Дин Кунц - Город Ночи Страница 33

— Тогда, возможно, они пошли в лес, чтобы сделать ребенка.

Бенни уже с трудом сохранял терпение.

— Люди не делают детей в лесу.

— Делают. Они делают детей везде. В лесу, на полях, на яхтах, в спальнях, на кухонных столах, на залитых лунным светом пляжах, в туалетах авиалайнеров. Они делают детей везде. Постоянно, миллионы и миллионы новых детей каждый год.

— Их метод репродукции — грубый и неэффективный, если уж говорить об этом. Резервуары — более совершенная, чистая и управляемая система.

— Резервуары детей не делают.

— Они создают взрослых граждан. И каждый, рождаясь, может сразу начинать служить обществу. Это намного практичней.

— Мне нравятся младенцы, — стояла на своем Синди.

— И напрасно.

— Но мне нравятся. Их маленькие пальчики, их крохотные стопочки, красные мордашки, беззубые десны. Мне нравится их нежная кожа, их запах, их…

— У тебя просто навязчивая идея, — Бенни нервно оборвал ее.

— Ну почему ты не хочешь ребенка?

— Дети — это не наше, — раздраженно ответил он. — Для нас это неестественно. Все, что я хочу, действительно хочу, так это убивать людей.

— Я тоже хочу убивать людей, — заверила его Синди.

— Я уже не уверен, что хочешь.

Она покачала головой, на ее лице отразилось разочарование.

— Это несправедливо, Бенни. Ты знаешь, что я хочу убивать людей.

— Раньше я думал, что хочешь.

— Не могу дождаться дня, когда мы убьем их всех. Но почему ты не хочешь также и создавать?

— Создавать? Нет. Зачем мне это? Создавать? Нет. Я не хочу быть таким, как эти, с их детьми, книгами, промышленными империями…

Бенни прервали два разрыва, прозвучавших практически одновременно, громких и не таких уж далеких.

— Стреляли, — прокомментировала Синди.

— Два выстрела. За теми соснами.

— Ты думаешь, они стреляли друг в друга? — спросила Синди.

— С чего им стрелять друг в друга?

— Люди это делают. Постоянно.

— Они не стреляли друг в друга. — В голосе Бенни звучала надежда, но не убежденность.

— Я думаю, они стреляли друг в друга.

— Если они стреляли друг в друга, я жутко разозлюсь.

Вновь раздались два выстрела, также практически одновременно, но куда более громких, эхом отразившихся от сосен.

— Они стреляли не друг в друга. — Голос Бенни переполняло облегчение.

— Может, кто-то стрелял в них?

— Почему ты так негативна? — спросил он.

— Я? Наоборот, я такая позитивная. Я — за созидание. Созидание — это позитив. И кто у нас против созидания?

В тревоге за судьбу двух детективов Бенни неотрывно смотрел сквозь ветровое стекло на далекую сосновую рощу.

С полминуты они просидели в молчании, которое нарушила Синди:

— Нам нужна кроватка для младенца.

Он не желал участвовать в этом разговоре.

— Мы покупали одежду, — продолжила Синди, — а начинать-то следовало совсем с другого. У меня нет ни подгузников, ни простынок, ни одеяла.

Волна отчаяния поднялась в Бенни Лавуэлле, грозя накрыть его с головой.

— Я не собираюсь покупать детское питание, пока не увижу, что молока у меня нет. Я хочу вскормить нашего младенца грудью.

Из сосновой рощи появились две фигуры.

На таком расстоянии даже Бенни, при его остром зрении, потребовались две-три секунды, чтобы убедиться, что это О’Коннор и Мэддисон.

— Это они? — на всякий случай спросил он.

— Да, — после короткой паузы ответила Синди.

— Да. Да, это они. — Бенни искренне радовался тому, что детективы живы, а потому их можно убить.

— Что они несут? — спросила Синди.

— Не могу разглядеть.

— Чемоданы?

— Возможно.

— Как могли они раздобыть чемоданы в лесу?

— Может, взяли их у людей, которых убили?

— Но что могут делать в лесу люди с чемоданами?

— Мне без разницы. Кто знает, что они делают и почему? Они не такие, как мы, им недостает рационализма. Давай их убьем.

— А место подходящее? — спросила Синди, но двигатель завела.

— Я к этому готов. Мне необходимо убить.

— Слишком открытое место, — указала Синди. — У нас не будет времени сделать все так, чтобы нам понравилось.

— Ты права, — с неохотой согласился Бенни. — Хорошо, хорошо. Но мы можем напасть на них, вырубить и отвезти в более укромное место.

— В Складской район. На ту заброшенную фабрику. Ты знаешь, о чем я.

— Где мы убили начальника полиции и его жену в ту ночь, когда изготовили их дубли. — Бенни улыбнулся, вспоминая, как это было.

— Мы убили их классно, — добавила Синди.

— Это точно.

— Помнишь, как он кричал, когда мы очищали ее череп от кожи, словно апельсин от кожуры? — спросила Синди.

— Я думал, что у начальника полиции нервы должны быть крепче.

Синди вырулила на служебную дорогу.

— Мы можем разрезать их на куски, пока они еще будут живы… и знаешь, что мы сделаем потом?

— Что? — Они приближались к припаркованному седану, в багажник которого детективы только что положили чемоданы.

— Сразу после этого, прямо в крови, мы сделаем ребенка.

Настроение Бенни заметно ухудшилось. Вся эта чушь, которую несла Синди, действовала ему на нервы.

— Ладно, — пробурчал он.

— Кровь, действительно свежая кровь, используется в самых эффективных ритуалах.

— Разумеется. Прибавь газу, чтобы мы подъехали к ним до того, как оба сядут в машину. В каких ритуалах?

— Ритуалах, способствующих зачатию. Старая раса способна к зачатию. Если мы сделаем это в их крови, покрытые их теплой кровью, возможно, я тоже смогу зачать.

Детективы повернулись к приближающемуся «Маунтиниру», Бенни сосредоточился на грядущем убийстве, но по инерции спросил:

— Ритуалах, способствующих зачатию?

— Вуду, — пояснила Синди. — Культ Ибо.

— Ибо?

— Je suis rouge.

— Это французский? Французскому нас не учили.

— Это означает: «Я, который красный», или, более точно: «Я — красный». Так Ибо называет себя.

— Опять Ибо.

— Он — бог зла в культе вуду, основанном на жертвоприношениях крови. Мы убьем этих двух и сделаем ребенка, вымазавшись в их крови. Восхвалим Ибо, вся слава Ибо.

Синди удалось-таки отвлечь Бенни от главного. Он уставился на напарницу, сбитый с толку, испуганный.

Глава 35

Когда Эрика Гелиос вошла в секретный коридор, дверь-секция книжных стеллажей автоматически закрылась у нее за спиной.

— Совсем как в романе Уилки Коллинза, — пробормотала она, упомянув викторианского писателя, произведений которого не читала.