Дневники СтефанаПотрошитель - Автор не указан Страница 32

В паре сотен метров от нас, у соседнего причала, я увидел маленький ялик, мягко покачивавшийся на волнах. Скорее всего, его использовали для перевозки небольших грузов с одного берега Темзы на другой. Мне пришла в голову сумасшедшая мысль — сесть в этот ялик и отправиться вниз по реке как можно дальше, лишь бы только убраться отсюда.

— Что со мной? — Вайолет с трудом выговаривала слова, то и дело хватаясь за горло.

— С тобой все будет в порядке, Вайолет. Но, пожалуйста, скажи мне, кто это сделал?

— Не знаю, — произнесла девушка и поморщилась от боли.

Кровь бежала из раны у нее на шее, впитываясь в ткань платья. С одной стороны его узоры и вставки становились алыми, и это было бы даже красиво, если не знать причину, по которой появился здесь этот цвет. Лицо Вайолет покрывала мертвенная бледность, и она продолжала облизывать пересыхающие губы.

— Я пошла к барной стойке. А потом он потащил меня танцевать и… Это все, что я помню, — произнесла она, мучительно заламывая руки и с мольбой глядя на меня.

— Кто это был? — тут же переспросил я.

— Дамон, — призналась Вайолет, с трудом сдерживая рыдания.

Перед моим внутренним взором одна за другой стали проноситься картины: Вайолет, взволнованная тем, что Дамон наконец обратил на нее внимание; Вайолет, позволяющая проводить ее к бару и заказать ей выпить. Вайолет нервничает и кокетничает, гадая, что же Дамон хочет ей сказать. И вот Дамон облизывает губы и набрасывается на нее, и пьет ее кровь, и оставляет ее, чтобы ее мог найти я.

«Вечно ты приходишь на помощь девицам в трудных обстоятельствах» — эта насмешливая фраза Дамона вертелась у меня в голове. Он напал на Вайолет и оставил ее, чтобы я мог ее найти. Как будто мы были детьми, игравшими в прятки.

— Я умираю от жажды, — проговорила Вайолет.

Она перегнулась через край причала и зачерпнула горсть грязной воды из Темзы. Я следил за тем, как она приложила ладонь ко рту, и выражение отвращения появилось на ее лице. Она понимала — случилось что-то ужасное.

— Стефан… Мне плохо. Мне, кажется, нужен доктор. — Вайолет сжала голову руками и стала молча раскачиваться из стороны в сторону.

— Пойдем со мной. — Я крепко обнял Вайолет и ощущал волны дрожи, сотрясавшей ее тело.

Из глаз ее потоком катились слезы. Я видел, что она совершенно запуталась и растерялась. Но этот грязный причал был неподходящим местом для того, чтобы объяснить Вайолет, что происходит.

Я поднял Вайолет на руки, отнес к покачивавшемуся на волнах ялику и осторожно усадил на дно лодки. Она несколько раз моргнула и судорожно выдохнула.

— Я умерла? — Вайолет потянулась ко мне, стараясь нащупать в темноте мою руку.

Я ладонью прижал к себе ее пальцы и попытался мысленно вернуться к ощущениям, которые испытывал во время своей собственной смерти. Все было тогда как в тумане, и я тоже был растерян. Меня мучили одновременно и чувство вины, и чувство глубокого горя от потери Катрины. Потом уже, когда превращение завершилось, я ощутил необычайный прилив бодрости и сил. Нечеловеческих сил.

— Да, — ответил я Вайолет. — Ты умерла.

Она тяжело осела назад, закрыла глаза и захныкала:

— Как мне больно! — Вайолет в изнеможении привалилась к борту ялика. Ее организм отказывался принимать трансформацию.

Я почувствовал, как во мне поднимается волна злости. Пусть Дамон заплатит за ее мучения!

Подобрав со дна ялика кусок парусины, я прикрыл им Вайолет, как одеялом. Она заснула наконец, и я был уверен, что сейчас у нее не хватит сил, чтобы сбежать. Я выпрыгнул из ялика и помчался назад на вечеринку. Вайолет лишь вздохнула во сне и свернулась клубочком под импровизированным покрывалом.

Едва я вошел в наполненное табачным дымом здание пакгауза, как тут же услышал голос моего брата, перекрывающий шум и гам вечеринки. Дамон весело смеялся, потешаясь над дурацкой экспедицией в Индию, которую затевал лорд Эйнсли. Не обращая внимания на то, что на меня смотрят, я на всей своей вампирской скорости устремился к брату. Сэмюэль и Генри, смеясь, стояли рядом с ним. Кора ловила каждое его слово и кивала.

