Хлоя Нейл - Вампиры города ветров Страница 29

Этан кивнул:

— Твой отец — амбициозный человек, с серьезными целями в бизнесе и относительно семьи. Ты обеспечиваешь ему доступ к определенной части населения.

— Клыкастой части, — уточнила я. — Не будем сомневаться в его подлинном интересе: я приношу ему тарелочке Мастера вампиров.

— Вне зависимости от того, хочет он видеть одного из нас или обоих, помни, кто ты есть. Не Мастер и не Мерит, а сильный и самостоятельный вампир.

Мы въехали на сельский, лесистый участок — знак близости к месту назначения. Как только свернули на обсаженную деревьями дорогу — темную и без фонарей, — Этан без предупреждения затормозил и съехал на обочину. Заглушив мотор, он включил свет над головой и посмотрел на меня.

Я наблюдала за ним в ожидании, удивляясь, зачем он остановил машину.

— Освобождение Селины тревожит меня.

— Тревожит?

— Как ты знаешь, в прошлом основной целью ГС была защита вампиров в Домах и ассимиляция с человеческим обществом. Обеспечение нашего бессмертия.

Я кивнула. Предшественник ГС был создан как следствие Первой Чистки. Выживание являлось директивой.

— И ты беспокоишься, что освобождение Селины сигнализирует, ну, новую эру?

Этан помолчал, провел рукой по волосам и кивнул:

— Люди погибнут. И вампиры тоже. Не могу представить себе другой исход этой истории.

Он опять умолк, и, когда снова посмотрел на меня выражение его лица изменилось — теперь на нем были написана решительность. Жди мотивирующей речи, решила я для себя.

— Мы уже напомнили людям о своем существовании. Сегодня вечером напомним им о наших связях. Полезно любое преимущество, которое мы сумеем получить, Мерит. Ибо вне зависимости от того, долгосрочные у нее планы или краткосрочные, будет это просто локальный бунт или открытое масштабное восстание, требование политических прав, что–то явно надвигается.

— И это что–то — ужасное.

Этан кивнул:

— Пальцы накололись на шипы, по крайней мере в переносном смысле.

Я поднесла руку к шее, уже зажившей и избавившейся от шрамов, оставленных на мне вампиром, которого Селина подговорила убить меня.

— Не в переносном смысле, — сказала я. — Какие бы чары она ни использовала, кровь уже пролита. Она настроила вампиров против их Мастеров, убедила ГС (не важно как), что смерть людей — сопутствующие потери.

Он издал звук согласия и опять стиснул руль, нервно постукивая большими пальцами по кожаной обшивке. Так мы продолжали стоять, я предположила, что есть что–то ещё.

Я посмотрела на Этана, пыталась вынюхать его побуждения, ключ к оставшейся части загадки.

— Почему ты говоришь мне это сейчас?

— Я разговаривал с Маликом и Люком, — произнес он чуть. ли не оправдываясь, будто я подвергала сомнение соблюдение им иерархии.

— Я тебя не об этом спрашиваю.

— Ты — Страж моего Дома.

Слишком простой ответ, подумала я, и слишком быстрый.

— Почему, Этан?

— Не знаю, достаточно ли я силен, чтобы сказать ей «нет».

На этот раз мне потребовалось время, чтобы ответить:

— Сказать ей «нет»?

Мягче, медленнее он пояснил:

— Если Селина попытается убедить меня присоединиться к ее делу, используя кровь или чары, не уверен, что смогу сопротивляться.

Воцарилась полная тишина. Я уставилась вперед, в шоке от его предположения и от того, что он поделился этой информацией — своей слабостью — со мной. Девушкой, которой он предлагал стать его фавориткой и которая ему отказала. Девушкой, которая стала первой свидетельницей предательства Эмбер и видела выражение его лица, когда та созналась в своем грехе, в причастности к заговору. Девушкой, которая в полной мере ощутила воздействие чар Селины и смогла воспротивиться. Но ведь и он тоже.

— Ты уже сказал «нет», тогда, в парке, — напомнила я. — Когда она призналась, что причастна к убийствам. и захотела привлечь тебя на свою сторону. Ты не поддался.

Этан покачал головой:

— Она хотела, чтобы ее схватили, — хотела стать мученицей. Вряд ли это были пределы ее чар — инструменты, использованные ею против ГС.

— А Малик и Люк?

— Они не так сильны, как я.

Неудачное предположение, поскольку если Этан 6eспокоился о своей способности противостоять чарам, то ни Люка и Малика надежды мало.

— Чары, — продолжил Этан, — способны убедить кого–то сделать то, чего он обычно не делает. Это не как алкоголь — Селина не сделала членов ГС заторможенными, она сделала их подконтрольными.

Психическая манипуляция, почти неуловимая. Слава богу, ФБР этому еще не научилось.

— И поскольку это власть психическая, единственный след использования ею своей силы, — магия, которая просачивается, когда она ее применяет. Вампиры, способные накладывать чары, могут убедить объекты, что те хотят совершенно другого. Легче, конечно, со слабыми умами — с теми, кого можно убедить легким подталкиванием. Сложнее с более твердыми натурами — с теми, кто привык поступать по–своему.

Этан посмотрел на меня и поднял брови, словно пытаясь заставить меня понять.

— Ты думаешь, я устойчива к ее чарам, потому что упряма?

— Думаю, это часть правды.

Помимо общей нелепости нашего разговора, спора о метафизике вампирских чар, я обалдела от его предположим и не смогла сдержать усмешку.

— Так ты говоришь, что мое упрямство — сродни благословению.

Фыркнув, Этан завел «мерседес» и вырулил обратно на дорогу. Полагаю, я вывела его из себя.

— Знаешь, вампиры бывают утомительны, — сказала я ему, повторяя излюбленную жалобу Катчера.

— На этот раз, Мерит, я с тобой соглашусь.

ГЛАВА 8

Папа, хватит поучать

Усадьба Брекенриджей, примостившаяся в сельской части Иллинойса, представляла собой массивный замок во французском стиле, спроектированный по образцу Билтмора[12] во владении Вандербильтов. Строительство началось после того, как разбогатевший предок Брекенриджей совершил (причем совершенно случайно) путешествие и деревню Эш, что в Северной Каролине. Хотя семейное гнездо Бреков не могло тягаться с домом Джорджа Вандербильта по размерам, особняк из светлого камня являл собой весьма примечательное сооружение — асимметричное, с острыми шпилями, каминами и высокими окнами под покатой крышей.

Этан провел «мерседес» по длинной подъездной дорожке, пересекавшей лужайку размером с парк, к парадной двери, где швейцар в белых перчатках дал знак остановиться. Когда открылась дверца с моей стороны, я аккуратно выбралась наружу; клинок повис на бедре незнакомой тяжестью. Как только «мерседес» отъехал, я подняла голову, рассматривая дом. Последний раз я была здесь шесть или семь лет назад. Мой желудок завязался узлом из–за волнения от мысли, что я возвращаюсь к образу жизни, от которого сбежала куда глаза глядят, и от нежелания лишний раз сталкиваться с отцом.