Просто скажи: ты в порядке? — без сомнения, это был голос тетушки. И номер тетушки. И ее неизменная забота, лишь самую малость напрягающая взрослую Аню.

Ничего подозрительного, если забыть, что на часах — четыре-двадцать утра.

— Гм-м… — Аня тянула время, лихорадочно соображая. "Да! Вот оно." — Напомни, пожалуйста, тебе плюшевого Ктулху кто подарил — восьмой "Б" или десятый "Б"?

— Ань, ты чего? Какой бэ? Ты прекрасно знаешь, что мне его подарил второй отряд в лагере "Адмиралтеец", мы вместе там были. Что с тобой?! Я же не просто так звоню — чувствую: что-то не так! Выкладывай сейчас же! Нет, погоди, ты что — на улице? Это троллейбус мимо поехал? Что случилось?!

— Эээ… мыши, — ляпнула Аня. Идеи закончились сразу после Ктулху, к тому же разболелась голова. "А что… Это мысль!" — У нас в доме травят мышей. Ультразвуком.

— Мышей, — растерянно повторила тетушка.

— Так ведь хрущоба…

— Ультразвуком.

— Так ведь проверенный способ. Но голова от него болит — сил нет.

— Сейчас?!

— Так ведь Россия. Самая непредсказуемая страна в мире, тебе ли не знать, как учителю.

— Ну-ка, марш в мою квартиру! — рявкнула тетушка. Аня вздохнула с облегчением и подчинилась.

"У тетушки есть защита. Хорошая, надежная, ее не смести и не смыть, я об этом позаботилась. Верлиока бы меня в такое место не послала. Высплюсь, а завтра уже побегу. Можно для начала в Сибирь, а там…"

_________________________

[1] На Лиговском проспекте в Петербурге XIX — начала XX века было множество публичных домов.

2.04. В путь-дорогу с доктором

— Побила рекорд Бильбо Бэггинса! — мрачно резюмировала Аня, разглядывая содержимое сумки.

Некоторое оправдание глупости было: не каждую ночь к ней вваливались кровососы-умертвия с предложением переехать. Увы, утешало это не слишком. Она ухитрилась забыть не только носовые платки, но почти всю косметику, большую часть туалетных принадлежностей и зонт.

Зато вместе с ворохом белья выпал нож для фруктов, а ниже нашлась пачка соли.

Что ж, хотя бы деньги и документы оказались на месте.

— Возьму щетку у тетушки, — вздохнула Аня. — И полотенце. И… м-да, тут, по ходу, придется полванной одолжить… Господи, какой фигней я страдаю!

Она невольно покосилась на правую руку. Вся кисть, от пальцев до запястья, была изумрудного цвета: еще накануне, перед тем, как бежать, Аня вывернула на руку пузырек зеленки. Сделала она это для очистки совести — на коже не было и следа пореза. Где он был, так это в мозгу — засел липким ужасом и напоминал о себе каждую вторую секунду. Невыносимо тянуло бросить все, начхать на злые силы и ехать в ближайшую "Инвитро": проверяться на ВИЧ, гепатит, чуму и холеру.

Желание срочно сдать кровь не плавно привело ее к другому: хотелось есть. Да и поспать толком не удалось: ворвавшись в квартиру, Аня лихорадочно проверила защиту, схватила дезодорант, зажигалку и уселась в прихожей с лайтсейбером наизготовку. Так и сидела до утра. Дремала вполглаза, подскакивая каждый раз, когда пальцы разжимались, и вещи с грохотом падали.

Стиснув гудящую голову руками, Аня раскачивалась на стуле и пыталась принять решение: рвануть на анализы, рвануть в тайгу, или все же заснуть. Просто упасть на диван, и пусть приходят все демоны ада. Лишь бы не разбудили.

Часы с кукушкой чуть хрипловато напомнили: она уже час, как должна быть на работе. Аня вздохнула и помотала головой: "Я туда не вернусь — какой смысл? Просить помощи? Так ведь сама все испортила… Снова!"

Помучившись еще с минуту, она выбрала четвертый из трех вариантов: рвануть в ванную. Хорошенько умыться горячей водой и проснуться.

Законы физики и подлости гласят: если человек погрузит тело в ванну с водой, она выплеснется на коврик, а потом зазвонит телефон.

Аня предпочитала душ. Едва она открыла кран, кто-то зазвонил в дверь.

"Хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах? Заюзано до банальности!" — думала Аня, глядя в глазок. — "Лучше уж: расскажи обо всех-всех-всех планах — получи от бога сюрприз!"

Вспомнив инструкцию по различению глюков среди реальности, она потыкала пальцем в глаз. Видимость в дверном глазке сделалась еще хуже. Если прежде на полутемной площадке был некто в пуховике, теперь — спасибо воображению — там зловеще маячил назгул без лошади. Или Смерть без косы. Или…

— Открывай, дурочка! — рявкнула Смерть-без-косы голосом доктора Коноваловой. — Я тебя чую. И слышу, как ты сопишь за дверью!

Командный голос почти сработал: Аня открыла рот, чтобы ответить, но успела зажать его руками. Так и замерла у двери, едва дыша, лихорадочно прикидывая, что же сказать: "Убирайтесь вон!", "Докажите, что вы — это вы" или "Ошиблись квартирой". Секунды складывались в минуты, особа на площадке явно теряла терпение: она позвонила еще раз, и постучала, а после — достала мобильник. Аня припала ухом у двери.

— Нет, Лукиан, эта идиотка не открывает. Прости, но я не нанималась к ней в няньки. Выяснили, что жива, и будет. Я возвращаюсь…

Ярослава Григорьевна — если только это была она — не играла на публику, просто говорила по телефону, на последних словах уходя в сторону лифта. Аня едва успела вздохнуть с облегчением — издалека донесся сердитый оклик:

— Включи, телефон, дурочка!

Прогудел, подъехав, лифт, приглушенно громыхнули его двери, и все. Доктор Коновалова ушла.

Мобильник нашелся в куче с трусами, ножом и солью. Среди пропущенных звонков был всего один от тетушки, остальные же — с неизвестного номера.

"Может ли нечисть просочиться сквозь телефон?.." — озадачилась Аня. Тот подергивался в руках в такт звонку. Пока что из него никто не вылезал. Но ведь это только пока…