Антон Чигуров - 23.35 Страница 3

– Для порядка, – Максим, поболтав в руке кубики, бросил на доску и опять задумался. – Не дай бог начнёшь мухлевать, я тогда за себя не отвечаю.

Пока они перепирались, Вадим успел выпить половину кружки и вникнуть в нехитрый сюжет боевика, благо главный герой каждые пять минут повторял его, как поцарапанный диск. Отхлёбывая в очередной раз, Вадим заметил торчащую из кармана трубочку – тетрадку. Он опять представил раздавленного таракана, и его передёрнуло. Наверное, это неправильно, надо представить не мёртвое насекомое, а например букет красивых цветов, нет, это для девушки, ну тогда то, что он любит больше всего, что может уместиться в карман комбинезона. Тогда и учёба пойдёт лучше, и может быть он и сдаст с первой попытки. Нельзя говорить, конечно, что он не знает совсем ничего, несомненно, что-то отложилось, но этого будет явно недостаточно для сдачи даже удовлетворительно. Вадик глубоко вздохнул, чай уже почти кончился, знаний не прибавилось, но по-крайней мере никто не доставал вопросами. Он поставил пустую кружку обратно в сейф. Чай с каким-то фруктовым ароматизатором оставил приятное послевкусие, Вадим отметил, что и впредь стоит покупать именно такой. Он с тоской оглядел людей свободных от проблем со сдачей, просто со сдачей и вышел обратно в архив.

На обратном пути Вадик постарался перебрать в уме шифры вентилей, вспомнил не больше десятка, это расстроило его ещё больше. Интересно, как он будет выглядеть на экзамене трагично или комично, и в чём разница в этих понятиях. Он посмотрел на часы, ещё три свободных часы, а потом душ, переодеваться и домой. Надо пересилить себя и заняться тетрадкой. Уже поздно делать, как советовали ему оба оператора – переписать весь текст в тетрадку, пока переписываешь, сумеешь многое запомнить и потом свой почерк читать много проще, чем, того же маестро-калиграфа. Остался позади шум человеческого существования и яркий свет. Длинный полутёмный коридор, по которому Вадик предстояло пройти каких-то тридцать метров, заканчивался через несколько шагов после архива мужским туалетом. Туалет был один, поскольку женщины у них в цехе не работали. Шаги, не смотря на мягкие тапочки, гулким эхом раздавались по коридору, тут незаметным не пройдёшь, если только ты не умеешь летать или весишь чуть больше микроба. Вадик оглянулся, на другом конце коридора кабинет начальника смены, через закрытую на ключ дверь пробивается тонкая полоска света. Вадик оценивающе посмотрел на высокий потолок, попробовать в очередной раз допрыгнуть. Он разбежался и вытянувшись в тугую струну, оторвался от земли. Но опять осталось несколько сантиметров. Вадик особо не расстроился, ему всего двадцать три, а значит, есть шанс немного вырасти. Только шансов остаться здесь у тебя немного, мрачно напомнил внутренний голос. Да ну тебя, зануда. Даже если и не сдам, ещё две попытки будет. В конце концов, я же не на оператора сдаю, не будут они меня настолько серьёзно гонять, как того же Эдика, у страха глаза как говорится велики.

Он свернул в архив, хорошо, хоть свет не выключил, а то уже совсем стемнело, сейчас тыкался бы наугад, как котёнок только что родившийся и у которого в задачах-максимум отыскать мамкину сиську. Аккуратно прикрыв за собой дверь, Вадик закрыл её на щеколду, не для того, чтобы обезопасить себя от вторжения незваных гостей. Дверь была хорошо смазана и от малейшего сквозняка открывалась и, ударившись о стену, летела обратно, хлопала о косяк и дальше несколько минут в таком же порядке. А, учитывая акустику коридора, шум стоял неимоверный, в первую очередь мешавший самому Вадику. Он не знал и как относится к архиву, с одной сторону ему нравилось здесь находиться, никого нет, сиди и учи, но именно в этом и проблема, учи, уже бесит это слово. Он лёг на широкую лавку и закрыл глаза. Чуть-чуть расслабиться, вот что сейчас надо, а потом, выучить, он сможет. Вадик положил тетрадь на грудь, может знания впитаются хоть так, или лучше положить на голову…

Вадик долго не мог открыть глаза. Такое ощущение, что он парализован. Но это не так, он нутром чувствует, что абсолютно здоров. Он чувствует, что его куда-то тащат, нет, тащат неправильное слово, его транспортируют. Он не чувствовал прикосновений рук, не чувствовал под собой жёсткости каталки. Но факт оставался фактом, он перемещался и не по собственному желанию. Но и не против воли. Он не знал сколько времени заняло перемещение, но, скорее всего не очень много. Он не успел заскучать. Вадик вновь попытался открыть глаза, когда понял, что транспортировка завершилась. Ему нравились эти слова и их сочетание. Транспортировка завершилась. Как высокотехнологичная песня. Но глаза так и не слушались. Зато сквозь тишину отчётливо прорезался голос, ведущий обратный отсчёт.

