Крис Картер - Чертова пора Страница 3

Для поселений коренных жителей Северной Америки выбирали самые неудобия. Недаром название заповедника Бэдлеидс, что в переводе означает «дурные земли», стало синонимом никуда не пригодной местности. Лунный пейзаж приречья Шайенны, почти лишенный почвенного покрова, — это скопление островерхих башен скал и гребней, ландшафт, изрезанный многочисленными ущельями, оврагами, мелкими речками и ручьями. В наши дни это экзотика, национальный парк, куда стекаются десятки тысяч туристов. А во второй половине девятнадцатого века ни о каких туристах никто и не думал. Бледнолицые пришельцы захватывали себе лучшие земли, а краснокожих сгоняли на дурные. На тебе, убоже, что мне не гоже.

Никто и подумать не мог, что эти бросовые пространства содержат в себе запасы то нефти, то редкоземельных либо каких-нибудь других, порой драгоценных металлов. Запасы эти были разведаны много позже, спустя десятилетия, иногда проходил целый век, прежде чем колонизаторы спохватывались. И если краснокожие не были полными идиотами — а дураками они никогда не были, просто высокомерным пришельцам и в голову не приходило, что охотники за скальпами имеют свою древнюю культуру, — то отправляли своих детей и внуков в университеты, и те осваивали хитроумные законы белых. Выпускники возвращались в резервации высокласс-ными геологами и юристами. Одни выискивали сокровища, которые валялись на их землях под ногами или прятались глубоко в недрах, другие следили, чтобы неграмотных отцов не обманули слетевшиеся вороньем любители поживы. Те племена, которые не позволили себя обмануть и обобрать, не купились на горсть-другую серебряных долларов, в наши дни процветают не хуже жителей нефтяных эмиратов.

Для племен сиу хорошим уроком послужила золотая лихорадка. Индейцы запомнили, как в 1874 году после открытия золота на территорию их резервации устремились старатели — отрядами, бандами и поодиночке. Путь, которым они шли, назвали Дорогой Воров. Не только сами индейцы, но и власти пытались остановить этих пронырливых и безжалостных свободных предпринимателей, но все попытки оказались тщетны. 1879 год вошел в историю молодой страны как «Великий дакотский бум». Городок Дедвуд, центр золотой лихорадки, остался памятником тем кровавым временам. Он внесен во многие туристические путеводители страны.

Нынешние индейцы юго-запада штата Южная Дакота живут на «дурных землях», где добывают золота больше, чем в любом другом штате США. Здесь имеется урановая руда, огромные запасы бериллия (сообщение об уникальной блэкхильской находке — кристалле берилла гигантских размеров — облетело весь мир) и содержащих литий пегматитов — сподуменов. Ежегодно отсюда вывозят не меньше пятисот тонн карбонатов лития.

В Блэк-Хиллс проложено две железнодорожные ветки — здесь, в горах, они и обрываются. Теперь это мирные земли, и ничего похожего на голливудские сцены «нападения индейцев на дилижанс» тут не случается — в вывозе рудных богатств заинтересованы и бледнолицые, и краснокожие.

А чуть более века назад на этих территориях гремели пушки, мчались кони, летали пули и стрелы, а противники снимали скальпы с неприятелей. И удача далеко не всегда оказывалась на стороне федеральных войск. Краснокожие, еще вчера не знавшие огнестрельного оружия, очень быстро освоили винчестеры, кольты и верховую езду. Все свои прежние ратные секреты они почти целиком перенесли на новые технические методы ведения войны. А белые уже много поколений назад перестали относиться к собственному оружию, как к живому существу, а к схватке — как логическому завершению магического обряда. Именно магия делала войну непонятной. Обычно федеральные отряды легко справлялись с индейцами, особенно когда заставали их врасплох за ритуальными обрядами. Но если сиу успевали завершить обряды по всем правилам, то начиналось необъяснимое: краснокожие вдруг становились просто неуязвимы для «синих мундиров».

В конце концов долгая война закончилась, победили в ней слепая сила и американское оружие. Но… Воины индейцев, как сторона проигравшая, просто обязаны были погибнуть, и вероятность такого исхода можно считать почти стопроцентной. Но многие индейские герои вопреки всякой логике оставались живыми в самых жестоких битвах. После долгой череды поражений индейцы вдруг, как бы ни с того, ни с сего, становились неуязвимыми.

О таких случаях и рассказывал у костра Айк Синглтон:

— И Бешеный Конь был не один, имелись и другие ваканы…

— Ну, конечно! — перебила его Элизабет Эттл. — Ты сам называл имя другого: шаман Черный Лось.

— Точно, — согласился подросток. — Черный Лось года за два до разгрома федеральных войск у Литтл-Биг-Хорн, в самом начале «Дакотского бума» пешком отправился к гребню, где выстроились солдаты седьмого кавалерийского полка генерала Джона Кас-тера, защищая Дорогу Воров. Голову дакотского шамана украшал военный убор из перьев пятнистого орла, на плечи была наброшена пестрая шкура, стянутая на талии поясом. Он подошел вплотную к подножию гребня и встал, скрестив руки на груди. Кавалеристы, как бешеные, принялись палить в него. Пули буквально вырыли яму у его ног, а Черный Лось стоял неподвижно, лишь презрительно ухмылялся. Потом, похоже, ему надоело злить стрелков, он махнул рукой в их сторону — дескать, что же с вас взять, — повернулся и спокойно удалился. Посвистывая, шагал среди града пуль, помахивая луком со спущенной тетивой.

Индейцы дождались его возвращения и окружили, спрашивая:

— Как же ты уцелел под таким огнем? А он в ответ лишь хмыкнул:

— А-а!

— Но в чем тут секрет? — спросил его индеец-оглала Железный Ястреб.

В ответ шаман развязал свой кожаный пояс, и из-под шкуры на землю посыпались пули. Десятки сплющенных свинцовых пуль. Черного Лося оберегала священная сила…

— Да что же это за священная сила? — перебил приятеля белокурый Джозеф Фриш, похоже, мечтающий о такой же неуязвимости.

— Вакан, — объяснил Айк. — Индейская тайна.

— Хватит на сегодня тайн! — решил взрослый и разогнал подростков по палаткам.

Мэйбл Келли проснулась от тихого посвистывания. Кто-то настойчиво вызывал ее на поляну. Почему она решила, что свистели именно ей, Мэйбл даже не задумалась. Она открыла глаза, но то ли проснулась, то ли нет, она и сама этого не понимала. Возможно, свист — это только сон, а во сне отношение к увиденному бывает крайне некритическим.

Повинуясь призыву, Мэйбл Келли тихо расстегнула спальный мешок и осторожно выбралась наружу, стараясь не разбудить спящую рядом Бесси. Хотела обуться, но потом решила, что если станет натягивать кроссовки, то в тесноте палатки непременно толкнет подружку. Рукой или ногой — неважно. Почему-то будить соседку нельзя было ни в коем случае. Никто ей этого не говорил, но следопытка откуда-то знала, что это обернется страшной бедой. Ладно, сейчас лето, земля теплая, решила девочка. Если я выйду босиком, то ничего страшного не случится.