Клайв Баркер - Явление тайны Страница 3

Он не был силен в металлургии, но легко сообразил, что вещь эта сделана не из золота или серебра. Даже, если ее очистить от налета, она бы не заблестела. Но все равно в ее грубых линиях таилась непонятная сила. Смотреть на нее было все равно, что просыпаться утром от необычного сна, детали которого трудно припомнить. Предмет был чем-то важен для него, но чем? Быть может, изображения на нем напоминали те письма, которые он читал? За двадцать недель работы он прочел не одну тысячу писем, и во многих имелись рисунки, порой неразборчивые или неприличные. Самые интересные он уносил домой, чтобы получше разглядеть вечером. Он складывал их под кроватью. Может, с их помощью он сумеет разгадать секрет медальона?

Он решил в этот день пообедать со своими сослуживцами, чтобы попытаться хоть немного смягчить гнев Хоумера. Но это была ошибка. Среди простых людей, увлеченно обсуждающих какие-то не интересующие его темы – достоинства вчерашней выпивки, и кого они после этой выпивки трахнули или не смогли трахнуть, и какая завтра будет погода, – он чувствовал себя чужаком. И они это знали. Они говорили, повернувшись к нему спиной и понижая голос при виде его недоумевающего лица. Чем больше они сторонились его, тем больше ему это нравилось – они в самом деле знали, что он отличается от них. Может, даже боялись его.

После обеда он не стал возвращаться на работу. Сунув медальон с таинственными знаками в карман, он отправился домой, к своему тайному хранилищу писем.

День был ясным и теплым. Он задернул занавески, включил, лампу и в ее призрачном свете начал лихорадочный поиск, развешивая все письма с иллюстрациями на стенах, а потом, когда там уже не оставалось места, раскладывая их на полу, на столе, на кровати – везде. После этого он принялся рассматривать их, выискивая хоть малейшее сходство со знаками на медальоне. Все это время в его мозгу колотилась одна и та же мысль: если есть Искусство, но нет Творца, есть дело, но нет Делающего, то не суждено ли ему стать таковым?

Эта мысль недолго оставалась потаенной. Спустя час непрестанных поисков она прочно утвердилась у него в голове. Медальон не случайно попал к нему в руки. Это награда за его терпеливый труд и средство постигнуть окончательный смысл его исследований. Большинство рисунков не имели с медальоном ничего общего, но многое, слишком многое, совпадало. Особенно часто попадались грубые изображения креста с нанесенными на нем отдельными символами – то ли иероглифами, то ли алхимическими формулами.

Во всех этих письмах периодически встречался термин «Синклит». Джейф натыкался на него и раньше, но не задумывался об этом. В тексте часто шла речь о религии, и он считал это слово обычным религиозным понятием. Теперь он осознал свою ошибку. Синклит представлял собой некую церковь или культ, и объект этого культа он держал сейчас в руке. Какова его связь с Искусством, он еще не знал, но чувствовал, что сможет найти путь от Синклита к Искусству с помощью плана, изображенного на медальоне.

В то же время он думал еще об одном. Его пугало предположение, что сослуживцы во главе с Хоумером что-либо узнают о его открытии. Конечно, они с их тупостью ничего не поняли бы в нем; но сама мысль о том, что кто-либо – особенно эта скотина Хоумер – коснется его тайны, его святыни, была невыносимой. Предотвратить это можно было лишь одним способом. Нужно немедленно уничтожить все улики, могущие навести Хоумера на след. Медальон он, конечно, сохранит; он был слишком уверен в его силе, которую в один прекрасный день сумеет постичь. Он оставил также два-три десятка писем, содержащих информацию о Синклите. Остальные (больше трехсот) предстояло сжечь вместе с теми, что остались на работе. Чем скорее, тем лучше. Он собрал ненужные письма, упаковал их и отправился обратно на почту.

Рабочий день уже кончался, и он пробирался сквозь толпу идущих с работы через заднюю дверь, чтобы не встретится с Хоумером. Что касается остальных, они слишком спешили к своему пиву и телевизорам, чтобы в чем-то его заподозрить. Он прошел прямо к старой развалине-печи для сжигания бумаг, над которой надзирала такая же старая развалина – некий Милер. Джейф ни разу не обменялся с ним и словом, и теперь ему стоило немалых трудов убедить ветерана срочно спалить принесенную им связку писем. После этого он направился в ту комнату, где лежали письма без адреса.

Хоумер не пошел пить пиво. Он ждал Джейфа, развалившись на стуле и глядя на груды писем вокруг.

– Так что ты там прячешь? – спросил он напрямик, едва Джейф перешагнул порог.

Джейф знал, что ему не удастся уйти от ответа. Месяцы поисков явственно отражались у него на лице. Пора перестать изображать простачка.

– Ничего, – твердо сказал он. – Я не прячу ничего, что может вам пригодиться.

– Позволь уж мне судить об этом, умник! – Хоумер швырнул письмо, которое до того читал, в кучу остальных. – А ну говори, что ты делал внизу? Стены прямо трясутся.

Джейф прикрыл дверь. Раньше он этого не замечал, но теперь тоже услышал гудение печи. Стены действительно подрагивали. Дрожали и мешки, конверты, пакеты с почтой. И стул, на котором сидел Хоумер. И нож, короткий нож, лежащий на полу рядом со стулом. Как будто началось землетрясение.

А почему бы и нет? Кто сказал, что мир всегда должен стоять на месте? Он знал, что это не так, и жаждал этого изменения мира. Он не знал, когда и как оно произойдет, но понимал, что здесь и сейчас он должен заставить Хоумера замолчать. Кто посмеет осуждать его, проклинать, судить? Теперь он будет жить по собственным законам.

– Мне нужно объяснить, – начал он как можно более заискивающим тоном, – что я прячу.

– Ну, – Хоумер нетерпеливо выпятил губу. – Валяй.

– Это очень просто...

Он пошел к Хоумеру, к его стулу и к ножу рядом со стулом. Что-то в его походке заставило Хоумера нервничать, но он не двинулся с места.

– Я обнаружил одну тайну...

– Что?

– Вы хотите узнать о ней?

Хоумер уже встал, трясясь, как все вокруг. Все, кроме Джейфа. Трепет покинул его. Он один оставался твердым в этом колеблющемся мире.

– Я не знаю, что ты там хорошего откопал. Но мне это все не по вкусу.

– Я вас не виню, – заверил Джейф. Он не смотрел на нож, ему это было не нужно. Он его чувствовал. – Но вы должны это знать хотя бы по долгу службы, не так ли?

Хоумер сделал пару шагов назад. Все его злорадство куда-то подевалось. Он неуклюже споткнулся, будто пол комнаты вокруг стал неровным.

– Я сижу в середине мира, – продолжал Джейф. – Вот эта маленькая комната... в ней вся суть.

– Чего?

– Да-да, именно так.

Хоумер нервно усмехнулся, оглядываясь на дверь.

– Вы уходите?