— Вам следует обязательно отправиться в Индию, Дамон. Вы же всегда жалуетесь, что вам наскучило лондонское общество, — произнес Генри, поднимая в честь Дамона бокал с шампанским. — Может, хотя бы путешествие вас немного развеет.

— Да-да, попытайте удачу, очаровывая ядовитых змей, — поддержал Сэмюэль. — Во всяком случае, вы уже доказали, что женщин вы очаровываете блестяще.

Дамон в ответ лишь довольно рассмеялся. Волна дикой ярости накрыла меня. Да как он смеет смеяться и шутить спустя несколько минут после нападения на Вайолет, после того как обрек ее на вампирскую долю, которую мы оба не раз проклинали!

— Ты! — зарычал я и, выхватив брата из толпы, потащил к выходу на пристань. Там было пустынно. Только где-то в дальнем конце дока дремал какой-то бродяга, крепко прижимая к груди бутылку виски.

— А-а-а, беседа при лунном свете у реки. Как живописно! По какому случаю? — лениво поинтересовался Дамон, как обычно удивленно изогнув свои черные брови.

Я с отвращением отшатнулся. Я ненавидел его. Все в нем было мне ненавистно. Я ненавидел его тягучий виргинский говор, на который он всегда переходил при мне, насмехаясь над благовоспитанностью, которую нам прививали в детстве. Я ненавидел то, как он играл словами; он делал это даже тогда, когда его шутку было некому оценить, кроме него самого. Я ненавидел его манеру подшучивать над всем и вся, не исключая человеческую жизнь.

— Отныне ты умер для меня, — прорычал я и, схватив Дамона, со всей силой швырнул его о противоположную стену. С удовлетворением я услышал, как его голова с треском стукнулась о бетон. Он осел, словно тряпичная кукла. Когда он поднялся, глаза его сверкали в темноте. Дамон быстро шагнул ко мне, но остановился и мягко рассмеялся.

— О-о, кто-то, кажется, вновь почувствовал силу, — проговорил брат, продолжая тереть ушибленный висок. Рана заживала на глазах. Еще миг — и от удара не осталось и следа: на месте раны лишь бледнела гладкая кожа. — Чем ты так расстроен? Не удалось найти убийцу, за которым ты так старательно охотился? — с вкрадчивой усмешкой спросил Дамон.

— Больше никаких игр. Это ты — убийца! — прошипел я, с трудом сдерживая ярость, бушевавшую у меня в крови. Я хотел искалечить его. Но беда в том, что это было невозможно.

— Я — кто? Кто я? — невозмутимо уточнил Дамон. — Ну объясните мне, как вы пришли к такому выводу, детектив Сальваторе?

Он решил поиздеваться надо мною, не давая сдачи, не вступая в драку, не воюя. Теперь он мучил меня, используя только слова, и весьма преуспел в этом.

— На днях ты подставил меня во время нападения. И ты убил Вайолет, — взревел я громовым голосом.

Десятки разных выражений за мгновение сменились на лице Дамона — ненависть, гнев, досада. Он бросился на меня и прижал к ледяной бетонной стене. Мы оказались лицом к лицу, нас разделяла лишь пара сантиметров. Я попытался вырваться, но он только сжал меня крепче.

— Я старался, брат. Был терпелив, — начал Дамон, и голос его дрожал от ненависти. — Я полагал, что через пару-тройку десятилетий отношения наши наладятся. Но ты все такой же. Как всегда. Ты всегда появляешься, когда дело уже сделано, и считаешь, что ты один знаешь, как все исправить. Такой, как и раньше, — глупый рыцарь в сверкающих доспехах. Тот, кто считает, что он один в ответе за весь мир. Но… — Дамон перешел на шепот, так что я едва мог слышать его: — Ты не невинное дитя. С тебя начался весь этот кошмар. И не я — источник этих нескончаемых смертей. И мне их не прекратить. Привыкай к тому, что и ты в это замешан, братец. Люди умирают, и ты не в силах этого изменить, — Дамон чуть ослабил хватку. Но, прежде чем отпустить меня, он успел прошипеть мне в лицо: — Берегись! В следующий раз, когда я появлюсь в твоей жизни, тебя ждут не только вечеринки и пикники. Можешь мне поверить! — заключил Дамон и, развернувшись на месте, направился обратно в пакгауз.