А.Р. Морлен - Сборник — Финт хвостом Страница 35

Было ли это в тот вечер, когда на волне поминок по Грому она вышла на улицы, чтобы отыскать своего убийцу и отдать ему себя, или несколько вечеров спустя? Свидетельства здесь не ясны. Да и кто заносит в анналы смерть какой-то шлюхи? Только в конце, когда он вошел в нее и пустил оружие в ход, в ужасе и боли обрела она зерно завершения, понимания, пожелания если не времени, то предназначения — сердце, проткнутое ножом, вздымающийся вопль, слившийся воедино крик убийцы и его жертвы, и пронзает ткани нож, и тогда в пене, в отсрочке смерти она не увидела, как склоняется перед ней гигантская голова суждения и суда, взгляд мягок, как у кота, глаза зелены, как у кота, круглы, как у кота, и оценивают все, как кошачьи. И она отпускает все: кровь и сперму, рассвет, что когда-то поймал ее на крючок, и тело Грома — шаблон небытия, пустоту, какой ей вот-вот предстоит стать.

— Он умрет? — переспрашивает ветеринар. — Что ж, мы все умрем, так что, разумеется, я считаю, что и он тоже умрет. Но не скоро, — добавляет он. — Совсем не скоро.

Недостаточно скоро, думает шлюха, ничто никогда не бывает достаточно скоро. И опять на равнодушные улицы, Гром возмущенно притих на руках, сердце и пизда теперь так пусты, что могли бы захватить мир, принять в себя кота словно дитя-подменыша, поглотить саму Королеву Кошек: поймай, всади когти и пригвозди — полный значит пустой, пустой значит ушел к музыке лающих у реки собак, к конфигурации завершения, отмеченного будто плоть — запахом.

Дуглас Клегг — ПЯТЬ КОТЯТ

1

Наоми — которая только-только входила в подростковый возраст, когда дети становятся долговязыми и неуклюжими — прижалась ухом к стене гаража, вытянувшись в полный рост, Кйк будто хотела залезть на крышу. Сначала она услышала звук. Наоми знала про дикую кошку, которая жила на болотах'и которой каким-то непостижимым образом всегда удава-люсь спасаться от стаи койотов, обретавшихся в топях, и вроде бы видела ее раньше, несколько раз рядом с домом. Но этот звук было не спутать ни с чем: так могут мяукать только маленькие котята. Наоми пошла к отцу.

— Они там умрут, котята.

— Нет, — сказал он. — Мама-кошка знает, что делает. Она принесла их сюда, чтобы до них не добрались койоты. Когда придет время, мама выведет их наружу. Они — животные, Наоми, в них заложен природный инстинкт. Лучше, чем мама-кошка, никто о них не позаботится. Стена — замеча тельная защита от хищников...

— Что такое хищники?

— Большие и страшные звери. Все, кто ест котов.

— Вроде койотов?

— Ага.

— А где папа-кот?

— На работе.

Отец показал Наоми участок стены, который был тоньше остальных, и научил ее слушать, что происходит внутри, через стакан. Она приставила стакан к стене и прислушалась. Сначала она удивленно ойкнула, потом прищурилась и случайно уронила стакан, который, разумеется, разбился.

— Надо убрать за собой, — сказал отец.

Наоми была босая, и ей пришлось аккуратно обойти осколки и масляные пятна от автомобиля, чтобы добраться до веника. Она смела осколки в кучку и снова прижала ухо к стене. Отец уже ушел на задний двор и запустил там газонокосилку. Она хотела еще поспрашивать его о котах, но сейчас он был занят и это был один из немногих его выходных за последнее время, поэтому Наоми решила повременить с вопросами. Она пошла в дом и рассказала матери про кошачье семейство. Мама проявила куда больше участия и интереса. Она вообще очень любила животных, и именно мама помогла Наоми спасти малышей опоссумов, которых они подобрали на обочине шоссе неподалеку от Хемета. Маму-опоссума сбила машина, и хотя Наоми понимала, что ее дети наверняка обречены, они с мамой сложили их в сумку с продуктами и отнесли к ближайшему ветеринару, который пообещал сделать все, что сможет. Мама относилась к животным более трепетно, чем отец, и они вместе с Наоми вышли во двор, чтобы проверить стену.

— Вот тут дыра, рядом с водосточной трубой. Наверное, кошка пролезла тут. Молодец, мама-кошка. Сообразила, как защитить детенышей. — Мать указала на место чуть ниже карниза, где труба только отчасти закрывала дыру, которую отец случайно пробил, когда ремонтировал крышу.

— Я ее видела раньше, — сказала Наоми. — Маму-кошку. Она ловит сусликов в поле. У нее вид такой боевой. Отец сказал, что она спрятала здесь котят, потому что это у нее такой инстинкт.

Мама задумчиво посмотрела на мужа, который косил лужайку на заднем дворе.

— У него выходной, и он косит лужайку... Мы его видим только за завтраком и перед сном, а в выходной он косит лужайку.

— Это у него такой инстинкт, — сказала Наоми. В воздухе пахло дымом от выхлопов газонокосилки и свежескошенной травой. Пылинки и пух одуванчиков ярко искрились в желтых лучах солнца.

Наоми думала о котятах весь день.

— Интересно, а сколько их там?

— Я думаю, несколько, — сказала мама. — Может быть, пять.

— А почему у людей не бывает сразу так много детей, как у кошек?

Мама рассмеялась:

— У некоторых бывает. Но они сумасшедшие. Поверь мне, когда ты будешь готова сама завести ребенка, ты не захочешь нескольких сразу.

— Я очень-очень хочу детей, — сказала Наоми. — Когда у меня будут дети, я буду беречь их и защищать. Как мама-кошка.

— Тебе еще рано задумываться о детях.

— Но ведь я появилась, когда тебе было всего восемнадцать.

— Ну, все равно у тебя еще девять лет впереди. И тебе еще нужно успеть найти мужа.

Отец, который слышал их разговор, оторвался от газеты:

— По-моему, ты слишком торопишься, Джин. Ей еще рано об этом думать.

Мама стрельнула глазами на мужа и опять повернулась к Наоми.

Гостиная была выдержана в синих и голубых тонах, и Наоми иногда думала, что это огромное море и она плывет по нему на диванной подушке, а родители далеко-далеко от нее, где-то на глубине.

Вот папин голос булькает где-то вдалеке. Он что-то ей говорит — что-то, что ей совершенно не интересно, — но она знает, как накрыть надоедливый голос волной, чтобы он ей не мешал.

После ужина Наоми забралась на крышу по водосточной трубе с фонариком, зажатым в зубах, который все время норовил выскочить, из-за чего ей казалось, что ее сейчас вырвет. Она ухватилась за край крыши, стараясь не порезать пальцы об острый выступ трубы, и вставила левую ногу в промежуток между трубой и стеной. Направив фонарик в дыру, она увидела пару свирепых, сверкающих красным глаз и какое-то шевеление. И больше ничего. Глаза, горящие в темноте, немного ее напугали, и она попробовала высвободить ногу, чтобы спуститься вниз; но нога застряла. Мама-кошка высунулась из дыры, так что теперь ее морда была прямо напротив лица Наоми. Наоми услышала угрожающее рычание, которое было совсем не похоже на кошачье. Она испугалась и уронила фонарик. Кошка опять зарычала и полоснула ее по лицу когтями. А потом Наоми все-таки удалось высвободить ногу, и она упала с высоты около пяти футов, приземлившись на мягкое место. Ноги пронзила острая боль.