Тридцать один… Тридцать… Двадцать девять…

Казалось, что голос находится в какой-то металлической бочке. Он звонким эхом отражается от стен и врезается в уши. Не больно, но ощущение не из приятных. Особенно учитывая, что других ощущений нет, было чувство транспортировки, но и оно исчезло.

Семнадцать… Шестнадцать… Пятнадцать…

Вадим почувствовал чьё-то присутствие. Он силился открыть глаза, но они упорно продолжали играть роль парализованных. Лёгкий ветерок прошелестел возле правого уха, так бывает. Когда кто-то проходит мимо. Но не шагов, не шелеста одежды он не услышал.

Семь… Шесть… Пять…

С каждой цифрой голос становился мягче, может, конечно, он просто привык к нему. Человек вообще ко всему привыкает. Теперь чувство дискомфорта уступило лёгкому любопытству и что же дальше когда будет ноль, вариантов не было ни одного.

Три… Два…

Ну вот и всё, скоро голос пропадёт и история продолжится.

Один…

Всё смолкло. Вадик ничего не чувствовал и не слышал. Он попробовал что-нибудь сказать, но рот, как и глаза, отказывался подчиняться хозяину. Внезапно что-то холодное коснулось его живота. Мыщцы на секунду свело судорогой. Было не больно, но холод был настолько сильный, что Вадик беззвучно ойкнул, благо продолжалось это не долго, всего несколько секунд. Потом, как сквозь туман до него донеслись голоса, незнакомые, он не слышал их прежде. Спустя некоторое время голоса стали громче, как будто кто-то постепенно приближался, и Вадик поймал себя на мысли, что не может определить, кто говорит мужчины или женщины, или же женщина с мужчиной. Голосов определённо было больше двух, они вели диалог, но были абсолютно одинаковые, совершенно без каких либо отличительных признаков, так могли говорить оба пола.

Вадик потерял счёт времени, он не мог даже приблизительно определить, сколько он находится в странном месте, Он отчётливо слышал речь, но не понимал ни слова из того, говорят. Может оттого, что лежал без единого движения, может из-за того, что не понимал говоривших, а может ему просто так казалось, время тянулось крайне медленно. Наконец говорившие начали удаляться от парализованного Вадика. А на него самого навалилась невесть откуда взявшаяся свинцовая тяжесть, она заполняла тело, начиная со ступней, понемногу поднимаясь всё выше и выше. Ему начало казаться, что тело весит уже чрезмерно много и ему стоит попробовать себя для книги рекордов, как самого тяжёлого человека. Вот тяжесть добралась до желудка, сдавила кишки, Вадику нестерпимо захотелось в туалет, причём по обеим причинам. Но странная волна и не думала останавливаться. Интересно выдержит ли его то, на чём он в данный момент лежал, ему живо представилось, как прогибаются ножки у металлического столика, на котором он лежал. Почему именно металлического он не знал, просто так оно обычно бывает, что столик металлический, так всегда в кино показывают. Немного страшно, что будет, когда тяжесть доберётся до головы, вдруг череп не выдержит. Желудок выдержал, а череп не выдержит, маловероятно. Вадику показалось, что он может немного двигаться. Большой палец левой руки слабо отозвался на желание шевельнуться. Но Вадик не спешил приводить в движение руки, в первую очередь он открыл глаза и…

Ослеп бы, если не проснулся. Свет был очень яркий, у него несколько минут после пробуждения перед глазами плавали пятна, переливаясь всеми цветами спектра. Вадик судорожно огляделся, тело его слушалось, никакой тяжести не было и в помине. Он лежал на широкой скамейке, на телогрейках, в помещении архива, где и должен был находиться, поскольку именно тут и отошёл ко сну. Какой странный сон, что интересно он хорошо запомнил всё, что происходило, до мельчайших подробностей. И странные разговоры, и холод в области живота и страшную тяжесть, сковавшую его перед пробуждением. Вадик сел на скамейке и посмотрел на часы, ого проспал почти три часа, уже пора переодеваться и на автобус. Он поискал глазами тетрадку, её нигде не было. Что за чёрт, ведь он точно помнил, как положил её на грудь, перед тем как отрубиться. Он нагнулся и заглянул под скамейку, вот она, ненавистная, видать упала, когда он ворочался во сне. Вадик поднял тетрадку и, сладко потянувшись, резко встал на ноги. Пора домой. В этот момент в дверь архива постучали.